Остров Рай - Вероника Батхен

Холодный ключ долго не открывал домофон, пришлось согреть магнитную пластинку дыханием. Егор пешком поднялся на пятый этаж, но в квартиру войти не смог — сел на площадке, лицом к окну. Минут через двадцать отец мальчика, старший лейтенант ДПС Каплин, вышел на лестницу покурить перед сменой. Он нашёл сына плачущим, перемазанным слезами и соплями. Егор обнял папу, прижался лицом к шершавой куртке и рассказал всё. Лейтенант Каплин в тот вечер впервые в жизни с опозданием явился на службу.

…К ночи ветер стих, чёрное небо стало колючим от звёзд. Машин в сторону области шло мало, в основном большегрузные фуры, маршрутки, аэропортные такси и грязные «Жигули» кавказцев-частников. Напарник Каплина, младший лейтенант Бондаренко отлучился на пост, глотнуть горячего кофе и глянуть новости четвертьфинала. В машине пахло прокисшим пивом и почему-то носками, вонь перешибала даже неизвестно откуда взявшийся насморк. Каплин вышел на трассу. Привычный, лёгкий дорожный шум успокаивал его, как знакомая музыка. Разговор с сыном огорчил лейтенанта — работа работой, а семье тоже надо уделять время. Сын вон оболтусом вырос. Хорошо, что Егорка сам рассказал о своих подвигах. Дед всегда говорил «Повинную голову меч не сечёт». Надо бы хоть на футбол сходить с парнем. Или в этот как его… аквапарк. А ещё лучше — с собой на пост как-нибудь прихватить, глядишь, проникнется делом, продолжит династию. Отец Каплина кончил службу майором, бабушка регулировала движение на берлинском шоссе в сорок пятом, дед останавливал танки здесь, под Москвой — аккурат, где красуется монумент, сержанта Каплина ранили в первый раз.

Лейтенант достал пачку «Винстона», щелчком выбил сигарету и зло закурил. Ему вспомнилась байка, которую рассказал Бондаренко сегодня. «Мол, пасли опера преступника, надо было уточнить его данные. Узнали, что бандюга проедет по шоссе, через пост ГАИ. Ну, опера заранее подорвались на этот пост, попросили гайца помочь:

— Нужно тормознуть тачку с такими-то номерами и содрать все данные водителя. Понял?

— Понял, о чем речь не первый год палкой махаю!

Ну, опера в кусты и ждут. Гаец тормознул нужную машину, грамотно поговорил с водителем, докопался до всего, до чего только можно было, и отпустил. Сыщики подходят:

— Получилось?

— Конечно, обижаете, вот ваша доля! — и протягивает тысячную купюру.

— А данные водителя?

— Какие данные?

— Ну, мы тебя просили с его документов данные содрать!

— Ничего не знаю, вы сказали содрать — я содрал…»

Лейтенант Каплин отнюдь не был святым. Давали — брал, может меньше других, но брал. Во-первых к людям с душой надо, во вторых белой вороной ходить невмочь, в третьих хлеб с маслом кушать охота, жену одеть, сына выучить. Но иногда ему становилось тошно от сволочной работы. Каплин поднял глаза на трассу. По разделительной мощно пёр БМВ. «Сто тридцать кэмэ где-то» привычно оценил Каплин и махнул палочкой. Машина съехала на обочину и аккуратно остановилась перед постом — похоже водитель был асом. Лейтенант подошёл к передней двери и коротко козырнул:

— Здравствуйте! Старший лейтенант Каплин. Ваши документы, пожалуйста!

Из-за тонированного стекла пахнуло теплом, донёсся аромат коньяка и дорогих сигар, зазвенел соблазнительный женский смех. Холёная мужская рука протянула в окошко стодолларовую купюру:

— Вот мои документы. Порядок?

Подняв голову, Каплин увидел, что Бондаренко машет ему с поста, тыча жезлом в сторону бампера. Лейтенант сделал шаг вперёд — у машины были красные номера. Правительственная… и мигалка на крыше, мать её. Едет, сволочь, будто правила не для него писаны. Так же вот на Украине год назад чиновник из Минобороны сшиб трёх школьниц на улице, насмерть…

— Вы превысили скорость и ехали по разделительной. Ваши документы, пожалуйста.

Дверь салона открылась, выпуская на свет божий изумлённого донельзя водителя. Дорогой полосатый костюм, яркий галстук, кучерявая, как у старого ангела, шевелюра и насмешливые глаза.

— Неужели унюхали, гражданин начальник? Никакой трубочки с вами не надо, а! Сейчас подбавим на коньячок…

Побагровевший Каплин набрал воздуху в грудь, но от злости только чихнул на деньги. Водитель переменился в лице. Лейтенант повторил:

— Ваши документы, гражданин! И пройдёмте, оформим квитанцию и изъятие прав. Управление транспортным средством в нетрезвом виде.

— Маняша, детка, залезь в бардачок, дай мне корочку! — водитель протянул свободную руку в салон и предъявил Каплину красную книжечку с золотым орлом, — ещё вопросы есть?!

Лейтенант отчеканил:

— Товарищ депутат Государственной Думы, вы нарушили правила дорожного движения. Вы находитесь за рулём в нетрезвом состоянии. Вы предложили взятку лицу при исполнении служебных обязанностей. Вам не стыдно?

— Что?! — водитель тихо, но внятно выругался, с полминуты оторопело смотрел на оборзевшего гайца, потом плюхнулся назад на сиденье, схватил мобильник и быстро-быстро начал нажимать кнопки. Пахнущая духами Маняша сердито ерзала на заднем сиденье. Лейтенант Каплин спокойно ждал, поглядывая на трассу. Он понимал, что в лучшем случае получит выговор с занесением, а в худшем — в двадцать четыре часа снимет форму, но ни капли не жалел о содеянном. На мгновение лейтенанту показалось, что на нём форменная шинель, небо над головой перечерчивают прожектора, а где-то впереди, у дороги ворочаются и крутят башнями «Тигры».

— Сергей Альсаныч, привет! Как самочувствие, как жена, как Мариночка? В картишки на той неделе переметнёмся? Не смешите — десятка вист… Тут такое дело, анекдот можно сказать — меня на трассе ваш сотрудник остановил, документы требует. Превышаю, говорит, в нетрезвом виде. Бог его знает, сейчас… Какин… Калкин, нет… Каплин. Да!

Водитель протянул телефон в дверь:

— Пожалуй к трубочке ты, б-блюститель…

Лейтенант Каплин прижал к уху тёплую, пахнущую одеколоном трубку:

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор! Да. Есть. Никак нет. Так точно, будет исполнено.

Телефон мигнул и замолк, лейтенант протянул его владельцу:

— Товарищ генерал приказал отвезти вас домой.

От задорного смеха лицо депутата сделалось почти добрым:

— Ну, раз так — веди, водила. Я назад сяду.

Спокойный, как дохлый мамонт, лейтенант сел в кресло и повернул ключ зажигания. Машина шла на удивление мягко, слушалась рук, как хорошая лошадь. Лейтенант даже позавидовал бессовестному чиновнику — его «Лада» так и близко не ездила. Дороги были почти пусты, меньше чем за полчаса они добрались до Хамовников. Каплин остановил «БМВ» у подъезда сталинской семиэтажки, вышел из автомобиля, и, не прощаясь, исчез во дворах. Депутат с развесёлой подругой тоже поднялись в роскошные пятикомнатные апартаменты и погасили там свет.

…Бывает всё на свете хорошо, В чём дело сразу не поймёшь. А просто летний дождь прошёл Нормальный летний дождь…

С учётом похмелья, замёрзших окон и январской стужи за ними, песня показалась депутату Госдумы А.Б. особенно неуместной. У пожилой домработницы, Оль-Гавриловны была дурная привычка включать приёмник по утрам во время уборки. Никакие уговоры не помогали, а штрафовать упрямую тётку А.Б. боялся — она как никто умела варить кофе, печь пироги, гладить рубашки и приносить аспирин точно через минуту после того, как хозяин продирал очи. Вчерашнее приключение отозвалось лёгкой простудой, в носу хлюпало, виски ломило. Хорошо, Маняша уже убралась — взяла денежку на такси и благоразумно свалила в девятом часу утра.

Хрусткой корочкой булочки А.Б. подобрал с тарелки последние капли яичного желтка. Горячий кофе он любил оставлять на десерт. Песня кончилась. Оль-Гавриловна бесшумно промелькнула по кухне, заменила пепельницу свежей и чуть приоткрыла форточку. Неожиданно вкусный воздух, ворвавшийся в кухню, показался А.Б. почти весенним. Депутат улыбнулся — какая-то неуловимая мелочь вдруг подняла ему настроение, разгорячила кровь. Медленно, смакуя каждый глоток, А.Б. выпил свой «большой двойной», промокнул рот салфеткой и поднялся — его ждали на дневном заседании. Навязчивая мелодия вертелась на языке. Насвистывая А.Б. оделся, уложил попышней золотистые волосы, ткнул на кнопку мобильного, чтобы Петя успел подогнать машину.

По лестнице депутат спустился пешком — зарядка при сидячей работе не помешает. Незнакомая девушка остановила его в парадном, у самого выхода. От неожиданности А.Б. чуть не принял её за киллершу, но по болезненно острому взгляду тут же понял — просительница. Этой худенькой, стриженой, кареглазой… нет не девушке, женщине чуть за сорок, что-то очень сильно было от него нужно.

— Пять минут. Только пять минут вашего времени — посмотрите материалы, выслушайте и постарайтесь понять.