Шедоудейл - Ричард Авлинсон

Старая женщина смотрела на жреца, и из ее глаз угрожал хлынуть поток слез. Адон был доволен, что его слова так тронули женщину, что она поняла его.

И затем она заговорила.

«Твои слова звучат так, словно ты пытаешься убедить самого себя», — горько сказала она. «Убирайся. Ты не нужен здесь». Затем она отвернулась от юного жреца и, закрыв лицо руками, побежала вниз по улице, всхлипывая.

С щеки Адона скатилась одинокая слеза и он пошел прочь, затерявшись в темноте.

Келемвор проснулся и обнаружил, что Филанна исчезла. Сторона кровати, где она спала, давно остыла. Он подумал о ее нежных поцелуях и неожиданной силе ее объятий, но мысли вскоре начали затуманиваться и его разум снова вернулся к той же самой мысли, уже в который раз.

Миднайт.

Ариель.

Его долг перед ней был выполнен, но он не мог забыть ее.

Келемвор знал, что к этому времени Рулл уже должен был навестить Сайрика, и он надеялся, что с приходом рассвета вор вместе с Миднайт будут готовы покинуть Тилвертон, даже если его не будет рядом с ними.

За дверью спальной комнаты, в конце коридора, раздался какой-то шум. Келемвор накинул свою кольчугу, вытащил меч из ножен, и поднялся из надушенной кровати жрицы. Она привела его в свою комнату на верхнем этаже, в магазине брата, проведя через заднюю лестницу. Они не поризнесли ни слова, да это было и не нужно. Встречи, подобные этой, обладали своим собственным нежным языком, и Келемвор знал, что к утру он покинет Тилвертон и больше никогда не вспомнит об этой женщине.

Он был абсолютно уверен, что она рассматривает их ночь страсти с той же самой точки зрения.

Келемвор открыл дверь спальни и быстро нырнул назад в комнату, заметив Филанну на другом конце коридора. Огромное окно было открыто, и лунный свет обволакивал ее обнаженное тело, создавая вокруг нее светящуюся ауру. С широко разведенными в стороны руками, она танцевала в прохладном ночном ветре, едва соприкасаясь с колеблющимися занавесями.

Воин уже хотел было закрыть дверь и вернуться назад в комнату, когда до него донесся мужской голос, поющий на странном наречии. Келемвор вышел в коридор и замер, увидев, что рядом с Филанной стоит тот седоволосый человек из храма.

Человек, который назвал его «брат», а затем исчез.

Филанна танцевала ритмично и грациозно. Ее глаза были открыты, но было похоже, что она не видит как приближается Келемвор. Седоволосый человек продолжал петь для нее, хотя теперь его взгляд был прикован к воину. Голубовато-серые глаза седоволосого человека ярко светились, несмотря на то, что его черты окружала тьма, а его силуэт отчетливо выделялся в ярком лунном свете.

Когда воин приблизился к Филанне, человек прекратил пение. «Возьми ее», — сказал он. — «Я не хотел причинить ей вреда».

Филанна обмякла в руки Келемвора, и он нежно положил ее на пол коридора.

«Кто ты?» — сказал Келемвор.

«У меня много имен. Кто я такой, как ты думаешь?»

«Это простой вопрос», — резко произнес воин.

«С непростым ответом», — вздохнул человек. «Ты можешь звать меня Терренс. Это имя не хуже других».

«Почему ты здесь?» — Келемвор покрепче схватил рукоять своего меча, почувствовав как что-то темное и тяжелое шевельнулось в его животе.

«Я хотел вытащить тебя наружу, чтобы ты мог присоединиться к моему пиршеству. Пойдем. Смотри».

Келемвор подошел к окну и посмотрел вниз на улицу. Девочка, которая была рядом с седоволосым человеком в храме, теперь лежала на внизу, ее одежды были разорваны, хотя она не выглядела раненой.

Пока.

Терренс вздрогнул, и прекрасные белые волосы, покрывавшие его плоть начали густеть. Его одежда упала вниз, мягко спланировав на землю, а его спина хрустнула и удлинилась. Его лицо стало звериным, челюсти вытянулись вперед и он издал утробный, довольный рев. Все его тело изменилось. Он выгнул свои конечности назад, хрустнув при этом костями. В его открытой пасти выступил целый ряд могучих клыков, а пальцы превратились в острые как бритва когти.

«Оборотень-шакал», — в изумление выдохнул Келемвор.

Филанна очнулась. Она озадаченно посмотрела на Келемвора. Она не видела монстра стоявшего за ним на окне. Келемвор посмотрел назад на Терренса.

«Идем, брат мой. Я поделюсь с тобой».

Келемвор попытался сопротивляться волне, нарастающей в его груди. Внезапно Филанна заметила оборотня и бросилась к Келемвору. «Гонд, сохрани нас!» — закричала она.

«Да, давай ее сюда», — произнес Терренс. «Мы можем перекусить ими обоими».

«Убирайся!» — крикнул Келемвор, отталкивая жрицу к дальней стене и занося свой меч. Волна страха в ее глазах была была почти больше того, что мог вынести он. «Сейчас же!» — заорал он, почувствовав как в его душе начинают играть знакомые боли.

Он спасал Филанну от оборотня, но он не получал ничего за свой героический поступок.

«Я ошибся. Ты не один из моей семьи. На тебе проклятье». Терренс посмотрел на Филанну, затем вновь перевел взгляд на Келемвора. «Ты не можешь спасти ее, проклятый. Она заплатит за твое предательство своей жизнью!»

Келемвор медленно превращался, его кожа потемнела и покрылась черными, вьющимися волосами. Он выронил меч и сбросил кольчугу. Его руки все еще были над его головой, когда его плоть разорвалась и огромная тварь, жившая в нем, вырвалась наружу, сшибая оборотня из окна. Во время полета седоволосый монстр издал грозный вой и обе твари рухнули на землю.

Наступил рассвет, и внезапно Адон, погруженный в тяжкие раздумья, очнулся от жутких криков.

Жрец приближался к источнику свалки с все нарастающим чувством тревоги; звуки, которые он слышал, явно не принадлежали человеку. Подойдя поближе, он заметил, что собралась уже порядочная толпа горожан, словно то, что происходило вывело их из навалившегося на них оцепенения. Жители стояли, наблюдая за ночным кошмаром.

Наблюдатели стояли с обеих сторон улицы, и Адон мог лишь едва уловить движение впереди — яркую белую вспышку; огромную черную фигуру бросившуюся вперед, затем отступившую, издав при этом нечеловеческий рев. Было похоже что два тела сплелись в танце смерти.

Адон продрался вперед, расталкивая зевак. Ни один из дерущихся не был человеком, хотя один из них стоял на двух изогнутых лапах. На лицо это был шакал, но в его голубовато-серых глазах был виден человеческий разум, разум, который тревожила собравшаяся толпа и тепло, которое несло с собой солнце встающее на небе. Создание было покрыто мягкими, тусклыми волосами, и истекало кровью от множества ран, покрывавших его шкуру.

Другая тварь была слишком знакома Адону: блестящее, черное тело; колючие зеленые глаза; жестокая, окровавленная пасть; и манера поведения с жертвой. Все это напомнило Адону нереальную сцену, свидетелем которой он стал не так давно в горах, за Перевалом Гноллей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});