Шаг до любви - Ника Верон

у вас — пока не знаю.

— В каком смысле? — насторожился Гарбузов.

— В самом прямом, Олег Игоревич, — а вот так тоже не часто обращался к отчиму. С возрастом начал, и только в те периоды, когда не сходился по какому-либо вопросу. А вот сейчас… Сейчас очень боялся выйти на серьезный конфликт. Впрочем, наверно по этой причине и звонил ему, а не матери. — У меня просьба большая будет, поговорите со своей женой и, по совместительству, моей матерью, чтобы, если не хочет создать проблем всем, в том числе и вам, перестала лезть в мою семью.

— Дима, ты там принял что-то? — осторожно осведомился Гарбузов, чем вызвал язвительную усмешку Константинова-младшего. В такие минуты, кто хорошо знал обоих Константиновых, говорили, что они особенно сильно похожи друг на друга.

— Приняла моя жена, — спокойно зазвучал в трубке голос молодого человека. — Убийственную дозу алкоголя, от которого пришлось в буквальном смысле слова — откачивать. К счастью — обошлось. Ей на телефон пришла фотография, которую я отправлял вам во время нашего с ней летнего отпуска. Только вместо Лады обнимаю на той какую-то белобрысую девицу. Фотография сляпана гаденько, огрехи видны невооруженным глазом, но для молодой влюбленной женщины это — трагедия.

— Дима, любую фотографию сейчас можно без проблем вытянуть из интернета, — со знанием дела напомнил Гарбузов. — Причем здесь твоя мать? Да, ей не очень нравится Лада. Но я не думаю, что она прямо будет вот такое вам устраивать.

— Эта фотография не выкладывалась нигде, — жестко оборвал отчима Дмитрий. — Здесь два варианта: либо вы. Но всё же, надеюсь, начальник областного ОВД не станет так подставлять самого себя, либо моя мать. Я склоняюсь к последнему варианту. У меня большая просьба, Олег Игоревич, поговорите с ней сами. Потому что, если приеду я…

— Дима, позволь напомнить, прежде чем махать шашкой, на руках должны быть неопровержимые доказательства, — Гарбузов сделал попытку уверить парня в ошибочности имеющейся (если таковая, действительно, имелась) информации. — Твоя мать сложный человек, но она никогда намеренно не причинит зла…

— Правда? — а вот тут Константинов с трудом сдержал неуместный смех. — Олег Игоревич, я в курсе, почему она с моим отцом развелась. Молчу, потому что обещал не рубить с горяча. Спасибо вам за вмешательство в то время. Я мог вырасти совершенно другим человеком. Но благодарен я только вам. И только за то, что не стали устраивать препятствий для моего общения с родным отцом. Мать показала себя во всей красе. И до сих пор её не оставили непонятные амбиции. У вас есть свои дети, устраивайте их жизнь. Подыскивайте им подходящих мужей и жен. А нам с Ладой дайте жить спокойно.

— Дима, она твоя мать… — попробовал вразумить парня Гарбузов.

— Я от нее не отказываюсь. Но если не оставит свои попытки любыми путями вбить клин между мной и любимым мной человечком, у нас будет другой разговор. И уже не по телефону. При случае передайте ей это, — попросил он, скидывая звонок.

Еще с минуту задержавшись в лоджии, постарался успокоиться. Эмоционально, вроде, и был сдержан, но даже сам чувствовал непонятное напряжение. Для Лады же более, чем достаточно, вчерашнего происшествия…

В кухне Лада накрыла чай. Подвинув табурет, сел рядом. Обняв за плечики, привлек к себе.

2

Москва. Погода сегодня не радовала совсем. Похолодало еще сильнее, весь день простояла мрачная серость. К ночи синоптики обещали дождь. И она очередной раз мысленно поблагодарила Константинова за проявленное к ней внимание. В своей курточке и ботиночках точно бы замерзла.

Сегодня гуляли старыми лицами Москвы. Памятники архитектуры — на каждом шагу. Здесь можно без декораций снимать исторические фильмы, если, конечно, убрать современное освещение и спрятать асфальт…

— Рита, вы позволите задать один, достаточно личный вопрос? — совершенно неожиданно спросил Константинов, когда задержались около очередного архитектурного шедевра.

Что его могло заинтересовать? Да что угодно, учитывая, что о себе до сих пор ничего и не рассказывала. Оглянувшись (он на протяжении всей прогулки шел чуть позади), Рита, пожав плечиками вслух заметила:

— Вы откровенничали вчера. Сегодня утром, — да за минувшие два дня узнала об этом человеке больше, чем за весь период знакомства. — Давайте теперь попробую я. Если, конечно…

— Можете не отвечать, если будет очень тяжело, — заверил он, сохраняя между ними незначительное расстояние. — Тогда, как-нибудь, в другой раз. Вы очень болезненно относитесь к наличию у меня сыновей, — что заводило в тупик. — При этом неважно, о котором касаемся в разговоре: младшем или старшем. Вас как подменяют, — а ей казалось, не обращал никакого внимания на её реакцию касаемо данного вопроса. — Постарайтесь понять, поверить, так, наверно будет правильнее, — поправил самого себя, — Я не стремлюсь выведать о вашем прошлом ради удовлетворения какого-то своего любопытства. Как взрослый человек, прекрасно понимаю, что такового просто не может не быть у взрослой женщины. Но мне необходимо понять, как себя вести в настоящем. Не ошибусь, предположив, что между вами и… — а вот сейчас было главным правильно сформулировать сам вопрос, чтобы не обидеть даже случайно… дорогого сердцу человечка. — Вашим мужчиной что-то произошло из-за ребенка?

Как он сказал в самом начале?.. Может не отвечать… Может. Только существующей проблемы это не решит. А если… Если предположить, что их отношения, действительно, будут иметь определенное продолжение… Почему-то казалось, что так оно и будет. Если оба, конечно, захотят сделать встречные шаги в данном направлении.

— Мы давно расстались, — заговорила она негромко, сосредоточившись на «изучении» необычного для московской архитектуры здания в мавританском стиле. — Сейчас не жалею. Тогда… — объяснить свое состояние тогда затруднялась до сих пор. — Надеялась на серьезные отношения. Брак, — не видела взгляд, задержанный на ней Константиновым. Вот брак ей предложить не мог. Бракоразводный процесс обещал затянуться на долго.

— Рита… — вдруг подумал о том, что зря затронул вопрос. Тема слишком для неё больная, что легко догадаться по резко изменившемуся настроению.

— В маленьких городках все на виду, — игнорируя его попытку, продолжала Рита. — Все друг друга знают едва ли не с самого детства. Задают некорректные вопросы, которые некорректными не считают. Это же естественное желание женщины: выйти замуж и нарожать детей. А когда твой возраст приближается к тридцати, а ты одна, начинают шептаться за спиной и откровенно задавать вопросы: почему не замужем? Не берут? Или сама перебираешь? Так не девка уже, чтобы перебирать. Бери кто сватает. Почему до сих пор не родила? Не хочешь? Или больная какая, поэтому и не замужем?

— Бестактность… — обронил Константинов с таким расчетом, чтобы не слышала Рита.

— И тут появился он, — продолжал монотонно звучать