Большая книга одесского юмора (сборник) - Валерий Хайт

Правда, финансовые убытки от войн принято преувеличивать. 15 ноября 1923 года наконец-то удосужились подсчитать военные расходы Германии в Первую мировую войну. Оказалось, что война обошлась бывшей империи… в 15,4 пфеннига – поскольку вследствие инфляции рейхсмарка подешевела к этому времени ровно в триллион раз!

Ясное дело, в организацию, созданную лишь для того, чтобы ею по возможности не пользоваться, не так просто попасть. В Англии, например, для этого нужно было выпить кружку пива за счет короля и взять у вербовщика аванс – один шиллинг. Когда порешили, что это и означает согласие завербоваться, комплектация английской армии до предела упростилась. Вербовщики шлялись на казенный счет по пивным и, отыскав кого-нибудь достаточно нагрузившегося, угощали его кружкой пивка, на дне которой и лежал упомянутый шиллинг. Допив кружку, несчастный алкаш считался по определению завербованным, а жаловаться на это рекомендовалось исключительно тому же вербовщику. В общем, лет через двадцать после внедрения этой прогрессивной методики любой угощаемый пивом британец перед тем, как приложиться, минут двадцать изучал щедрый дар на свет.

Впрочем, и сейчас в британскую армию попасть непросто. Не зря, очевидно, ехидный Бернард Шоу отмечал, что британский солдат совершенно непобедим, и единственная организация, которая сможет нанести ему поражение – это его собственное министерство обороны. Скажем, во флот офицеров набирают с такими сложностями, что Сирил Норткотт Паркинсон даже специальный способ отбора предложил – в случае равенства кандидатов задать им решающий вопрос: «Назовите номер такси, на котором вы сюда приехали». Принимается, конечно же, ответивший быстрее, что бы он ни сказал, – откуда комиссии знать этот номер? А наиболее исчерпывающе о комплектации английской армии выразился Железный Герцог – лорд Веллингтон. Когда он изучил список офицеров, присланных ему для ведения войны против Наполеона в Португалии (она считалась второстепенным театром военных действий), он сказал: «Надеюсь, что противник, узнав, кого мне прислали, так же задрожит от страха, как сейчас дрожу я». Следует, правда, признать, что тогда он еще не был фельдмаршалом.

А чины в армии – это не просто звездочки и повышение оклада. Супруга некоего французского маршала как-то даже сказала некоему духовному лицу: «Имейте в виду, мсье, что даже Богу придется дважды подумать, прежде чем проклясть человека нашего круга». Вот так… А жена одного маршала, большая демократка, в доказательство своих либеральных убеждений обычно говорила: «Представляете, я выдала свою родную дочь за сына простого генерала». Подруги ахали и хватались за сердце.

Да и добиваются чинов в армии по-разному. Полковник Ермолов, будущий герой войны 1812 года и Кавказа, настолько дерзко разговаривал со своими сослуживцами, которые были выше его чином, что они предприняли беспрецедентную меру для того, чтоб не чувствовать себя униженными этим: выпросили и ему генеральский чин – от генерала все-таки не так обидно выслушивать такое. Зря они так о генералах – как известно, Николай II только до полковника и дослужился. В полковники его папа, Александр III, произвести успел – и вскоре после этого умер. Не самому же себе чины присваивать. Тогда это еще было неудобно…

Вот в тех армиях, где чины просто покупали (не так, как вы подумали, а официально: купил, скажем, патент на чин капитана – и ты уже капитан), было проще. И что интересно, кое-где эта система дожила до наших времен. В американском штате Небраска диплом адмирала вышеупомянутого штата стоит всего 25 зеленых. Самый настоящий, дающий право на командование всеми военными кораблями в водах этого штата. Покупайте и пользуйтесь – никаких особых бед все равно не натворите, ибо этот штат находится в самом центре США и до ближайшего моря нигде ближе пары тысяч километров никак не выходит.

А теперь об армейских строгостях. Еще во время Франко-прусской войны во французской армии были пулеметы. Почему же оружие, эффективность которого в Первую мировую войну превзошла все ожидания, не остановило пруссаков под Седаном? Да очень просто: из соображений секретности не издали инструкций для пулеметчиков, и никто не умел стрелять из пулеметов! Что называется, прячь от своих, чтобы чужие боялись… Впрочем, во французской армии это никогда и не кончалось. Французский академик Анатоль Абрагам вспоминал, как на каверзный вопрос капрала: «Каков состав жидкости гидравлического тормоза полевого орудия калибром 75 мм?» – он отвечал точно по уставу: «Состав жидкости гидравлического тормоза полевого орудия калибром 75 мм является военной тайной». И все были довольны.

Естественно, наша военная цензура никогда бы не позволила, чтоб ее хоть в чем-то превзошли какие-то лягушатники. Когда Аркадий Аверченко во время Первой мировой войны принес в одну из редакций рассказ на военную тему, цензор вычеркнул из него фразу: «Небо было синее» – чтоб вражеские шпионы не догадались по этому рассказу, что его действие происходит на юге. А в Великую Отечественную, например, в одной из газет опубликовали статью о русском патриотизме с многочисленными историческими примерами. Так вот, поскольку нельзя было употреблять названия воинских частей и соединений, в этой статье беспрерывно ссылались на никому неведомый шедевр «Слово о подразделении Игореве».

Но никто не спорит – военную тайну нужно беречь, причем не всегда даже поймешь, какую именно. Во время осады войсками Петра Великого турецкой крепости Азов, происходившей в 1695 году, голландский пушкарь Яков Янсен изменил России и бежал к туркам, чтоб сообщить им главный русский военный секрет – что после обеда вся армия спит как убитая, и делай с ней в это время что хошь. Турки послушались Янсена, напали на русских именно после обеда и нанесли им большой урон. Кстати, в свое время эта военная тайна Россию и выручила: одно из главных подозрений в самозванстве Лжедмитрий навлек на себя тем, что не спал после обеда. На войне как на войне, и знание, когда противник спит – тоже оружие.

И не самое экзотическое. Древние скифы никак не могли победить собственных восставших рабов, сражавшихся с отчаянной храбростью, пока не применили против них единственное оружие, нагнавшее на них страх, – кнуты. Чтоб не умом робели, а поротой задницей. Впрочем, еще более странное оружие – троянский конь. Кстати, знаете, как греческий лазутчик Синон убедил троянцев внести коня в город? Наврал им, что для того-то и сделали его греки таким большим, чтоб троянцы, не дай Бог, его в город не внесли. Троянцы даже часть стены разобрали, чтобы сделать врагу назло.

Достаточно необычное оружие применили в 1532 году индейцы против испанских конкистадоров на берегах Ориноко. Суровые идальго просто плакали навзрыд – а что еще делать, надышавшись паров сжигаемого горького перца? Вот такой газовый баллончик – тоже не сейчас выдумали. Да что там растения – сколько животных призвали под знамена, это же уму непостижимо! В древнеегипетской армии сражались ручные львы; Ганнибал вторгся в Италию на единственном не замерзшем в Альпах слоне; верблюжья кавалерия применялась в русской армии еще двести лет назад и раз за разом била обычную, как хотела – фигурально выражаясь, одним плевком; голубиную почту в швейцарской армии только пару лет как отменили (отменять военные вообще не любят – только в 1947 году англичане наводили порядок в бюджете и отменили должность человека, обязанного в момент вторжения Наполеона в Англию выстрелить из пушки). А в окопах Первой мировой призвали в строй даже крыс – ежели те дохнут без видимой причины, надо надевать противогазы. Примерно тогда же немецкие шпионы прокрались в московский цирк и отравили дуровских моржей, обученных подрывать минные поля (какая разница бедным тварям – и так погибать, и так…). Да, любят военные братьев наших меньших – от вымышленного полковника Скалозуба («ох, басни, смерть моя, насмешки вечные над львами, над орлами») до реального поручика Гумилева, который «Крокодила» Чуковского терпеть не мог совершенно по той же причине.

А вооружение различных армий тоже было, скажем так, достаточно экзотично. Например, практически у всех прусских военных, кроме солдат, на вооружении имелась палка, которой они и били своих, чтоб чужие боялись. Ее было гораздо проще принять на вооружение, чем автомат, который не жаловали многие – от Николая II, который считал, из-за них армия останется без патронов, до сталинского маршала Кулика, который находил для автомата единственное применение – разгон проклятой капиталистической полицией мирных рабочих демонстраций. Даже плохо открывающиеся люки «летающих крепостей», из-за которых летчики порой не успевали выпрыгнуть с парашютом из горящего самолета и гибли вместе с ним, американцы категорически отказались менять – чтоб не поощрять дезертирства, вот так! Перестреляли бы лучше всех своих летчиков – тогда бы точно все дезертирство извели… А один сиамский король, отступая, приказал обстреливать врага из пушек не ядрами или картечью, а серебряными монетами. Чем и остановил неприятельское наступление, полностью дезорганизовав противника, не желающего покинуть поле боя, пока не соберет все до копеечки. Далеко этим сиамцам до воинов Юлия Цезаря, которым их полководец, наоборот, приказал украшать оружие золотом и драгоценностями – чтоб бросить было жалко.