Полет лебедя - Маргарет Хаббард

Ханс стал расхаживать по аллее, делая несколько размашистых шагов то в одну, то в другую сторону. Гетти знала, что его что-то беспокоило, но не торопила события. Наступит момент, и Андерсен сам выскажется.

— Гетти, я уезжаю, — наконец-то заявил он. — Мне не следует быть здесь, когда «Мавританка» появится перед публикой. Дело не в том, что я потерял свою веру. Но я чувствую, что должен покинуть эту страну, мою страну, где многие желают мне зла. Я улечу от этих злодеев, которые убивают меня.

— Ханс!

— Я не сомневаюсь в ценности своей пьесы. Но ее так сильно критиковали, что я не смогу насладиться ее успехом. Когда пьеса пойдет, я буду в Италии. Король даровал мне дорожное пособие, и герр Коллин настаивает на том, чтобы я отправился путешествовать.

Гетти отложила корзинку в сторону и сняла перчатки.

— Это разумное решение. Я бы не осмелилась предложить его, но считаю, что путешествие будет для тебя сейчас самой лучшей вещью.

Лицо Ханса Кристиана помрачнело.

— Так вот значит! Ты, как и другие, думаешь, что мою пьесу ждет провал, который я смогу легче пережить, если у моих ног будет шуметь синее Средиземное море!

— Я не позволю тебе разозлиться и на меня, Ханс. Возьми корзинку и пойдем со мной в дом. Затем ты должен вымыть руки, причесаться и привести себя в порядок. Ты собираешься навестить молодую даму.

— У меня есть другие дела! — фыркнул Ханс Кристиан, но Генриетта твердо продолжала:

— Она только что приехала из Швеции и задержится здесь ненадолго. Поэтому не успеет завести друзей. Она начинающая певица, и говорят, что ее ждет большое будущее. Но она такая же одинокая, как и все. Было бы очень любезно с твоей стороны, если бы ты навестил ее и рассказал о твоей поездке в ее страну.

Генриетта направилась по тропинке к дому, но Ханс поймал ее за руку.

— Гетти, подожди.

— Да?

— Гетти, но ты же понимаешь, почему я еду в Италию? Не от страха я убегаю. Я должен спасать свой собственный творческий дух!

— Я знаю, — она произнесла это с такой нежностью, что Хансу стало стыдно за свое эгоистичное поведение. Он послушно последовал за ней в дом.

Уже через пятнадцать минут она провожала его, чувствуя себя матерью, которая только что утерла сопливый нос своему расплакавшемуся малышу.

У лестницы он остановился.

— Как ты сказала зовут эту девушку?

— Иенни Линд.

Это было имя, которое ни Ханс Кристиан, ни Генриетта никогда уже не забудут.

XXIX

— А вот и он сам, — сказала маленькая кухарка, указывая пальцем на серенькую птичку, сидевшую в ветвях.

— Неужели? — удивился первый приближенный императора. — Никак не воображал себе его таким! Самая простая наружность!

«Соловей»

Иенни Линд сидела в кресле в одном конце комнаты. В другом конце комнаты на диване расположился Ханс Кристиан. Легкое отчуждение сковывало беседу молодых людей. Иенни считала Ханса нервным, рассеянным человеком, который изо всех сил пытается поддержать разговор. Он же видел в ней лишь высокомерную персону, которая, наверное, и петь-то не умеет. Ее одежды смотрелись не столь красиво, как у Генриетты. Линд была одета в коричневое платье и вместе с ее прямыми каштановыми волосами и ничем не примечательным лицом создавала общий эффект маленького, равнодушного воробья в блеклом оперении.

— Копенгаген — прекрасный город, — вежливо произнес Ханс Кристиан на датском. Он говорил эту фразу уже десятью разными способами, так как больше ничего не мог придумать. С дамой было трудно беседовать на светские темы, хотя он легко понимал ее язык. — Возможно, если вы останетесь еще на несколько дней, я смог бы иметь удовольствие показать вам достопримечательности?

Молодая дама по-прежнему оставалась напряженной, и ее ответ на шведском воздвиг очередной барьер между ними.

— Спасибо, но это невозможно. Мы с отцом здесь только проездом по пути в Швецию. Завтра утром мы возобновим наше путешествие.

Хотя слова и были произнесены весьма вежливо, Ханс Кристиан почувствовал себя оскорбленным. Она что, не понимает, кто он такой? Приглашение известнейшего поэта Дании нельзя отвергать с такой обыденностью. По-видимому, она ничего не знала о медали с девятнадцатью бриллиантами или переводе «Импровизатора» на русский. Он поднялся и официально поклонился.

— Не смею больше нарушать ваш покой, фрекен Линд. С вашей стороны было очень любезно уделить мне свое время. До свидания.

Она стояла возле кресла, слегка наклонив голову в знак прощания. Андерсен вышел. С какой стати, бога ради, Гетти настаивала на визите к этой скучной девушке, думал он, вновь оказавшись на улице. Затем он начал придумывать новую сказку, которую собирался написать этим вечером. Если он планировал в ближайшее время покинуть Данию, то ему как можно скорее нужно было закончить новый том сказок и отдать его печатнику. Дети уже привыкли получать его новые книги сказок к Рождеству, и он не может разочаровать их. Как обычно, сказка захватила все его воображение, и он забыл обо всех остальных проблемах, мучивших его в тот период. А самой главной проблемой были деньги.

Новая история будет о Большом Клаусе и Маленьком Клаусе и о том, как получать и тратить легкие деньги. В этот том так же войдет прекрасная маленькая сказка «Дюймовочка», которая станет компенсацией Гетти за то, как он описал ее в истории про принцессу и горошину. Ханс Кристиан хотел, чтобы доброе сердце девушки смогло понять, что она была основана на его глубоком уважении.

Он был так занят своими мыслями, что прошел мимо множества знакомых, даже не заметив их. Но никто не обижался. Они улыбались с пониманием и оборачивались, чтобы с гордостью посмотреть на высокую фигуру. Мало кому удавалось застать Короля сказок в подобном состоянии. А король не мог поступать плохо.

XXX

Кай посмотрел на нее; она была так хороша. Более прелестного лица невозможно было себе представить. Теперь она не казалась ему ледяной, как было в прошлый раз, когда она махнула ему рукой за окном. В его глазах она была абсолютным совершенством, и он нисколечко ее не боялся. Кай сказал ей, что может в уме складывать и дробить числа и что он знает, сколько в его стране квадратных километров и жителей. Слушая мальчика, она всегда улыбалась ему в ответ.

«Снежная королева»

— Вы этим вряд ли послужите своей стране, — воскликнул Бурнонвилль, так резко вскакивая с лучшего кресла Ханса Кристиана, что оно чуть не опрокинулось на пол. — Такая великая артистка не должна проехать через нашу страну, лишив ее народ своего таланта!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});