Маятник Фуко - Умберто Эко

Я собрал богатый урожай любопытных репродукций, но их было недостаточно. При подготовке иллюстрированного издания, чтобы выбрать хорошую картинку, нужно просмотреть по меньшей мере еще десяток.

Я получил согласие на четырехдневную поездку в Париж. Маловато, чтобы обойти все архивы. Я отправился туда с Лией, прибыл в четверг, а обратный билет заказал на вечер понедельника. Я сделал ошибку, запланировав посещение Консерватория на понедельник — именно в этот день Консерваторий закрыт. Слишком поздно, я вернулся оттуда ни с чем.

Бельбо был этим раздосадован, но я собрал много интересных материалов, и мы представили их господину Гарамону. Он просмотрел привезенные мной иллюстрации, многие из которых были цветными. Затем взглянул на счет и присвистнул: Дороговато, дороговато. Разумеется, мы выполняем миссию, работаем во имя культуры, за va sans dire, но мы — не Красный крест, более того, мы не ЮНИСЕФ. Так ли необходимо было покупать весь этот материал? Возьмем хотя бы это, я вижу какого-то усатого господина в кальсонах, вроде д'Артаньяна, окруженного абракадабрами и козерогами, это что, Мандрейк?

— Начало медицины. Влияние Зодиака на разные части тела и соответствующие лекарственные растения. И минералы, включая металлы. Доктрина космических знаков. Это были времена, когда границы между магией и наукой были еще зыбкими.

— Интересно. Ну, а на этом фронтисписе что написано? «Philosophia Moysaica». При чем здесь Моисей, не слишком ли это первобытно?

— Это диспут о unguentum armarium, иначе говоря, weapon salve. Выдающиеся медики пятьдесят лет спорят, выясняя, может ли эта мазь, если ею смазать оружие, которым нанесли удар, исцелить рану.

— Бред сумасшедшего. И это наука?

— Не в том смысле, в котором мы ее понимаем. Они обсуждали этот вопрос потому, что только недавно открыли чудесные свойства магнита и убедились, что возможно действие на расстоянии. Как учила и магия. А раз уж действие на расстоянии… Понимаете, они-то ошибались, но Вольта и Маркони — нет. Что такое электричество и радио, если не действие на расстоянии?

— Нет, ну вы только посмотрите! Хитер наш Казобон. Наука и магия рука об руку, а? Великая мысль. Ну тогда валяйте, уберите немного этих отвратительных динамо-машин и добавьте еще Мандрейка. Несколько дьявольских заклинаний, или — что там еще, на золотом фоне.

— Я не хотел бы перегибать палку. Речь идет о чудесных приключениях металлов. Всякие диковины хороши, только когда они кстати.

— Чудесные приключения металлов должны быть прежде всего историей ошибок. Помещаем красивую диковину, а из подписи следует, что это не соответствует истине. Тем не менее она помещена, и читатель приходит в восторг, потому что видит, что великие люди тоже допускают ошибки, как и он.

Я рассказал о странном случае, который приключился со мной на берегу Сены, неподалеку от набережной Сен-Мишель. Я вошел в книжный магазин, две симметричные витрины которого уже знаменовали собой шизофрению. С одной стороны книги о компьютерах и о будущем электроники, с другой — сплошь оккультные науки. То же и внутри: «Эппл» и Каббала.

— Невероятно! — изумился Бельбо.

— Очевидно, — возразил Диоталлеви — Во всяком случае, ты, наверное, последний, кого это удивляет, Якопо. Мир машин пытается раскрыть секрет творения: буквы и числа.

Гарамон не проронил ни слова. Он сложил руки будто в молитве и устремил взгляд к небесам. Затем хлопнул в ладоши:

— Все, что вы сегодня сказали, утверждает меня в одной мысли, которая уже несколько дней… Но всему свое время, я должен еще над этим поразмыслить. Пока что — вперед. Браво, Казобон, ваш контракт мы пересмотрим, вы оказались ценным кадром. И давайте, вставляйте побольше Каббалы и компьютеров. В компьютерах используется кремний. Или я ошибаюсь?

— Нет, но кремний — это же не металл, а металлоид.

— Кто обращает внимание на такую мелочь, как окончания? А что же тогда rosa rosarum? Компьютер. И Каббала.

— Которая тоже не металл, — настаивал я.

Он проводил нас до двери. У порога он сказал мне:

— Казобон, издательское дело — это искусство, а не наука. Не будем играть в революционеров, это время прошло. Давайте Каббалу. Да, кстати, что касается вашего отчета о расходах, я позволил себе вычеркнуть спальный вагон. Не из жадности, я надеюсь, вы в этом не сомневаетесь. А потому, что для поиска полезен, как бы это сказать, некоторый спартанский дух. Иначе теряется вера.

Он вновь собрал нас несколько дней спустя. «У меня в кабинете, — сказал он Бельбо — сидит посетитель, с которым я хотел бы вас познакомить».

Мы пришли. Гарамон беседовал с жирным, лишенным подбородка господином, похожим на тапира, с двумя светлыми усиками под большим, как у животного, носом. Мне он показался знакомым, потом я вспомнил — это профессор Браманти, референдарий, или какое там у него было звание, который выступал в Рио с докладом на тему об Ордене Розенкрейцеров.

— Профессор Браманти, — сказал Гарамон — утверждает, что сейчас самое время для опытного издателя, чувствующего культурную атмосферу, открыть серию книг, посвященную оккультным наукам.

— Для… издательства «Мануций», — подсказал Бельбо.

— А для кого же еще? — с хитрой улыбкой подтвердил господин Гарамон — Профессор Браманти, которого кроме прочих мне порекомендовал дорогой друг, доктор Де Амичис, автор блестящих «Летописей Зодиака», опубликованных нами в этом году, обеспокоен тем, что существующие немногочисленные серии по этим темам — почти во всех случаях выпущенные издателями несерьезными и не внушающими доверия, известными своей поверхностностью, неискренностью, некорректностью, более того, не заботящимися о точности — не воздают в полной мере должного богатству и глубине этого поля исследований…

— После краха утопий современного мира настало время переоценить культуру прошедших эпох, — заявил Браманти.

— Святые слова, профессор. Но вы должны простить нам — ну, не скажу, игнорирование, но, по крайней мере, зыбкость наших представлений об этом вопросе: что лично вы имеете в виду, говоря об оккультных науках? Спиритизм, астрологию, черную магию?

Браманти оборвал его протестующим жестом: — Помилуйте! Это как раз и есть та пустая болтовня, которой упиваются простаки. А я говорю о науке, пусть и тайной. Конечно, и об астрологии тоже, если это необходимо, но изучаемой не для того, чтобы предсказать машинистке, что в ближайшее воскресенье она встретит мужчину своей жизни, Скорее, речь идет о серьезном исследовании, посвященном, скажем, Деканам.

— Я понимаю. Чисто научный подход. Это, конечно, соответствует нашей линии, но нельзя ли немного поточнее?

Браманти разлегся в кресле и начал блуждать взглядом по комнате, словно в поисках астрального вдохновения.

— Конечно, лучше всего воспользоваться примерами. Я бы сказал, что идеальный читатель серии такого типа должен быть последователем розенкрейцеров и, кроме того, знатоком in magiam, in necromantiam, in astrologiam, in geomantiam, in pyromantiam, in hydromantiam, in chaomantiam, in medicinam adeptam, я цитирую книгу Азота — ту, которую таинственная девушка дала Ставрофору, диякону, несущему в процессии крест, как рассказывается в «Raptus philosophorum». Но знания адепта охватывают и другие области, есть среди них, например, физиогностика, касающаяся оккультной физики, статики, динамики и кинематики, астрология или эзотерическая биология и изучение духов природы, герметическая зоология и биологическая астрология. Добавьте сюда космогностику, которая изучает астрологию, но в астрономическом, космологическом, физиологическом, онтологическом аспектах, или антропогностику, изучающую гомологическую анатомию, пророческие науки, флюидную физиологию, психургию, социальную астрологию и герметизм истории. Есть еще качественная математика и, как вы сами знаете, арифмология… Но на предварительном этапе познания надо постичь космографию невидимого, магнетизм, изучить ауры, сны, флюиды, психометрию и ясновидение — и в целом познать пять сверхнатуральных чувств — не говоря уже о гороскопической астрологии, которая становится карикатурой на познание, если не обращаться с ней осторожно, далее: физиогномика, чтение мыслей, искусство гадания (Таро, сонник), вплоть до таких высших ступеней, как пророчество и экстаз. Потребуется достаточное количество информации об управлении флюидами, алхимии, спагирии, телепагии, экзорцизме, обрядовой и заклинательной магии, основах теургии. Что касается истинного оккультизма, я посоветовал бы разрабатывать такие области, как первоначальная Каббала, брахманизм, гимнософия, мемфисская иероглифика…

— Тамплиерская феноменология — осторожно вставил Бельбо.

Лицо Браманти озарилось.

— Без всякого сомнения. Но я чуть не забыл: до начальных понятий из области некромантии и колдовства небелых рас существуют ономантии, пророческие исступления, произвольное чудотворство, внушение, йога, гипнотизм, сомнамбулизм, алхимия Меркурия… Вронский советовал мистикам не забывать о технике луденских одержимых, о страдающих конвульсиями из Сен-Медара, о мистических напитках, египетском вине, эликсире жизни и aqua tofana. Что касается злого начала (а я понимаю, что тут мы добрались до самого заповедного раздела этой серии), я сказал бы, что нужно поближе познакомиться с тайнами Вельзевула как с истинным саморазрушением, и Сатаны как свергнутого князя, и еще с тайнами Эвринома, Молоха, инкубов и суккубов. Что касается доброго начала, то это небесные тайны святых Михаила, Гавриила и Рафаила и добрых демонов. Затем мистерии Изиды, Митры, Морфея, самофракийские и элевзинские мистерии, естественные мистерии мужского начала — фаллоса, Древо жизни, Ключ к наукам, Бафомет, молот, естественные мистерии женского начала, Церера, Ктеис, Патера, Кибела, Астарта.