Полное собрание сочинений. Том 7. Сентябрь 1902 — сентябрь 1903 - Владимир Ленин (Ульянов)

Да, да, les beaux esprits se rencontrent, и в этом заключается разгадка столь трудной, на первый взгляд, задачи: определить, где копия и где оригинал. Идеи, выражающие потребности, интересы, стремления и вожделения известного класса, носятся в воздухе, и скрыть тождество этих идей не в силах никакое разнообразие костюма, никакие варианты то оппортунистической, то «социалистски-революционной» фразы. Шила в мешке не утаишь.

Во всех европейских странах, в России в том числе, неуклонно идет вперед и «утеснение» и упадок мелкой буржуазии, не всегда выражающийся в ее прямом и непосредственном вытеснении, но в громадной массе случаев ведущий к сужению ее роли в экономической жизни, к ухудшению ее условий существования, к усилению ее необеспеченности. Все ополчается против нее: и технический прогресс крупных хозяйств в промышленности и в земледелии, и развитие крупных магазинов, и рост предпринимательских союзов, картелей и трестов, и даже рост потребительных товариществ и муниципальных предприятий. А наряду с этим «утеснением» мелкой буржуазии в земледелии и промышленности идет нарождение и развитие «нового среднего сословия», как говорят немцы, нового слоя мелкой буржуазии, интеллигенции, которой тоже все труднее становится жить в капиталистическом обществе и которая в массе своей смотрит на это общество с точки зрения мелкого производителя. Совершенно естественно, что отсюда с полной неизбежностью вытекает широкое распространение и постоянное возрождение в самых разнообразных формах мелкобуржуазных идей и учений. Совершенно естественно, что русский «социалист-революционер», всецело плененный идеями мелкобуржуазного народничества, оказывается «поневоле братом» европейского реформиста и оппортуниста, который, когда хочет быть последовательным, неизбежно договаривается до прудонизма{66}. Именно этим последним термином и характеризовал Каутский совершенно справедливо программу и точку зрения Давида.

Мы сказали: «когда хочет быть последовательным», и подошли таким образом к той существенной особенности, – отличающей современных соц.-рев. и от старого русского народника и от некоторых, по крайней мере, европейских оппортунистов, – которую нельзя не назвать авантюризмом. Авантюризм не думает о последовательности, стараясь только уловить момент, воспользоваться борьбой идей для оправдания и сохранения безыдейности. Старый русский народник хотел быть последовательным и отстаивал, проповедовал и исповедовал свою особую программу. Давид хочет быть последовательным и решительно восстает против всей «марксистской аграрной теории», решительно проповедует и исповедует превращение крупных хозяйств в мелкие, не боясь, по крайней мере, иметь смелость своего мнения, не боясь открыто выступить сторонником мелкого хозяйства. Наши соц.-революционеры… как бы это помягче выразиться?., гораздо «благоразумнее». Они никогда не восстают решительно против Маркса, – боже сохрани! Они, напротив, походя сыплют цитатами и Маркса и Энгельса, уверяя со слезами на глазах, что они с ними почти во всем согласны. Они не ополчаются на Либкнехта и Каутского, – напротив, они глубоко и искренне убеждены, что Либкнехт был соц.-революционер, – ей богу, был соц.-революционер. Они не выступают принципиально сторонниками мелкого хозяйства, – напротив, они горой стоят за «социализацию земли», и только невзначай случается им проговориться, что эта всеобъемлющая, русско-голландская социализация означает все что угодно: и переход земли в собственность общества и в пользование трудящихся (совсем как у Давида!), и просто переход земли в руки крестьян, и, наконец, совсем уже «просто»: даровую прирезку…

«Благоразумные» приемы наших соц.-рев. до такой степени уже знакомы нам, что мы позволим себе, в заключение, дать им один благой совет.

Вы попали в не очень ловкое положение, господа, что и говорить. Все время уверяли, что не имеете ничего общего ни с оппортунизмом и реформизмом на Западе, ни с мелкобуржуазными симпатиями к «выгодному» мелкому хозяйству, – и вдруг является книга заведомого оппортуниста и сторонника мелкого хозяйства, который с трогательной скрупулезностью «копирует» вашу «социально-революционную» программу! Положение, можно сказать, хуже губернаторского. Но не смущайтесь: из него легко выпутаться. Стоит только… цитировать Каутского.

Пусть не думает читатель, что это описка. Нисколько. Каутский ополчается против прудониста Давида, – именно поэтому солидарные с Давидом соц.-рев. должны цитировать Каутского совершенно так же, как они уже цитировали раз Энгельса. Возьмите № 14 «Рев. России», и вы прочтете там на странице седьмой, что «перемена тактики» у соц.-дем. по отношению к крестьянству «была узаконена» (!!) одним из отцов научного социализма, Энгельсом, – Энгельсом, который ополчился против менявших тактику французских товарищей!{67} Как можно доказать это фокусническое положение? Очень просто. Надо, во-первых, «цитировать» слова Энгельса, что он стоит решительно на стороне мелкого крестьянина (и умолчать о том, что именно эту самую мысль выражает программа русских социал-демократов, зовущая всех трудящихся на сторону пролетариата!). Надо, во-вторых, по поводу «уступок бернштейнианству» со стороны менявших тактику французских товарищей, сказать: «смотри превосходную критику этих уступок у Энгельса». Вот этот самый, испытанный, прием мы советуем господам соц.-рев. употребить и теперь. Книга Давида узаконила перемену тактики в аграрном вопросе. Теперь уже нельзя не сознаться, что можно оставаться в рядах социал-демократической партии с программной «кооперацией и социализацией»; только догматики и ортодоксы могут не видеть этого. Но, с другой стороны, надо признаться, что Давид, в отличие от благородных соц.-рев., делает некоторые уступки бернштейнианству. «Смотри превосходную критику этих уступок у Каутского».

Право, господа, попробуйте. Может быть, и еще разок выгорит.

«Искра» № 38, 15 апреля 1903 г.

Печатается по тексту газеты «Искра»

Ответ на критику нашего проекта программы{68}

Товарищ Икс отвергает третий и четвертый пункты аграрной части нашего проекта и предлагает свой проект с видоизменением всех пунктов, а равно и общего введения к аграрной программе. Рассмотрим сначала возражения тов. Икса против нашего проекта, а потом его собственный проект.

Против третьего пункта тов. Икс возражает, что предлагаемая нами конфискация монастырских (мы охотно добавили бы: и церковных) и удельных имений означала бы расхищение земель за бесценок капиталистами. Именно грабители крестьян на награбленные деньги и скупили бы эти земли, говорит он. Мы заметим на это, что, говоря о продаже конфискованных имений, тов. Икс делает произвольное заключение, которое еще не содержится в нашей программе. Конфискация означает отчуждение собственности без вознаграждения. Только о таком отчуждении и говорится у нас. О том, продавать ли эти земли, кому и как, в каком порядке и на каких условиях продавать, – наш проект программы не говорит ни слова. Мы не связываем себе рук, предоставляем себе определить наиболее целесообразную форму распоряжения конфискованными имуществами тогда, когда они будут конфискованы, когда будут ясны все социальные и политические условия такой конфискации. Проект товарища Икса отличается в этом отношении от нашего, требуя не только конфискации, но и передачи конфискованных земель «во владение демократического государства для наиболее удобного пользования ими населением». Следовательно, тов. Икс исключает одну из форм распоряжения конфискованным (распродажу) и не определяет точно какой-либо определенной формы (ибо остается неясным, в чем именно состоит или состоять будет или должно состоять «наиболее удобное» пользование и какие именно классы «населения» и на каких условиях получат право пользования). Таким образом, полной определенности в вопросе о способе распоряжения конфискованными землями тов. Икс все равно не вносит (да и нельзя определить этого заранее), а распродажу, как один из способов, он исключает напрасно. Неправильно было бы сказать, что при всяких условиях и всегда социал-демократия будет против распродажи. В полицейско-классовом, хотя бы и конституционном, государстве класс собственников может быть нередко гораздо более прочным оплотом демократии, чем класс арендаторов, зависящих от этого государства. Это с одной стороны. А с другой стороны, превращение конфискации в «подарок капиталистам» предусматривается (поскольку может вообще идти речь о предусматривании этого в формулировке программы) гораздо больше нашим проектом, чем проектом тов. Икса. В самом деле, допустим самое худшее: допустим, что рабочая партия, несмотря на все свои усилия, не могла обуздать своеволия и корысти капиталистов[49]. В этом случае формулировка тов. Икса предоставляет полный простор «наиболее удобному» пользованию конфискованными землями со стороны капиталистического класса «населения». Наоборот, наша формулировка, не связывая основного требования с формой его реализации, предусматривает, однако, одно строго определенное назначение сумм, полученных от такой реализации. Когда тов. Икс говорит, что «с.-д. партия не может взять на себя задачу вперед предрешить, в какой конкретной форме народное представительство использует земельный фонд, находящийся в его руках», то он смешивает две различные вещи: способ реализации (иначе: «форму использования») фонда и назначение полученных от реализации сумм. Оставляя совершенно неопределенным вопрос о назначении этих сумм и связывая себе хотя отчасти руки в вопросе о способе реализации, тов. Икс вносит двоякое ухудшение в наш проект.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});