Зеленоглазая гадюка едет в Хогвартс - Психея Лу

«Погоди, Потти. Это не последний раз».

***

СЕВЕРУС СНЕЙП

Северус вернулся из гостиной – он вызвал туда домовика, отдал ему мантию и галстук Поттер и велел привести в порядок до утра. С порванным воротником блузки пусть сама разбирается, не раздевать же ребенка. Он зашел в свой кабинет, где оставил девочку, и остановился в дверях.

Она спала.

Пожалуй, концентрация Умиротворяющего бальзама в чае была слишком большой – девочка не просто успокоилась, а уснула, свернувшись калачиком в его кресле. Дорожки слез на щеках, сжатые даже во сне губы, руки стискивают края пледа, в который она завернута… дети не должны так выглядеть. Северус хотел дать себе слово, что будет защищать ее, никогда не допустит, чтобы она пострадала – но разве он не говорил себе это раньше, не давал уже таких обещаний?

Когда он пришел на Астрономическую башню (не прибежал, а пришел, хотя удержаться было трудно), когда нашел ее, укрытую мантией-невидимкой («знакомая мантия, сколько гадостей мне самому сделали в школьные годы с ее помощью»), когда снял с нее заклятия – она не могла идти. Ее так сильно трясло, что хотелось еще раз наложить Петрификус, чтобы прекратить эту крупную, неостановимую дрожь. Она держалась за него, цеплялась за его руки своими, маленькими, обжигающе-горячими. Оторвалась она от этого занятия – сам он стоял, как дурак, прижимая ребенка к себе, не зная, что делать дальше – только чтобы начать шарить по полу.

Ну да, очки. Эти ее проклятые очки, вечная память о Джеймсе Поттере. В семидесятые этакие круглые очочки были на пике магловской моды, а теперь казались просто смешными. Но это же девчонка Поттер, с ее преклонением перед умершими родителями. Вспомнить хотя бы Еиналеж.

Она открыла рот только для Репаро – разумеется, безрезультатно. Крестник постарался; глядя на стеклянную крошку, режущую пальцы девчонки, Северус содрогнулся – какая ненависть… какое счастье, что у мальчика не хватило духа сбросить ее с башни! Он произнес Репаро Максима – вышло слабо, починилась только оправа. Пообещал, что мадам Помфри вставит подходящие стекла – Поттер кивнула. Это был первый знак, что она воспринимает, кто находится рядом. Не просто источник тепла, а живой человек.

Северус принес девочку на руках – девять лестничных пролетов вниз с башни, пять до подземелий. Она не сопротивлялась, затихла, держась за его мантию, и казалась в этот момент беззащитной, как никогда прежде. И по-прежнему молчала. Он еще раз перебрал все, что выудил из головы Драко – вроде ничего по-настоящему неприятного крестник не успел сделать, почему же у него такое чувство, что ее трясет не только от холода? В своем кабинете усадил в кресло, заставил выпить Умиротворяющий, Перечное, завернул в плед, придвинул кресло к камину… И теперь стоит и смотрит на нее, и снова чувствует, как проворачивается острие в груди.

Странный ребенок, действующий на него неожиданно сильно. Невозможно не раздражаться, когда она пытается язвить. Нельзя не улыбаться – хотя бы мысленно – когда неумело шутит. И никак не получается избавиться от этой сердитой нежности, когда она превращается в такой вот дрожащий комочек, прижимающийся к нему.

Фальшивая насквозь, теперь она была настоящей. Наверно, впервые за то время, что он ее знал.

Еще при первой встрече он понял, что, как другие дети лгут словами, Поттер-младшая умеет лгать интонациями и мимикой – как не у всякого слизеринца получится. А в Хогвартсе, видя ее восторженные улыбки и сияющие глаза при общении с «друзьями», убедился, что она лжет всем своим выразительным личиком, всем телом, и, кажется, всей душой. Когда начались уроки Зелий, он это понял окончательно.

Она издевалась над ним, издевалась с первого урока, а он не знал, что с этим делать – как наказывать человека, который кивает, празднично глядя в глаза, и говорит: «Отработка, профессор Снейп? Замечательно!». Который сияет в ответ на любые оскорбления, с тем же радостным видом соглашаясь со всеми гадостями, какие приходят в голову преподавателю. Ему было легче, когда Поттер была всецело занята идиотами из своей свиты – тупицей Уизли, растяпой Лонгботтомом, занудой Грейнджер. Если же девчонка обращала внимание на него… это пугало. С чем можно сравнить это выражение лица? На него никто и никогда так не смотрел. Влюбленное? Пожалуй, нет, хотя откуда ему знать, что это такое? Студентки никогда не влюблялись в него, даже когда он был почти их ровесником. Снейп и в лучшие годы не был красавцем, да и не нужно ему это – брр, это пустоголовое стадо! Как Поттер выделилась из него?.. ох. С самого начала было ясно, что с ней все непросто.

Нет, девчоночьей влюбленности там и в помине не было. Скорее – она смотрела на него как на бога. Как фанат квиддича на лучшего в мире игрока. Как Беллатрикс Лестрейндж смотрела на Лорда… придет же в голову такое.

Она издевалась над ним, и этими взглядами – больше, чем своими репликами, которые смешили его, хоть он и старался это скрыть. Смешили, бесили, выводили из себя… «Если она такая в одиннадцать, что будет, когда станет старше? Я с ума сойду, это точно».

Чем дальше, тем сильнее ему хотелось залезть к ней в голову и проверить, что же она на самом деле думает, какая она? Останавливало только то, что легилименция в отношении школьников была строжайше запрещена – это было одним из условий, на которых его приняли в школу. Победители той войны никогда бы не позволили бывшему Упивающемуся копаться в мозгах у их невинных деток. Конечно, слизеринцев это не касалось, но змейки – особая статья. С ними можно все, они понимают: главное – благо факультета, а какими средствами это достигается, неважно. Слизерин никогда не сдавал своих и не жаловался на методы, которыми декан поддерживал дисциплину. Что касается учеников других факультетов – техника легилименции у Снейпа была настолько жесткой, что ментальное проникновение ощутил бы последний болван-хаффлпаффец. Достаточно сказать одно слово своему декану – и завтра аврорат вспомнит его более чем темное прошлое.

Так что Северус не осмеливался читать ее, мог только осторожно пройтись по поверхности. Как в тот день, когда у Драко сбежало Очищающее зелье (и был уверен, что она все-таки его обманула). Какая она на самом деле, что думает – так и осталось непонятным.

А теперь она настоящая. Обиженный ребенок, а не маленькая гадюка, не злобный зверек, не бешеная ласка… что за ассоциации, весь зоопарк вспомнил... Северус наклонился, потрогал ее лоб – горячий… девочка вздрогнула, но не проснулась, только тихонько застонала что-то вроде «не надо, не трогай меня». Он опустил руку, отодвинулся.

Проклятая маленькая дурочка, вечно попадает в какие-то истории, вечно ее надо спасать…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});