Осень Атлантиды - Маргарита Разенкова

«Торнадо» сел первым. Латуфа долго опускалась рядом, и только тогда у виманы погасли бортовые сигналы. Но ее пилот не вышел, в отличие от экипажа латуфы, сразу высыпавшего гурьбой на розовый песок.

Белые скалы, будто застывшая морская пена, окружали розовую (совершенно розовую!) бухту, раковины сказочно вторили белоснежным камням, коралловый риф изысканным кружевом обрамлял береговую линию. Тишина, нежный прибой, пальмы, чайки…

Все бегали и прыгали, как маленькие дети. И вопили бы от восторга, если бы не присутствие хозяина виманы «Торнадо». Таллури подошла к вимане. Тонированное стекло иллюминатора поползло вниз.

— Господин Нэчи, нам ужасно нравится! Просто чудо какое-то!

Он смотрел на нее едва ли не равнодушно:

— Хорошо. Вон там, под пальмами, есть источник пресной воды, рядом — безопасный, без кораллов, вход в море. В воде руками ничего не трогать. Через четыре-пять часов я вернусь. Да, и еще — если случится что-нибудь непредвиденное… — он задумался.

— Я вам телепатирую, — подсказала она просто, отчего-то уверенная, что с ним так можно.

— Молодец, — в его глазах блеснуло одобрение, и Таллури стало ужасно приятно. — Ты «сообщишь» мне.

Таллури тут же решила, что с этой минуты ее сознание будет для него открыто. Всегда! И наплевать на правила!

* * *

Когда вимана командующего, взметнув облако розовой пыли, улетела, все наконец дали волю чувствам. Скакали по песку и вопили во все горло, пока чуть не охрипли. Потом полезли купаться. Плавали и ныряли, гоняясь за рыбами, часа три, иногда ненадолго выползая на песок, чтобы через какие-то несколько минут, сверкая прилипшими к мокрой коже розовыми кристаллами этого странного песка, вновь кинуться в воду. И наконец устроили пикник, жизнерадостно распотрошив корзину Рамичи. Потом отдыхали.

Чтобы удобнее было лежать, Таллури примостилась головой наживоте Климия, лежавшего навзничь. Затеяли игру: «Что для тебя труднее всего?»

Эннея сказала, зажмурившись:

— Решиться на какой-нибудь отчаянный поступок.

Все единодушно решили, что ей это и не нужно: указания Судьбы для Эннеи всегда были более чем прозрачны. Тэрч пробормотал:

— Уговорить на отчаянный поступок друзей. На него зашипели.

— Сделать выбор на следующий год, — обтекаемо и неинтересно сформулировал Климий.

— Жениться на Рамичи! — рубанул Нэфетис, и Рамичи его тут же пнула. — Ой! — исправился он. — Я хотел сказать, решиться сделать ей предложение!

— Решиться ответить согласием! — мстительно заявила его невеста.

Оставалась Таллури. Она подумала о господине Джатанга-Нэчи и вздохнула:

— Невозможность открыто выразить свои чувства. Конечно же, ее не поняли.

— Это тебе-то? — подняла бровь Рамичи и с недоумением тряхнула золотистой челкой.

— При твоей-то прямоте и темпераменте? — резонно уточнил Климий.

Она больше не стала ничего говорить. Все повскакали и опять побежали купаться, а Таллури осталась с Климием и стала поглядывать в небо, в ту сторону, куда удалилась черная вимана командующего.

— Что-то не так? — спросил Климий.

— Я думаю, мне следует накинуть тунику, когда он появится. Я бы не хотела… ну, ты понимаешь.

— Нет, — покачал головой Климий. — Твоя застенчивость северянки для меня непонятна. К тому же ты опоздала. Вон он, с другой стороны, на холме. Далеко, но он нас видит.

— Почему ты не сказал раньше? — Таллури кинулась к тунике.

— Что за дело? Он уже с час здесь. Не подходит, значит, хочет отдохнуть без нас. Виману за холмом оставил, наверное.

— И… что делает?

— Да ничего, собственно. Сначала просто сидел. Потом закурил.

— Что сделал?

— Видишь, у него трубка. Внутри — сухие листья какого-нибудь растения. Их измельчают, зажигают и вдыхают дым.

— Это приятно — вдыхать дым?

— Не пробовал.

— А что за растения?

— Чаще всего табак. Но если хотят изменить состояние сознания, что-нибудь другое, например, кока. Я толком не знаю. Говорю же, не пробовал!

— Я бы непременно попробовала!

— Таллури, твое любопытство не знает ни границ, ни меры.

Она дернула плечом: считай, как хочешь.

Телепатема пришла неожиданно, но очень отчетливо: «Подойди ко мне, детка». Она встала и пошла по направлению к холму.

— Куда это ты? — вскинулся Климий. Она обернулась на него:

— Сейчас, сейчас…

Господин Нэчи смотрел на море — темный взгляд рассеянно упирался в горизонт. Трубка время от времени приближалась к губам, и тогда шлейфом расплывался пряный дым.

— Итак, — произнес он, словно продолжая начатый разговор, — вы хотели участвовать в гуманитарной помощи так называемым дикарям.

Таллури кивнула.

— Садись в виману, я покажу их тебе. Больше никого не возьму. Впрочем, этому парню, что вел латуфу, Отбан— ту, тоже предложи, — немного подумал и добавил непонятное: — Посмотрим, чего он стоит, твой бывший ведущий.

Она кинулась к Климию, нисколько не сомневаясь, что он тут же согласится. Но тот не выказал ничего, кроме сомнений:

— Не знаю, Таллури, не знаю…

— Да как ты можешь отказываться?! Ты же сам говорил: гуманность и все такое. А теперь сомневаешься?

— Вот-вот, гуманность и все такое. Как тебе объяснить? Скажу честно: когда мы обсуждали эту идею в нашем кругу, все выглядело значительно и серьезно. А здесь, рядом с командующим Особым корпусом, я словно ребенок, затеявший какую-то ерунду, пустяк. Ребенок, украдкой примеряющий костюм взрослого. Понимаешь?

— Понимаю. Имеет значение лишь то, как ты выглядишь в его глазах. Так? Само дело ничего не стоит? — она смотрела на бывшего ведущего разочарованно, и это его заметно сконфузило.

— Да, наверное, ты права. Я полечу с вами. Что это я в самом деле?

В вимане прозвучало только:

— Шлемы надеть и пристегнуться.

Они сделали, как он велел. Господин Нэчи молча обернулся, перегнувшись через спинку сиденья, дотянулся до Таллури и коротким движением подтянул туже ее поясной ремень, тронул застежку шлема. «Какребенка проверяет», — застеснялась она Климия. Тот, и правда, смотрел с непониманием.

Двигатель виманы загудел, набирая мощность, его низкие частоты быстро менялись на более высокие, и через мгновение «Торнадо» ушел круто вверх, за считаные секунды обратив остров в розовое блюдце с белоснежными коралловыми краями. Таллури невольно уцепилась за руку Климия, но ее восторженный взгляд был прикован к уносящемуся назад острову, гряде рифов, морю.

Они поднялись очень высоко, к облакам. И выше облаков. Корпус виманы начало потряхивать.