Джесси - Психопат (СИ) - "Lemon_Head"

Все прошло чисто, как по нотам. Генри был в своем гараже, правда, сказал, что ему уже звонил Билли. Он вытер руки тряпкой, и они вместе отправились в здание. Там Барри сказал, что должен осмотреть второй этаж, отправляя Генри на четвертый. Ему обязательно придется осмотреть замок двери на наличие взлома, что займет время. Барри спокойно проник в гараж, не опасаясь камер, потому что сейчас все камеры были отключены, и просматривались вчерашние записи. Он отыскал среди инструментов болторез, как ему и было велено, взял моток проволоки и отправился делать брешь в сетке забора. На все ушло не больше десяти минут. Джесси был прав, со стороны это было незаметно. Далее, он отзвонился Билли, мол, на втором и третьем чисто, хотя он и не искал. Барри был совершенно спокоен, хотя понятия не имел, где его пациент. А проходя мимо туалета на третьем этаже, услышал странный шум. Дверь оказалась не заперта.

На кафельном полу сидел до смерти напуганный Чарли, забившись под раковину. Его руки тряслись, ноги тоже были не в состоянии найти себе место. Рядом лежал заряженный пистолет. Он вздрогнул, увидев Барри, глаза у него были покрасневшими и влажными.

- Чарли, ты чего? – Барри подошел ближе, опустившись на корточки перед ним.

- Конечно … тебе бояться не … нечего. – Он всхлипнул пару раз, еще больше начиная трястись. – А я го – ворил … надо в голову стрелять … никто не слушал.

- Ты боишься, что погибнешь первым? – Спокойно спросил Барри, на что Чарли кивнул. – Можно я спрошу, а что именно ты сделал? Я имею в виду, когда Хайдэн показывал мне фотографии, он упомянул о твоем первом серьезном деле, но сказал, что ты просил никому не показывать этого. Так что же? – Чарли вытер лицо ладонями и снова взял пистолет.

- Это была моя идея. – Чуть спокойнее начал он. – Мы в те времена очень изощренно издевались над ним. Испытывали на прочность, пытались понять его возможности. Начали по привычке, долго избивали. – Он немного помолчал, думая. – Барри, он никогда не показывал тебе свои зубы, не скалился, не улыбался, он ничего такого не рассказывал? Я знаю, вы же разговариваете.

- Ммм, я заметил полосы на его губах, но он отказался говорить об этом.

- Верно. Должно быть, худшее воспоминание. Мы пристегнули его очень крепко. Был еще такой ошейник, чтобы уж совсем не подняться было. Провели эксперимент. Это всегда отнимало у него много сил. А вот потом … Мы ломали лезвия напополам и вставляли между зубов, врезая в десны. Хотели проверить, как долго он сможет не закрывать рта. Он в любом случае изрезал бы себя в лоскуты или захлебнулся бы собственной кровью. Мы просто не оставили ему шансов как-то помочь себе. И ушли. Просто ушли, не хотели видеть подробностей. Мы фотографировали до и после. Мы со всеми экспериментами так делали. Это было страшно. У меня до сих пор трясутся руки всякий раз, когда я вспоминаю об этом. Я не знаю, как он с этим справился, но шрамов осталось море. Это сейчас ты видишь три, четыре полосы на его губах, тогда их было больше, и это нужно было зашивать, но, сам понимаешь, кому это нужно. На его месте я тоже начал бы убивать с себя. Но я не хочу умирать.

Барри молча встал и покинул туалет. Он был в недоумении. Что вообще творилось в головах этих людей? Как до такого можно было додуматься? Он снова позвонил Билли, сообщив о своих намерениях быть на четвертом и ждать появления пациента, потому что тот наверняка мог объявиться. Сам же Барри просто закрылся в 406-ой. Нора сказала, он вернется.

« Будь осторожен, Джесси, где бы ты ни был. Не споткнись в темноте. А если нужна будет энергия, возьми мою» - Он прошелся по пустой палате. Сейчас он был один, сложилось впечатление, что это он был пациентом, и палата была его. Осталось лечь на кровать и полностью занять место больного. А был ли пациент 406-ой на самом деле? Барри задал себе этот вопрос и усмехнулся. Конечно же, был. Разве возможно испытывать такую непостижимую печаль по несуществующему человеку? Но где он, и почему не выходит на связь? Нора сказала, он вернется. Обязательно вернется. Барри взял Ксавьера и, обняв, подошел к окну. Он так и не снял с них решетки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

========== Часть 27 ==========

- Джордж Дэйли, журналист. – Джордж пожал руку директору школы, в которую прибыл пару минут назад. Женщина в возрасте окинула его недоверчивым взглядом, но все же предложила сесть.

- Чем обязана, мистер Дэйли? – Строгий тон. Хочет выглядеть более авторитетной. Но Джордж был слишком самоуверен, ничто не могло смутить его в эту минуту. На руках был материал, а в сердце горела жажда справедливости. Школа была очень хорошей, да и сам район был благополучным. Не каждый мог позволить себе здесь жилье. Аккуратные коттеджи, как на подбор. Джордж уже бывал здесь, когда вместе с Барри обследовал дом доктора Саннэрса. Педагогический состав сменился, но директор осталась на своей должности. Она должна была помнить события.

- Я звонил вам сегодня утром. Но я не собираюсь брать у вас интервью для нашего журнала, как говорил ранее. Я спрошу прямо. Двенадцать лет назад пропал один ученик. Он перестал посещать занятия. Но никого это, видимо, так и не обеспокоило. Что вы можете рассказать об этом? – Выражение ее лица говорило о недоумении.

- Не совсем понимаю, о чем вы. Такие события всегда находят отклик у школы. А школа у нас престижная. И ничего подобного у нас никогда не происходило. – На слове «престижная» она специально сделала акцент.

- Правда? А вот найденные мной страницы из школьного журнала говорят об обратном. – Он достал копию из файла и положил перед ней на стол, ткнув пальцем в конкретную фамилию в списке. – Вам говорит о чем-нибудь эта фамилия?

- Говорит. – Уже тише ответила женщина, отворачивая голову к окну. – У вас нет никаких прав иметь при себе такие документы, где вы это взяли?

- Вам не нужно это знать. Итак. Джесси Саннэрс. Что вы помните об этом ученике? – Она немного помолчала, продолжая смотреть в окно, прежде чем начать говорить.

- Ничего примечательного. Мальчик был замкнутым, ни с кем не общался.

- А другие ребята? Какое отношение к нему было у сверстников?

- Они его не трогали. Не обращали внимания. Просто игнорировали.

- Замечали ли вы, что ребенок приходил в школу со следами побоев, или внешне это не было заметно?

- Мы замечали. Но он не жаловался. И никто не спрашивал. А в школе, повторюсь, никто его не трогал. Знаете, мы не обязаны следить за жизнью учеников вне учебного времени.

- Конечно. Но если бы вы обратили на это внимание, возможно, многого бы и не случилось. Вам было все известно. О Джесси-Психопате позже многие узнали. Я так же обнаружил несколько чеков на имя Хайдэна Саннэрса, стоит сказать, человек потрясающего ума. Он заранее подкупил ваше молчание, оплатив нужды школы. Вы лично знали, в чем состоит проблема. Мать инвалид была не в состоянии позаботиться о ребенке, не могла уберечь от жестокости. А о делах доктора Саннэрса знали все. – Женщина опустила голову. Добавить было нечего.

- А вы смогли бы отнять ребенка у матери? Смогли бы позвонить в органы опеки? Смогли бы вмешаться в это?

- Да, если речь идет об угрозе жизни. Джесси еще жив, хотя мы не особо надеемся на положительный финал. – Он достал несколько распечаток из дела 39/41, показав их директору. – Теперь вы понимаете, что было дальше? Сложно представить, что фотографии сделаны на момент исполнения одиннадцати лет жертве. Мне будут нужны ваши сведения и присутствие в зале суда в качестве свидетеля. Подпишите добровольное согласие. – Он протянул ей документ, и женщина, не глядя, поставила подпись.

- Вы правы. Все об этом знали. И молчали. Мне, правда, жаль …

Жаль? Джордж одарил ее осуждающим взглядом, собрал свои документы и, молча, покинул кабинет. Почему всем становится жаль только сейчас, когда уже слишком поздно? Когда жизнь человека сломана. У кого можно было просить помощи, когда все вокруг были равнодушны. Единственным выходом для Джесси был побег, его он, судя по всему, и хотел совершить, если бы не Маргарет Тэмпл, вставшая на пути. Полоумная. Джордж сел в машину, хлопнув дверью. Сегодня нужно было еще подъехать по просьбе Барри к больнице. Он набрал достаточное количество свидетелей, чтобы смело начать защиту в суде, но ему не было известно, насколько к этому был подготовлен сам Хайдэн.