Попасться на крючок (ЛП) - Бейли Тесса

— Смотри на меня, пока делаешь это. — Бусинка пота скатилась по его голове. — Смотри на меня, пока мы заставляем тебя кончить.

— Не только на меня, — выдохнула она.

Он покачал головой, движение было отрывистым. — Внутри этой тугой штучки, без резинки, смотреть, как ты скачешь на члене, как будто тебе никогда не было так хорошо? — Он откинулся назад на локти и начал приподниматься, живот выгибался, подпрыгивая на коленях, прорывая плотину её удовольствия. — Ничто в этом мире не может помешать мне кончить.

Ханна вскрикнула, лёгкие сжались, мышцы напряглись, когда оргазм взял контроль над ней, держа её тело в плену, пока он разрушал хаос, сжимая её лоно вокруг Фокса и доводя его тоже до предела. Они сдерживали наслаждение, толкаясь бёдрами вниз и поднимаясь вверх, пальцы впивались в кожу, зубы царапали плоть, громкие стоны оглашали воздух светящейся розовым спальни, его влага стекала по её внутренним бёдрам, его грязная речь эхом отдавалась в её голове, продлевая удовольствие.

Внутри этой тугой штучки без резинки…

Смотреть, как ты скачешь на члене…

Фокс упал на спину, увлекая за собой Ханну, оба они были измотаны, но оставались прижатыми друг к другу, её голова покоилась на его плече. Их резкие вдохи и выдохи наполняли комнату, кончики его пальцев гладили её спину по холодному поту, рот двигался в её волосах. Бесценное объятие, в котором было всё правильно. Всё честно и идеально. И…

Она не собиралась отказываться от этого.

Боже, помоги ей, сегодня она испытала больше эмоций, чем когда-либо в своей жизни. Надежда, отрицание, опустошение, гнев. Когда он вошёл в «Кросс и Дочери», явно решив порвать с ней, она потеряла мужество. Решимость. Душевная боль была настолько сильной, что не было места для позитива. Было только выживание. Но перед тем, как он вернулся из-за океана, она решила бороться, не так ли? И вот теперь она была здесь, в последнем раунде, плетясь на ногах, почти теряя сознание, готовая сдаться, лишь бы смягчить боль. Разве не в этот момент она должна быть сильнее всего?

Разве не сейчас важно быть главной героиней? Когда она хотела бросить?

И после того, чего она добилась за последние две недели, у неё не было никаких оправданий. Она могла сделать всё. Она могла быть храброй. Лёжа в позе эмбриона с пинтой мороженого, она не спасёт отношения, которые, как она знала, могут быть удивительными и длительными. Фоксу нужно было, чтобы она поверила в него прямо сейчас, когда его ослепляла неуверенность в себе, и ей тоже нужно было поверить в себя.

Ханна поцеловала Фокса в плечо и перекатилась на бок, слезая с кровати.

Внешне она выглядела спокойной, но внутри её пульс бился со скоростью тысяча миль в час, а в животе рылась траншея. Фокс сидел и смотрел на неё налитыми кровью глазами, пока она одевалась в джинсы и футболку с Джонни Кэшем, и в конце концов опустил голову на руки, перебирая пальцами волосы.

Она снова застегнула чемодан и встала перед ним, стараясь, чтобы её голос звучал ровно, хотя усилия не совсем оправдались. — Я не отказываюсь от нас.

Его голова быстро поднялась, глаза искали её лицо. С чем? Надеждой? Шоком?

— Да, эм, — она сглотнула, собрав всё своё мужество, — Я не отказываюсь от тебя. От нас. Тебе просто придётся смириться с этим, хорошо?

Он был человеком, который боится плыть к спасательному плоту. Она это видела.

— Что случилось с тех пор, как ты оставил меня? — прошептала она, борясь с желанием погладить его лицо. Его красивое лицо, которое в кои-то веки выглядело измученным и измождённым.

Фокс сжал губы, отвернулся. Произнёс сырым голосом. — Это не имело значения. Это никогда не будет иметь значения, насколько я квалифицирован для капитанского кресла. Насколько хорошо я могу управлять судном под давлением. Независимо от того, что я делаю, я просто буду тем, над кем они насмехаются, сомневаются и критикуют. Кем-то, кого они не смогут уважать или воспринимать всерьёз. Проходной билет. Парнем с чёрного хода. И это будет распространяться на тебя, Ханна. Твои воды чисты, а я буду их мутить. — Он помассировал центр лба. — Ты бы слышала, в каком они были ужасе. Из-за нас. Я знал, что рано или поздно это случится, но, черт возьми, это было ещё хуже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Всеми фибрами своего существа она хотела прижать его голову к своей груди и быть нежной. Поддержать. Если его подтолкнули к разрыву с ней, то, что бы ни сказали его товарищи по команде, это было плохо. Действительно плохо. Но сейчас ему не нужна была сладкая и осторожная поддержка.

Ему нужно было хорошее, жёсткое пробуждение.

— Фокс, послушай меня. Мне всё равно, в скольких разных постелях ты побывал. Я знаю, что твоё место в моей. А мне — в твоей, и это главное. Ты сваливаешь на нас то, что случилось в колледже. Ты сваливаешь на нас глупость и недальновидность других. Боль, которую они причинили тебе… она действительна. Она значима. Но нельзя брать плохие уроки и применять их ко всему хорошему, что встречается на твоём пути. Потому что в том, что у нас есть, нет ничего плохого. Это очень, очень хорошо. — Её голос стал прерывистым. — Ты замечательный, и я люблю тебя. Понятно, ты, тупой идиот? Так что, когда ты немного подумаешь и вытащишь голову из своей упрямой задницы, приходи и найди меня. Ты стоишь того, чтобы ждать.

Глаза были тяжёлыми от влаги, грудь вздымалась и опускалась, Фокс встал и попытался обхватить её руками, но она вырвалась из его объятий. — Ханна. Иди сюда, пожалуйста. Дай мне обнять тебя. Давай поговорим об этом…

— Нет. — Её тело болело от прикосновений, в которых она себе отказывала, но она могла быть сильной. Она могла сделать то, что должно было быть сделано. — Я имела в виду то, что сказала. Потрать немного времени и подумай. Потому что в следующий раз, когда ты скажешь мне “прощай”, я тебе поверю.

На нетвёрдых ногах она повернулась и выкатила чемодан из квартиры, оставив за собой опустошённого Фокса.

Глава 25

Фокс никогда не был за бортом, но такая возможность вселяла страх в сердце каждого рыбака. Вероятность того, что его засосёт в ледяные воды, воздух вырвется прямо из легких, а корпус корабля будет становиться всё меньше и меньше, становясь далёким воспоминанием. И всё же он знал с мёртвой уверенностью, что встретить свою смерть на дне океана было бы приятнее, чем смотреть, как Ханна выходит из его дома, её плечи сотрясаются от беззвучных слез.

Он был так уверен, что поступает правильно.

Но как правильные действия могли заставить эту милую девушку плакать?

Господи, он заставил её плакать. И она любила его.

Она, блять, любила его?

Его ноги не двигались, глаза горели, тело болело. Он должен пойти за ней, но он знал Ханну. Ни одно из слов, прозвучавших сейчас в его голове, не было правильным, и она не собиралась соглашаться на меньшее. Господи, он не мог не гордиться тем, как она смотрела ему в глаза и зачитывала ему строгое предупреждение, даже когда вырывала сердце из его груди. Это было настоящее дерьмо для главной героини.

Я люблю тебя больше жизни. Не уходи.

Именно эти слова он хотел крикнуть ей в спину. Но они не проникали внутрь. Он это понимал. Она не хотела от него импульсивных, эмоциональных заявлений. Она хотела, чтобы он… вытащил голову из своей упрямой задницы.

Дверь с щелчком закрылась за Ханной, и его колени подкосились, повалив его на кровать, на нем не было ни стежка одежды. Зажав голову руками, он выкрикивал мерзкие проклятия в тихую комнату, в которой пахло ею, рыболовный крючок пронзил его глотку и рвался вниз, до самого живота. Он так сильно хотел вернуть её в свои объятия, что всё его тело содрогалось от тоски.

Но как бы ужасно он ни хотел вернуть её, Фокс не знал, как это сделать правильно. Он понятия не имел, как сделать свою голову здоровой для неё. Для них.

Он знал только одно. Ответов не было в этой пустой квартире, и отсутствие присутствия Ханны насмехалось над ним повсюду. В его спальне, где они проводили ночи, обнимая друг друга, на кухне, где он кормил её супом и мороженым, в гостиной, где она плакала по отцу. Быстро, как только мог, он натянул джинсы и футболку, взял ключи от машины и ушёл.