Невеста Кащея - Татьяна Коростышевская

— Игры какие знаешь?

— Из приличных — шахи. Но что-то мне подсказывает, что против тебя у меня шансов нет.

Он кивнул.

— Простецкая игра. У вас, людей, все игры простые.

Мы помолчали.

— В миру какие новости?

— В Араде? — уточнила я. — Твои ребята ракшаса вызвали, он нам чуть весь город не порушил.

— Арад? Это такой городишко на разломе? Там просто вызывать.

Я начинала злиться из-за бессмысленного разговора.

— А ты хорошенькая, — вдруг сказал он. — Садись.

Я приподняла подол кружевного серебристого платья и присела на кушетку. Он закинул ногу на ногу и отбросил с лица прядь седых волос. Его желтоватые кошачьи глаза хитро щурились.

— Ганиэль меня не любит, — пожаловался он. — И уважать совсем перестал.

— Мне его убить?

— Сам справлюсь. Ты не знаешь, зачем он тебя сюда притащил?

— Нет. А ты?

Он не ответил.

— Хочешь дар?

— Спасибо, у меня есть, — вежливо отказалась я.

— Ветер? — Его смех звенел стеклянными колокольчиками. — Это же почти ничего! Хочешь все четыре — огонь, воду, землю? Будешь единственной и неповторимой.

— Я и так… хм… неповторима…

В груди горело, мне не хватало воздуха.

— Жаль, — сказал он грустно. — Жаль, что ты не успеешь познакомиться со всеми.

— Почему? Третьего нет поблизости?

— Ты умираешь.

Ах-хах! Я извергала воду на мраморный пол купальни, стоя на четвереньках. Прислужницы хлопотали рядом, придерживая мою голову:

— Вы уснули и ушли под воду, госпожа.

— Хорошо, что мы в щелочку подглядывали и вас вытащить успели.

— Госпожа, вы слышите нас, госпожа?

Я кивнула, меня опять вывернуло.

— Трисветлый Ив просит вас к себе. Нужно поторопиться, госпожа.

Я, покачиваясь, поднялась. Руки висели плетьми, колени дрожали.

— У меня было видение, — равнодушно сообщила я девушкам. — Ваш бог говорил со мной.

— Какая же вы счастливица!

С этим утверждением я могла бы поспорить, но мне было лень.

Меня наскоро вытерли мягкой тканью. Одна из прислужниц быстро заплетала мои волосы, пока вторая помогала одеться.

— Спину надо прикрыть. Давно это у вас, госпожа?

Сил не было даже на пожимания плеч, я мотнула головой.

Широкие белые штаны были из шелка — полупрозрачного, почти невесомого. Рубаха доходила до бедер. Сверху к ней полагалась еще расшитая жемчугом безрукавка. Носки кожаных туфелек задорно загибались вверх. Меня подвели к зеркалу.

— Вам нравится, госпожа?

— Да, спасибо. — Десятки тонких косичек, которые успели соорудить на моей голове, колыхнулись в такт словам. Я покачнулась, будто под их тяжестью.

— Она свалится по дороге. Нас накажут.

— Надо признаться, что она чуть не утонула.

— Я не хочу. Скажут, что мы должны были находиться с ней неотлучно. Скажут, что мы виноваты. Помнишь, что с нами сделали, когда ты разбила любимую чашку брата Эскудара?

— Ой!

Девчонки шептались на франкском, так что я понимала каждое слово.

Я осторожно сделала несколько шагов и присела на ближайшую скамью. Отдохну пару минут, а там видно будет.

— Она действительно хорошенькая…

— Тебя все еще интересуют женщины, Младший?

Это были уже не служанки. Их шушуканье все еще доносилось до меня, но было только фоном для нового диалога. Знакомые мужские голоса звучали прямо у меня в голове, и мне это совсем не нравилось.

— Не завидуй, Первый.

— Было бы чему…

— Она прошла по спирали. Ты почувствовал?

— Да, это сразу заметно. Это что-то значит?

— Ив не сможет ее заморочить.

— Его давно пора наказать. Он слишком уверовал в свою непогрешимость.

— У нее получится?

— Посмотрим. Она обещала нас развлечь.

— Она вас слышит! — резко проговорил кто-то третий, и из моей головы наконец-то убрались.

— Выпейте, госпожа.

Ноздрей коснулся насыщенный, незнакомый запах. Я открыла глаза. Служанка держала передо мной поднос, на котором стояла крошечная чашечка с дымящейся коричневой жидкостью.

— Это кафа — бодрящий напиток. Вам станет легче.

Я осторожно отхлебнула. Огненный шарик скользнул по горлу, оставив во рту приятный вязкий вкус. В два глотка сосуд опустел.

— Еще!

— Подождите немного, госпожа. Сейчас напиток начнет действовать.

Я решила прислушаться к совету и расслабилась. Сначала ничего не происходило, а потом по жилам будто побежали воздушные пузырьки, забрав головную боль и вялость. Совсем хорошо мне не стало, но полегчало изрядно.

— Это колдовство?

— Нет, — улыбнулась рыженькая. — Просто свойство плодов, растущих на другом континенте.

Я повела головой, прислушиваясь к перезвону крошечных колокольчиков, которыми умелицы успели украсить мои косицы, и поднялась с лавки:

— Мы можем идти.

Комната, куда меня привели, была выдержана в золотисто-коричневых, приятных глазу тонах. Ганиэль ждал меня, восседая на подушке у круглого столика. Его светлого шелка одежды были похожи на те, в которые вырядили меня служанки. Только рубаха, с длинными разрезами на бедрах, была длиннее и доходила почти до колен. Девушки после поклонов удалились. Мы остались вдвоем. От курильницы, стоящей у окна, вился ароматный дымок.

— Присаживайся, — кивнул мне Трисветлый.

Я приблизилась и уселась к столу.

— Вы хотели видеть меня?

— К чему эти церемонии? Я же разрешил тебе называть меня на «ты». Мы скрепили нашу дружбу поцелуем. Ты помнишь?

— Во сне не считается, — покраснела я.

Его фиалковые глаза ничего не выражали.

— Ты голодна? Угощайся.

Я обвела взглядом стол. Сыр, фрукты, тоненькие кусочки вяленого мяса, прозрачный напиток в фарфоровых сосудах, на поверхности которого плавали розовые лепестки, пресные хлебцы, ракушки с комочками чего-то малоаппетитного. Я схватила лепешку.

— Благодарствую.

Жевалось с трудом, кажется, в купальне я приложилась скулой о мрамор.

— Вина? — Хозяин протянул мне бокал с рубиновой жидкостью. Я покачала головой:

— Что-то не хочется…

Ни беседы, ни трапезы у нас толком не получалось. Я не знала, на сколько хватит действия бодрящего кафа, поэтому с хмельным решила не рисковать. Взяв фарфоровую плошку, я понюхала содержимое и осторожно отхлебнула. Ив рассмеялся:

— Это вода для омовения рук.

Я допила до дна и отставила посуду.

— В ней же еще никто ничего не мыл?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});