Русский пасодобль - Алеся Кузнецова

на теле?

– Разные причины бывают. Зависит от ситуации и психотипа того, кто делает. И что именно изображают, какой смысл передают и на какой части тела.

– Зачем люди делают татуировки на стопе?

– На стопе одно из самых больных мест для тату. Скорее всего так человек пытается заглушить в себе какую-то внутреннюю боль. Если хочешь, я могу задать вопрос практикующим однокурсникам.

Да нет, не стоит пока. С тобой рядом всегда тепло и уютно, но мне пора ехать, хочу сегодня вернуться домой.

– Ты стала называть усадьбу домом.

– Мне кажется, она всегда и была моим домом, я просто не знала об этом. Я пригласила всю свою большую испанскую семью на открытие. Вместе с родителями прилетят тринадцать моих дядей, тетей, кузин и кузенов и еще обещал приехать мой друг Тони.

– Тогда зачем тебе еще и столичные гости, когда у тебя и так уже собирается большая компания.

– Нет, это очень важно для меня. Я хочу, чтобы туда вернулась жизнь, как это было когда-то давно.

– Но ты же знаешь, что заставить людей захотеть поехать в усадьбу за триста километров от Москвы будет очень непросто.

– Знаю! Но мы же трудностей не боимся. – И, обняв на прощание подругу, Эстер выскользнула из кабинета.

Глава 11. Когда история завершает свой круг

– Почему я сразу не догадался, что твоя история про мяч лишь подготовка к пасодоблю?

– Потому что человек всегда видит и определяет для себя лишь то, что уже знает. А ты ничего не знал о моей методике, да, честно говоря, и о пасодобле тоже. Очень своеобразный ученик, который приехал учиться тому, чего не знает. Первые дни витал мыслями где-то далеко и, наверное, не заметил бы, даже, если бы я привел быков и устроил целую корриду на этом пляже.

– Ты правда готовил чемпионов?

– Практически только их и готовил.

Рауль рассмеялся, потрепал Андрея по плечу и продолжил:

– В начале я думал, что действительно не смогу тебя ничему научить, но разговоры с тобой открыли, что ты найдешь свой ответ, потому что уже начал искать. А если только кто-то сделал первый шаг в поисках, он всегда найдет свои ответы. Я рад быть твоим другом.

– У меня никогда раньше не было друзей, мне кажется. Это довольно необычное ощущение.

– Как же ты жил то раньше?

– Я думал, что отлично.

Рауль улыбнулся:

– Хорошо, что мы с тобой почти закончили. Мне нужно будет уехать на какое-то время.

– Как это – уехать? У тебя же отпуск? – хитро посмотрел на него Андрей.

– А-а-а, ты все понял. Верно. Ничто не может быть важнее отпуска и времени для себя. Верно, верно, но даже отпуск – ничто, если ты нужен своей семье. Для нас семья это все. Мне позвонила сестра и сказала, что я нужен сейчас ей и моей племяннице. А это значит, что я буду рядом с ними и мне не помешает ни отпуск, ни что-то еще. К тому же с теми деньгами, что ты мне заплатил, я могу еще полгода не работать.

– Рауль, мне нужно сделать звонок в Москву снова.

– А, ты вспомнил о своем проекте, который пытался закончить в первые дни?

– Я и не забывал о нем. Просто не всегда мы можем делать то, что хотим.

– Не лукавь. Это только вопрос приоритетов и наших решений. Если хочешь и что-то уже решил, кто или что сможет тебя остановить?

– Обстоятельства, Рауль.

– Я видел тебя тогда на берегу, когда понял, что именно ты говоришь миру. Нет на земле обстоятельств, которые могли бы тебя остановить.

– Хм, тогда я тебя попрошу помимо телефона, еще одолжить мне немного денег.

– А я думал, ты богатый человек и ни в чем не нуждаешься.

– Считай, что я тебе отдал за уроки последние деньги.

– Получается, теперь из нас двоих богат я! – рассмеялся Рауль.

А в это время за несколько тысяч километров отсюда Эстер смотрела на зеркальную поверхность озера, обрамленного камышами. Вскрикнула птица и снова наступила тишина. Эстер захватила с собой дневники Анны и хотела закончить их чтение до открытия усадьбы. Теперь она знала так много о своей русской семье, а в усадьбе у нее даже появились свои любимые места: ей нравилось сидеть на берегу озера, куда Борис принес огромное подвесное кресло, она любила гулять по петляющим среди кустов сирени дорожкам и часто приходила к могиле неизвестного героя, чтобы принести ему самую красивую розу из своего парка. Ей нравилось смотреть, как шелестят на ветру листочки молодых вишневых деревцев и она точно знала, что следующей весной в вишневый сад за мельницей прилетят снова птицы. Она съела этим летом две первые вишенки со своих деревьев, и это были самые вкусные вишни в ее жизни: чуть кисловатые и чуть сладковатые, с терпким привкусом и волнующим ароматом. Она нашла свой потерянный рай и получила отреставрированную усадьбу. Но это не сделало ее счастливой. Получается, счастливыми нас делают только люди, которых любишь и с которыми можешь разделить свою радость и заботы. Близкие люди – главная ценность, а не стены и земли.

В этом месте она обрела себя и впервые примирилась со своей

слабостью, в которой нашла и увидела настоящую силу. Доверять людям, открываться им, выглядеть нуждающейся в заботе и поддержке и не бояться показаться слабой. Не бояться, что ее перестанут воспринимать серьезно. Это было что-то очень новое и оттого волнующее для Эстер. Но теперь, когда она готова по-настоящему довериться Андрею, нет никакой возможности его найти и сказать, что она ему верит.

Эстер читала весь день и история княжны наполняла ее противоречивыми эмоциями, но момент, когда музыка русской мазурки, доносившаяся из окна балетной школы, вернула ее к жизни, по-прежнему оставался самым ярким. Там Анна обрела подруг и новую жизнь. У нее были любящие ученицы, а мадам Форжерон очень ценила свою новую учительницу и когда пару лет спустя к ним приехал из Испании молодой аристократ с запросом на обучение свой племянницы, мадам поручила это именно Анне. Анна учила девушку французским и русским танцам, а испанец учил саму княжну народным испанским ритмам.

Анна писала об этом времени с большой теплотой:

“Каждый раз заканчивая урок, я ждала своего испанского друга, который учил меня странным и резким движениям, напоминающим настоящий бой. Эти новые ритмы позволяли выплеснуть мне из себя всю боль до остатка и начать жить заново. Однажды мадам Форжерон устроила большой прием