Девочка в реакторе (СИ) - Котова Анастасия

— Тридцати секунд не прошло, как все вспыхнуло…

— Разве такое возможно?!

Александр хлопнул себя по лбу и отвернулся. Ему стало дурно от увиденного.

“Это она…”

…На следующий день Александр вместе с Игорем вернулись на станцию. Последний прихватил все свое оборудование и поспешил за ученым, который словно с дуба рухнул — он бежал куда-то, извергая ругательства (репортер знавал его как человека, который материться не умеет!) и обещал уволить всех, кто допустил произошедшее ночью на станции.

— Что с тобой? Ты сам не свой!

— Нормальный я! Ты лучше объясни, как турбогенератор мог самопроизвольно включиться?!

— А я откуда знаю? Ты же физик!

Боровой в очередной раз выругался.

— Кажется, я понимаю, как…

Александр с удивлением воззрился на фотографа, показывающего пальцем ему за спину. Он впал в ступор, увидев на обрушившихся от пожара металлических конструкциях девочку в школьной форме.

Малышка вмиг вбежала по валяющимся под ногами балкам и принялась подпрыгивать на них, издавая злобный смех.

Глава V

— Что у вас тут случилось? Подняли меня посреди ночи и вышвырнули сюда, толком ничего не объясняя!

Саша едва поспевал за перепуганными работниками станции. Предыдущую ночь он плохо спал, а на утро, отправившись на службу, мечтал, как упадет на чистую и такую соблазнительную постель и вырубится — часов на десять, не меньше.

После аварии на ЧАЭС его жизнь кардинально изменилась: утром двадцать шестого апреля его, как и всех, кто работал в помещениях близ четвертого энергоблока, увезли в припятскую медсанчасть. Затем перевезли в Москву, где он едва не отбросил копыта. Саша, он же Александр Свиридов, с ужасом наблюдал, как изменившиеся до невозможности тела его друзей на каталке отвезли в морг. Один за другим, каждый день как последний, и, казалось бы, чуда не случилось, ибо от смертельной дозы радиации погибли практически все… кроме него.

Саша прикрыл веки, в очередной раз уставившись взглядом на обожженные руки — кожу покрывали чудовищные язвы, из которых вытекали кровь и гной, все болело и нестерпимо чесалось. К горлу подступала ставшая привычным сухота, и молодая заботливая медсестричка в защитном костюме подавала ему стакан воды с небольшой трубочкой, через которую ему приходилось пить. Каждый час он чувствовал, как болезнь пожирает внутренние органы. По глазам больно бил свет от одинокой лампы или редких солнечных лучей, проникающих в палату через узенькие щели. Саша с трудом дышал, с трудом жил, проводя как можно больше времени во сне — и все надеялся, что смерть унесет его с собой, как и всех остальных.

— Почему я выжил? — как только Саша пришел в себя, оставшись наедине с невеселыми мыслями, он подошел к заведующей радиологического отделения, полноватой женщине с забавными кудряшками.

— А ты бы предпочел умереть?

Он вздохнул:

— У меня никого нет. Жена ушла, родители давно умерли. Знаете, у меня очень сложный характер, я пил, изменял своей жене, и произошедшая со мной трагедия — расплата за мои давние грехи. Я просто не должен был выжить! Кому я теперь нужен? Такой урод?

— Ты еще молодой.

— Мне совсем недавно исполнилось двадцать шесть лет.

— У всех есть скелеты в шкафу. Но это не означает, что все должны умереть.

— Но я ведь теперь урод! Взгляните на меня! — все его тело покрывали бледно-розовые пятна, оставшиеся после ожогов, многочисленные шрамы и некоторые, все еще не заживающие, язвочки. — Кому я теперь нужен? Ради чего мне теперь жить?!

Заведующая посмотрела на Сашу снизу вверх:

— Для себя. Живи теперь для себя.

Еще не один месяц Саша провел в больничной палате. Когда выписался, понял, что идти ему некуда — Припять эвакуировали, теперь в город никого не пускают, но зато в Киеве строятся новые жилые дома для людей из опасной зоны. Делать нечего, и спустя пару месяцев Саша проживал уже в новой, двухкомнатной, квартире.

…— Разве вам не сообщили? — мужчина в белой униформе расстроился. — Нам сообщили, что ведется уголовное дело по расследованию аварии на Чернобыльской АЭС…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ха! — громко издал Саша. — Это дело давно закрыто, обидчики наказаны… еще в восемьдесят седьмом! Какое уголовное дело они собрались расследовать?

…— Ты уверена, что академика Легасова убили? Это тебе сказал тот человек, Долгожитель?

Мила подняла глаза:

— А больше и некому. Он использовал академика и его дочь в корыстных целях. Он давно планировал нанести разрушительный удар по советской власти. В общем, катастрофа, скорее всего, была спланирована заранее. Я каким-то чудом выбралась из лаборатории и поспешила домой. У меня не было никакой гарантии, что он не бросится за мной следом.

— Ты пошла туда, потому что обнаружила адрес, оставленный академиком Легасовым?

— Все верно. Он рассказывал про лабораторию, какие именно опыты там проводят, и все в таком духе. Опыты, в основном, ставили над маленькими детьми. И, если я не ошибаюсь, этих опытов было всего ничего: мальчишку, которого похитили его специально обученные люди, и дочь академика Легасова, Алина. Парень не выжил, они вкололи ему большую дозу слаборадиоактивного урана. Когда пропажа обнаружилась, то подумали, что это рук дело очередного маньяка. А дочку он привел примерно через год после смерти мальчика. И… в общем-то… процедура была та же, но они заметно снизили дозу и вкалывали ее помаленьку. Девочка целый год мучилась от невыносимой боли, а когда умерла, ее сбросили в первую же попавшуюся яму. На месте четвертого блока был котлован под реактор, вот именно туда ее и сбросили. Но девочка каким-то чудом выжила. Скорее всего, это из-за нее произошел тот злополучный пожар. Девочка сейчас там же, в Чернобыле. Мой муж, востребованный физик-ядерщик, мне об этом поведал. Он был здесь, в Москве, после похорон Легасова.

— На самом деле ты права. Узел веревки был каким-то странным… альпинистским. Мы даже веревку не сразу смогли перерезать. Навряд ли Валерий занимался чем-то подобным. Делаем вывод: это лишь маскировка под самоубийство. И, если я правильно тебя понял, то этот самый Долгожитель решил устранить своего бывшего коллегу…

— Когда я оказалась в лаборатории, там не было ни единого человека. Был только сам Долгожитель…

— Куда ты клонишь?

— Он мог убрать всех своих сотрудников, чтобы те ничего никому не рассказывали. Вообще-то он, этот Долгожитель, показался мне сплошным дегенератом, который не понимает, что он творит. Читать он не умеет, писать тоже. Я это со слов Валерия знаю. С ним вечно находился его личный секретарь. Подписи ставил, даты указывал. А девочка… ну, с учетом того, что о мертвых либо хорошо, либо ничего, но она при живых родителях оказалась сиротой. Мама от нее отказалась, а Валерий… возможно, было несколько встреч, но мне говорить о нем плохие вещи не хочется, он достойный человек, но как отец он… — Мила вздохнула и решила не продолжать начатую мысль.

Следователь кивнул, прикуривая сигарету.

— Все ясно. — Он выдохнул табачный дым и снова затянулся. — Получается, что именно эта девочка виновата в произошедшем.

— У девочки был летаргический сон, поэтому она осталась жива. Его легко спутать со смертью, у них состояния практически одинаковые. Ты ведь помнишь подобные случаи, верно? Даже врачи до сих пор не могут найти этому причину. Людей хоронят якобы умерших, а оказывается, они все еще живы. И несчастные задыхались в собственных гробах, так как кислород в замкнутом пространстве отсутствует.

— Интересная версия. — Следователь потянулся за телефоном и быстро набрал нужный номер. — Я перенаправлю тебя в прокуратуру. Они давно облизываются, желая заполучить это дельце. Ты расскажешь им все, что сказала мне сегодня. А с девочкой мы вот как поступим…

…— Они отправили вас, чтобы поставить маленькую мерзавку на место. И заодно рассветать обстановку в селах и городах. Мне кажется, в Припяти живут сбежавшие из тюрьмы заключенные. Найти их в огромном заброшенном месте очень сложно, поэтому рассчитываем на ваше чутье.