Американский Голиаф - Харви Джейкобс

– Не надо со мной так, – сказал Аарон.

– Я с тобой никак. Это ты со мной как. Шенде на всех Бапкиных – до и после.

– Что такое шенде? – спросила Анжелика.

– Что-то среднее между позором и проклятием, – ответил Аарон.

– Ты ей все будешь объяснять? Скажи ей, кто будет читать надо мной каддиш.

– Я прочту над тобой каддиш.

– С какой стати? С каких это пор мертвые молятся? И потом, если ты жив и умер как еврей, как ты можешь читать каддиш над евреем, который умер? Посмотри этой гойке в ее голубые глаза. Она не знает, о чем я тут вообще говорю.

– Она знает достаточно.

– Оставь меня. Я в трауре. Я сижу шиву.

– Зачем ему шило?

– Шива – это время траура. Сидишь и скорбишь целую неделю. Приходят друзья и выражают соболезнования.

– Может, кто из храма принесет мне кусок медового пирога и нальет чашку чая.

– Ты же не любишь медовый пирог.

– Тогда бисквитного. Что-нибудь принесут. Хотя бы пару сухариков.

– Я приготовлю вам чай, – сказала Анжелика.

– Видишь? – сказал Аарон. – Тупица. Скажи ей, что я не хочу чаю.

– Мы уходим, – сказал Аарон.

– Вы уже ушли, – ответил Исаак. – Счастливого пути.

Нью-Йорк, Нью-Йорк, 5 февраля 1870 года

– Вы держите мой материал вот уже который день. – Раненая нога Барнаби Рака опиралась на стул, а сломанная рука все еще была в гипсе, – «Нью-Йоркский горн» предпочел рекламу сенсации, и это весьма печально.

– Всему свое время, – отвечал Джон Зипмайстер. – Полосы полны, сами видите, Рак. Битва гигантов! Весьма невредно приберечь избиение до конца битвы. Не говоря уже о бутонах и купонах. Газетные киоски продадут «Горнов» намного больше, если материал появится позже, а не раньше. Ваш мистер Хол, ныне Халл, еще ничего не знает, однако он и есть наш главный герой. Вместе с Ньюэллом и президентом Барнумом.

– Но, зная Берту Ньюэлл и скульптора Буркхарта, Халл наверняка в курсе, что мы на него вышли, и уже готовится к защите.

– Тогда почему главные участники до сих пор не объявились? Сценарий: друг Чурба думает только о себе, прикидывается дурачком, а когда начнется стрельба, предоставит кузену Джорджу самому отражать огонь. Сценарий: Халл и Ньюэлл хранят весть о нависшей беде в секрете от Барнума, который ставит это шоу. Если Барнума предупредить, он первым выскочит за дверь. Сценарий: все всё знают, однако Ф. Т. пожелал выдавить из лимона хотя бы последнюю каплю. Когда «Горн» окантует обоих каменных истуканов, публика согласится платить за то, чтобы плюнуть в лицо бывшим идолам. Видит бог, и Барнум, и все мы подобного насмотрелись. Но к чему гадать? Я не могу говорить о том, чего не знаю. А знаю я лишь то, что они скупают под рекламу целые страницы и платят за наш хлеб с маслом. Как бы то ни было, завтра все кончится.

– Пообещайте дольше не тянуть.

– С какой стати? А теперь отправляйтесь к Джо Секире. У меня есть работа. Двадцать тысяч тираж, и на каждой газете ваше имя. Вам нравится быть звездой?

Барнаби пожал плечами. Он вспоминал свои первые дни в Кардиффе и не мог не отдать должное Джорджу Халлу. Этот факир сумел придать смысл тому, за что взялся. Выплясывая вокруг Голиафа, люди сбрасывали с себя сухую листву. На миг мечта становилась явью.

– Мне не нравится отбирать кусок мяса у голодного бродяга. Если в этой свиной отбивной и притаились черви то что для него лучше – съесть их или остаться голодным?

– Чем вкуснее черви, тем быстрее они набьют ему живот, – сказал Зипмайстер. – А не знаком ли я с бродягой, о котором вы говорите? Не зовут ли его Барнаби Рак?

– Иллюзии – вещь иногда полезная.

– Ради них мы и печатаем рекламу.

В дверях кабинета показался копировальщик с разведенными в стороны руками. Зипмайстер щелкнул пальцами, чтобы тот говорил.

– Мистер Рак, вас там ждет один человек. Сказал, его зовут Элвершем.

– Не знаю никаких Элвершемов.

– Отослать его прочь?

– Нет, мы уже закончили, – сказал Зипмайстер. – Хромайте себе в приемную и узнавайте, что ему надо. Господи, Рак, в каком вы состоянии. Напомните при случае, чтобы я не посылал вас писать о войне.

Барнаби вышел в приемную, где, читая вчерашнюю газету, его ждал посетитель. Человек показался знакомым, но Барнаби не мог вспомнить, где встречал его раньше.

– Здравствуйте, рад видеть, – сказал гость, протягивая руку.

Барнаби пожал ее.

– Не имею чести?… – проговорил он.

– Оливер Элвершем из «Справедливой страховки».

– Да, конечно. Элвершем – святой покровитель лифтов.

– Должен признаться, мистер Рак, что несколько запутался. Я ищу Шона Шеймуса Брайана, это имя вы назвали мне во время нашей встречи, а мне говорят, здесь такого нет. Тогда я вспомнил, что оставленный вами адрес указывает на мистера Барнаби Рака из «Горна». Как же вас величать? Брайан или Рак?

– И так и сяк, – сказал Барнаби.

– Конечно, я так и думал. Рак – это ваш nom de plume.[91]

– Мне бы не хотелось, чтобы это стало широко известно.

– Да, конечно, сэр. Причина моего визита в том, что письма, касающиеся вашего полиса с Анжеликой Халл, названной вами как бенефициар, остались без ответа. В случае прекращения платежей полис аннулируется. Он, однако, может быть возобновлен после покрытия задолженности. Мистер Брайан, то есть Рак, «Справедливые» дорожат своими клиентами. Поскольку во время нашей встречи вы с таким энтузиазмом отнеслись к страхованию жизни, я решил, что было бы разумно поговорить с вами лично, прежде чем допустить, чтобы ваш контракт потерял силу. Люди не становятся моложе, и, как вам известно, мистер Брайан, цена с годами растет. Гораздо лучше продолжать…

– Позвольте вас прервать, мистер Элвершем, и тем сберечь ваши силы. Большое спасибо, что пришли лично. Я отдаю себе отчет, что страхование прекращено, и не желаю его возобновлять. Потому я и не отвечал на ваши десять тысяч писем.

– Вы же знаете, что бенефициар может быть изменен. Это происходит не так уж редко из-за неожиданной смены привязанностей…

– Возможно, когда-нибудь в будущем…

– Отсрочка есть отказ, – сказал мистер Элвершем.

– Всего вам доброго, – ответил Барнаби. – Да, кстати, мне жаль, что вы потеряли свои комиссионные.

– Что вы, не беспокойтесь. Страховой бизнес подобен лифту. Мы движемся вверх и вниз. Но разве жизнь не качели, что взлетают от провала к удаче? В действительности я вчера подписал свой самый крупный страховой полис, ни больше ни меньше как с Финеасом Барнумом, – мы страхуем его на случай какого-либо несчастья во время предстоящего рискованного предприятия.

– Битвы гигантов?

– Именно. Так что потеря вашего полиса более чем компенсирована, а имя Элвершем у нас в компании засверкало новыми красками.

– Рад слышать, – сказал Барнаби.

– Если смогу быть вам чем-то полезен…

– Я знаю, где вас найти.

Элвершем ушел, Барнаби закурил «Голиаф» и с нежностью вспомнил давний вечер в Бингемтоне. Червяки Зипмаистера вовсю пировали у него в кишках, но память все же доставляла кое-какую пищу.

Нью-Йорк, Нью-Йорк, 5 февраля 1870 года

Генерал Мальчик-с-Пальчик стоял во фраке посреди ринга и оглядывал толпу, собравшуюся в боксерском зале Джо Секиры. Этот факир опять их сделал. В бывшую конюшню были счастливы набиться все, кто хоть что-то собой представлял. Языки болтались в предвкушении. Рты истекали слюной, перед тем как проглотить изумительное блюдо, испеченное по новому рецепту Ф. Т. Пальчик низко поклонился. По его сигналу ожила волна прожекторов, зал захлопал, а конферансье пришлось заслонить рукой глаза.

– Если шоу провалится, надо мне занять у вас вашего негра. – Барнум расположился в первом ряду рядом с Костомолом Брайаном.

– Ты слышал, Барс? – спросил Брайан огромного телохранителя, что сидел рядом с ним, подперев руками подбородок.

– Так и не понял, что тут затевается, – сказал Черный Барс.

– Не только ты. Никто не понял. Говорю тебе, это всего лишь шоу.

– Зачем эти люди платят за драку, если никто не дерется?

– Как я могу отвечать за всяких уродов? Я тоже не все знаю, – сказал Костомол. – Сядь и смотри. И выкинь свою сигару. Вонь до небес.

Отобрав у Барса «Дядю Тома», Костомол втоптал ее ботинком в землю.

Генерал-с-Пальчик поднял красный мегафон:

– Приветствую всех и каждого в боксерском зале Джо Секиры – во дворце прекраснейших в мире кулачных боев. Сегодня здесь произойдет сражение века. Мифическая Битва гигантов, каждый из которых претендует не менее чем на бессмертную славу. Говорят, только один из них – истинное ископаемое, окаменевший человек, что водил дружбу с Адамом и Евой, помогал Ною строить ковчег, вынес казни египетские, бежал из рабства с Моисеем и мужественно стоял рядом с Господом нашим Иисусом Христом. Если один исполин настоящий, то другой – не брат ему, но жалкая хлопушка. Ком презренной глины, порождение руки шарлатана. Самозванец, достойный вашего презрения. Вы собрались здесь, чтобы решить, кто есть кто, так воспользуйтесь же для этого высшим достижением демократии, своим драгоценным правом голоса.