Граф Суворов - Иван Шаман

мы свидетели.

— Да ну? Игровой долг священен это каждый салага знает. Проигрался — плати! — возразил говоривший с надрывом голос, в котором я узнал Шебутнова. Вот как, похоже парни закусились из-за ставок, кто-то сильно прогадал, выступив против меня, впрочем, надо признать, шансы на победу были призрачно малы.

— Учись студент — карточный долг, а не вообще игровой. — ответил ему кто-то из старшаков. Но наблюдая за картиной сверху я не мог определить кто именно. — Вот сядем играть в карты…

— Да у тебя они все крапленые. — зло бросил Таран. — Деньги давай!

— Нет у меня никаких денег, ни хера я тебе не должен. — снова зло бросил букмекер, и попытался уйти. Не выдержавший бурят схватил того за руку, и противник эти тут же воспользовался, завопив. Несколько старшекурсников оттолкнули Тарана и оказавшихся в меньшинстве наших.

— Столько ваша честь стоит? — крикнул с надрывом Леха, но ответом ему был лишь дружный смех.

— Эй, крыса! — что есть силы крикнул я, и букмекер затравленно оглянулся. Ну да, сразу понял, что по его душу. Вот только увидев меня, зло улыбнулся и сплюнув на поле собрался уйти восвояси. — Я готов с тобой сыграть на то, что ты мне должен. Таран, сколько он давал за мои часы?

— Один к ста! — тут же ответил бурят, видно сообразив, что по-другому выцепить деньги уже не выйдет.

— Продешевил. — усмехнулся я, покачав головой. — Ну так что, ты готов сыграть на мои полторы тысячи рублей, которые ты мне должен, или до конца дней крысой будешь? Тебе не свои, ни чужие не забудут. О ставках можешь вообще забыть, а потом тебе еще долго это вспоминать по любым поводам будут.

— Что, вырубил Герба и храбрым стал? — усмехнулся, повернувшись ко мне букмекер. — Он просто не понял с какой падалью драться решил.

— Ну так в чем проблема? Или тоже хочешь на поле выйти? — спросил я. — Прости, не сегодня, устал слишком, а вот в картишки могу перекинуться.

— Если долги остальных сам будешь выплачивать, при проигрыше — почему нет. — подумав немного сказал букмекер. — Играем моей колодой.

— Крапленой? — усмехнувшись переспросил я. — А что, чистых нет?

— Это все ложь. Колода чистая. — гордо ответил старшекурсник. — Можешь хоть у кого из наших спросить!

— А что мне спрашивать, дай в начале карты посмотреть. — пожал я плечами. — Ну и играть будем по моим правилам. В двадцать одно, вслепую, три раунда, со слепым бесконечным меном.

— Ты гребанный псих! — выкрикнул Таран, не сдержавшись. — Этот мудень нам больше трех тысяч рублей торчит, а ты все спустить собираешься?

— Зато если я выиграю эти три тысячи превратятся в шесть. — спокойно ответил я, пожав плечами. — Ну что? По рукам?

— По рукам! — рассмеявшись сжал мою ладонь букмекер, и достал из внутреннего кармана колоду карт. — На, смотри. А я посмотрю, что ты делать будешь.

— На здоровье. Леха, пробегись прими ставки на то, кто выиграет. — сказал я, демонстративно садясь на скамейку первого ряда и начав раскладывать перед собой карты. Шебутнов тут же развел суету, и вскоре вся враждовавшая толпа переместилась к трибуне, окружив нас с букмекером.

— Ты долго мои карты мусолить будешь? — недовольно спросил соперник, глядя на то, как я разглаживаю королеву треф.

— Тут уголок чуть загнут был, выправляю. — спокойно ответил я.

— Хочешь сказать, что у меня колода крапленая? Может сменить хочешь? — подался вперед букмекер. — С какой радости этот сопляк меня оскорбляет?

— Тихо, Зяма, ты и так в плюсе, он же твоей колодой играть собрался. — покачал головой один из старшаков. — Карты дело святое, не елозь.

Никогда не понимал этого «понта» что среди уголовников, что среди военных. Карточный долг, святое, бла-бла. Если ты слово дал, то держать его надо при любом раскладе, как и отдавать занятые или заработанные деньги. Тут либо есть у тебя честь, либо ее нет.

И судя по множеству повреждений в колоде у моего противника ее не водилось отродясь. Да, если на паре карт еще можно было поверить в едва заметные загибы и зарубки, получившиеся в ходе естественных причин, то почти на семнадцати картах из пятидесяти двух…

— На, мешай. — в конце проверки сказал я, но передал карты не букмекеру а стоящему рядом со мной Хорю. — Тут все предвзятые, колода крапленая, так что баш на баш, он мешает ты сдвигаешь, твои карты.

— Ладно, фиг с тобой. — ответил противник, внимательно наблюдавший за тем, как Хорек тасует колоду.

— Повторю правила, играем на весь долг предо мной, Тараном, Хорем и Шебутным. — повторил я для всех, чтобы потом недомолвок не было. — Играем в двадцать одно, в закрытую. Три раунда, менять карты можно сколько угодно раз, пока колода не кончится. Следующий раунд — колода мешается заново. Все согласны?

— Да, все верно, начинай уже. — недовольно сказал букмекер, и сдвинул протянутую колоду. Хорь раздал по три карты.

— Меняю все. — тут же сказал я, сбрасывая всю руку. — Еще раз.

— Ты реально псих? — удивленно посмотрел на меня букмекер, когда я наконец успокоился, а в колоде осталось меньше половины. — Одну. Еще. Все.

— Вскрываем. — произнес я, спокойно переворачивая свою руку. — Двадцать.

— Семнадцать. — с некоторой заминкой произнес букмекер, хмуро рассматривая не совсем те карты, что ожидал. — Ничего, еще два раунда впереди.

— Согласен. — кивнул я, отдав Хорю карты. Тот умело, явно давно этим занимался, переломил колоду, замешал карты на два раза, и снова протянул колоду для сдвига букмекеру. И снова получив на руки три карты я все их сбросил, но в этот раз после пятого круга оставил одну, а потом и еще две карты.

— Готовы? — спросил Хорь, волнующийся не меньше нас с противником. — Открывайте. У Сурового семнадцать, а Зяма с перебором!

— Да как это возможно вообще?! — вскочил было букмекер, но его тут же посадили обратно уже свои, надавив на плечи.

— Сел играть, играй! — сказал один из здоровяков. — Два раунда уже слил, так что будь ласков, не выеживайся. Проигрывать надо уметь. Дай я помешаю.

— Держи. — спокойный за свой выигрыш сказал Хорек, передавая карты.

— Хотите я вам секрет открою? — спросил я, когда мне протянули колоду и я ее разбил. — Карты и в самом деле крапленые.

—