Пленница Лютого - Ая Кучер

если бы Лютый не был таким мудаком.

– Хватает мне всего, - кусаюсь в ответ, не выдерживая. – А ещё я тебя знаю, Лютый. Ты только запрещать умеешь, мне пришлось научиться молчать и скрывать.

– Больше подобного не будет.

– Естественно, подобного нет.

– Кристина, блядь, - растирает лицо, устало откидывает голову на сидение. – Если что-то происходит, то ты сразу мне сообщаешь. А я… Хрен с тобой, будем по-другому разбираться, дипломатией.

– Без запретов?

– Постараюсь.

Обещания мужчины мне хватило, чтобы расслабиться. Кто говорит, что взрослые люди не меняются, характер не перекроить, тот с Лютым не встречался. Там стальные прутья, а не характер, сплошная глыба, которую не разобрать. Но я стараюсь заметить самые мелкие детали, чтобы окончательно не разочароваться во всём.

И я вижу, как Лютый эти прутья пытается согнуть собственными руками. Один, маленький, ничего не значащий. Но разговоры вместо приказов… Вдруг получится?

Промучившись от скуки ещё пару минут, я забираюсь на диван, укрываюсь пледом с головой, только глаза оставляю открытыми. Любуюсь ярким небом в окне, позволяю взять усталости вверх. Не смотря на предложение Лютого, я совсем не спала в дороге.

А теперь… Теперь можно, время быстрее пролетит.

– Златовласка, - голос мужчины проникает в сознание, но я отмахиваюсь. – Кристин, просыпайся.

– Не хочу, - цепляюсь пальцами за мягкий плед, словно его сейчас отберут. – Уйди. Кыш.

– Кристина, подумай ещё раз, прежде повторить это.

– Кыш, - произношу без задней мысли, мысли путаются после сна, ничего не соображаю. – Я спать хочу. Я только легла.

Где-то мелькает что-то в голове, что не стоит так говорить, но я отмахиваюсь. Как мазохистка -- хочу реакцию Лютого увидеть. Прочувствовать его гнев на себе, убедиться, что я сама себе всё придумала. Он не меняется, никто не пересилит себя.

Чем раньше я это пойму, тем лучше.

– Уже вечер, златовласка, - его пальцы зарываются в мои волосы, давят на затылок, чуть царапая кожу. – Ты весь день спала.

– Не правда, не весь.

– Весь, я видел по камерам всё.

– Следил за мной?

– Всегда, - я шестым чувством понимаю, что мужчина улыбается. – Всегда, Кристин. И о всех твоих глупостях знал раньше, чем ты думать о них начинала. Ты еду заказывала?

– Нет, забыла. Не хочу есть, спать хочу.

– Будешь, потом. Сначала найдешь адекватное оправдание, почему не воспользовалась медикаментами. Я должен всё контролировать?

Приподнимаюсь на локте, стараясь понять, о чём именно говорит мужчина. Мазью я воспользовалась, таблетку выпила, именно после неё так в сон потянуло. А потом замечаю взгляд на мою кисть.

– Неудобно одной рукой бинт наматывать. Я тебя ждала, чтобы ты помог.

Вру, естественно, потому что совершенно не это я планировала. Я просто психанула, когда не смогла затянуть нормально и решила, что потом как-то разберусь.

Я понимаю, что говорю что-то правильно, потому что хмурое выражение стекает с лица Лютого. Он шумно вздыхает, но на губах играет лёгкая улыбка, которой я не видела никогда. Лёгкая и искренняя.

Нет, видела. Лёша часто так улыбался. Он вечно казался беззаботным и счастливым, когда приходил к брату. И мне тоже улыбался. Просто… Ощущается, словно образ мажора это как прикрытие, маска. Образ, которого Лютый придерживается ради приличий.

«Только ты видела настоящим, Кристин».

Так он сказал, правда?

А вот сталкер… Безумные, жестокий, ненормальный сталкер – это тот мужчина, которого я знаю. Который выбивает из головы мысли, что это Лёша передо мной, друг брата, давний знакомый.

Нет, Лютый куда честнее.

И Лютый сейчас улыбается мне.

А я улыбаюсь в ответ.

Глава 37. Кристина

– Кристина, вы уверены…

– Уверена, Лютый разрешил.

И бровь вздергиваю, мол, что ты на это ответишь. Охранник вздыхает, но со мной не спорит. Только крадется за мной по пятам, сопровождая в магазин. Мне самой спокойней от того, что я не одна, но не показываю этого. Дай Лютому волю – меня будет взвод вооруженных людей сопровождать.

Вчера он ничего не рассказывал, только отмахнулся, что большинство вопросов решилось. Уставший был, вымотанный полностью, ведь это я поспать смогла, а мужчина сразу на работу рванул. Даже не приставал ко мне, когда мы в кровать завалились!

А это…

Это либо он близок к смерти, либо вдруг расхотел меня. И почему-то я очень сомневаюсь, что когда-то сталкер насытиться, отпустит меня по своей воле. Уверенность дикая, никаких привычных женских сомнений и страхов.

А ещё мне приятно думать, что он так пытался заботу проявить, не причинить боль на фоне моих травм. Самообман, конечно, но как ещё выживать в этом жестоком мире?

В магазине я провожу времени намного больше, чем нужно. Толкаю впереди тележку, каждый продукт подробно изучаю. Почти роняю бутылку молока, когда телефон оживает. Лютый обещал, что будет к семи, но вдруг раньше?

А я тут…

Одёргиваю себя, злюсь за эту мягкотелость. Я не обязана бежать домой сломя голову, чтобы он не пришел раньше меня. Пусть сидит и ждёт, не обломается. Но на звонок всё же отвечаю.

– Задержусь, - бросает коротко, но после его голос смягчается: – Соскучилась, златовласка?

– Ни капли. Я среди людей, мне тут хорошо и совсем о тебе не думаю.

– Нарываешься.

– Возможно, - пожимаю плечами, забыв, что Лютый меня не видит. По телефону быть смелой гораздо проще. – У тебя аллергии нет?

– Отравить хочешь?

– Нет, просто продукты выбираю. Думаю, что приготовить на ужин.

– Ты не готовишь.

Даже не хочу знать, как мужчина об этом узнал. Я не люблю готовку, всегда старалась сделать большую порцию, чтобы потом неделю к плите не приближаться. Разнообразие никогда не было приоритетом.

Но это не значит, что я совсем ничего не умею. Да и ресторанная еда надоела, хочется чего-то попроще и меньше зелени, которую они добавляют в салаты.

– Для тебя и не буду готовить, - нахожусь с ответом, выбирая фрукты. Взять яблоки? Ягод хочется, но они в такую цену…

– Приготовишь, - отрубает любые возражение, будто даже не думает об отказе. – Я вернусь к десяти, хочу ужин в твоем исполнении. Без обсуждений.

– А если я не вкусно приготовлю? Зря стараться буду, - всё-таки отправляю упаковку клубники в тележку. – Нет.

– Да. Любое сожру.

А мне дико хочется специально приготовить самое ужасное блюдо в жизни.