Сердце Сапфира. Обрученная с вороном 2 (СИ) - Екатерина Слави

Аласдера.

— Да, — ровно произнес он. — Это я был тем, кто убил твоего отца.

30. БИТВА ВОРОНА И ЛИСА

Равена слышала, как громыхают о мостовую колеса повозок, проезжающих мимо гостиницы, но ничего не видела перед собой, хотя в этот момент стояла возле окна свой комнаты на втором этаже. Ее взгляд никак не мог на чем-нибудь сосредоточиться — все помыслы были устремлены вглубь себя.

«В этот раз я предала его, — думала Равена. — Ведь тогда Рил спас мне жизнь».

Она закрыла глаза.

«Сначала спас мне жизнь, а потом отдал в руки Амира — убийцы моих родителей. Ты был последним, Рил, кому я поверила, потому что ты сказал: «Можешь доверять мне, я не предам тебя». Но ты предал. Теперь Аласдер знает, что ты убил его отца, и придет к тебе за ответом».

— Думаешь, все, через что я прошла, так незначительно, что тебе можно насмехаться над этим? — вслух произнесла она, а перед глазами у нее стояла вовсе не улица Тристоля с шумной мостовой, а улыбающееся лицо Рила. — Будешь ли ты так же веселиться, когда кто-то другой скажет тебе такие же несправедливые слова, какие ты при встрече сказал мне?

В комнату постучали. Равена заставила себя выйти из болезненной отстраненности и громко произнесла:

— Да?

— Это я, мин-са, — послышался из-за двери голос канрийского мага.

— Войдите, Ран-Ги, — отозвалась Равена.

— Нет никаких новостей из Клана Лисов? — спросил Ран-Ги.

Равена знала, что канрийский маг спрашивает о состоянии Адэрлета, но сама в этот момент подумала о другом.

Что сейчас происходит между воронами и лисами? Что предпринял Аласдер после разговора с ней? Рассказал ли он все Натаниэлю? Должен был. Аласдер одним из первых продемонстрировал преданность новому главе своего клана, поэтому, не поставив в известность Натаниэля, не станет предъявлять обвинений лисам.

Мысли о том, что происходит в эту самую минуту, не давали ей покоя.

— Нет, Ран-Ги, никаких новостей, — ответила она.

Канрийский маг хмыкнул.

— Что ж, если Адэрлет до сих пор держится за жизнь, есть вероятность, что он сумеет справиться с болезнью.

— Будем надеяться, Ран-Ги, — отозвалась Равена, хотя ее мысли сейчас были не с Адэрлетом, а с его младшим сыном.

Канрийский маг собирался спросить что-то еще, как снова раздался стук в дверь.

— Да? — откликнулась Равена еще раз; ее плечи напряглись.

Услышав голос гостиничной прислуги, она в первый момент расслабилась. Однако не успело из плеч Равены уйти напряжение, как раздался другой голос: громкий низкий бас, в котором звучали тревожные нотки.

— Дорогой мой Сапфир, мне нужно срочно увидеть вас!

— Неемия? — удивилась Равена, тотчас направившись к двери.

Впустив гостя, она отошла на шаг. Крупная фигура Неемии загородила проход, когда он входил — ему пришлось наклонять голову, чтобы не задеть притолоку.

— Госпожа Равена, — выдохнул тяжело Неемия, глядя ей в лицо взбудораженным взглядом, в котором словно полыхали зарницы.

Уже одно то, что Неемия назвал ее по имени, заставило пульс под кожей Равены тревожно забиться.

— Что-то случилось? — спросила она.

Неемия часто дышал — похоже, он очень спешил, когда направлялся сюда.

— Вы должны остановить это, — твердо произнес он, заглядывая ей в глаза требовательным взглядом. — Только вам под силу это сделать, мой дорогой Сапфир.

— О чем вы говорите, Неемия? — спросила Равена, ее голос дрогнул — волнение лиса перекинулось на нее, словно голодное пламя.

— Ворон по имени Аласдер бросил вызов господину Сирилу, — заявил Неемия. — Они будут сражаться на Лысых холмах за окраиной Тристоля. Сегодня, сейчас, госпожа Равена! Вы знаете это место — недалеко от дома, где живет старик со своей дочкой. Вы должны пойти туда со мной…

— Постойте, Неемия! — перебила его Равена, быстро покачав головой: — Сражаться? Почему?

Кустистые белые брови Неемии хмуро сошлись на переносице.

— Разве вы не знаете, госпожа Равена? — с хорошо различимым укором в голосе, сказал он и, прикрыв глаза на миг, покачал неодобрительно головой: — Я не могу вас винить, что вы пожелали отомстить господину Сирилу, но неужели вы допустите, чтобы все зашло так далеко? Это ведь вы указали на него, как на убийцу.

Равена смотрела на него не мигая.

— Да, я сказала Аласдеру… — Она тряхнула головой. — Но Рил должен был все объяснить, разве нет?

Отведя взгляд в сторону, чтобы не встречаться взглядом с Неемией, Равена тоже нахмурилась. Она не желала оправдываться, и не чувствовала за собой вину.

— Вороны — не драконы, — холодно сказала она. — Они не будут требовать крови, не разобравшись. И даже если Аласдер хочет отомстить за отца… Я знаю Натаниэля, он не позволит напасть на того, кто говорит, что невиновен. Без доказательств не позволит…

— Теперь я вас не понимаю, дорогой мой Сапфир, — в голосе Неемии Равена услышала растерянность и снова подняла на него глаза. — Что должен был объяснить господин Сирил?

Глаза Равены раскрылись от удивления шире.

— Разве Рил не рассказал воронам, что убил Сальмана, защищая меня? — спросила она. — Сальман напал на меня в ту ночь. В облике ворона. Пытался убить. Сирил…

Видя, как на лице Неемии растет потрясение, Равена и недоверчиво покачала головой:

— Только не говорите, что Сирил… ничего не объяснил?

— Нет! — горячо воскликнул Неемия. — Он признал свою вину в смерти старика-ворона, и сын последнего тотчас бросил господину Сирилу вызов, желая отомстить за смерть своего отца!

Старый лис шумно выдохнул и произнес угрюмо в сторону:

— Вы несправедливо обвинили господина Сирила. Родной брат выдал его укрытие. В нем взыграла гордость, и он не захотел оправдываться. Каким бы легкомысленным не казался господин Сирил, но он был и остается сыном девятихвостого лиса, и в нем течет кровь главной семьи клана. Наверняка он посчитал, что оправдываться в его положении унизительно.

Равена нахмурилась, опустив взгляд.

— В таком случае, сейчас он должен чувствовать то же самое, что по его вине чувствовала я, — категорично произнесла Равена. — Надеюсь, он наконец понял…

Большие ладони Неемии с силой