Метро 2033. В интересах революции - Сергей Антонов

Мартин бросился бежать первым. Сбитый им Гиви плюхнулся в болото и пополз к берегу на карачках. Когда он выбрался на сушу, сразу обхватил голову руками. Хищных борщевиков тут было много, а голова — всего одна.

Глава 26

Измайловский парк

Владар слышал, как его звали, и не откликался намеренно. Бурое облако спор надежно скрывало его от ос и людей. Старик получил знамение и теперь решил двигаться к цели самостоятельно. Воспользовавшись суматохой, он забрал мешок с тротиловым гостинцем, а перед тем, как стекла противогаза залепила грибная пыль, успел наметить направление движения. Поворот на шоссе Энтузиастов отряд прошел совсем недавно, и если двигаться наискосок, прямо через развалины, то уже через пару часов можно добраться до Измайловского парка. Хотя в хранилище Владару довелось побывать лишь несколько раз, неприметное здание из белого кирпича он запомнил на всю жизнь.

Пробираться через бурое облако оказалось сложнее, чем рассчитывал Владар. Он то и дело падал, натыкаясь то на обломки, то на дождевики. Вставал и вновь цеплялся ногой за невидимое препятствие. Все тело ныло от напряжения. Один раз старик едва не потерял свою драгоценную ношу. Долго ползал, ощупывая землю руками. Чуть не расплакался от досады. Если он не найдет мешка, все пропало. Его миссия будет провалена! И жизнь прожита зря, и грех его тягчайший перед Богом и людьми не искуплен. Подлая тварь, а не мешок! Он слишком тяжелый, чтобы отлететь слишком далеко. Лежит где-то рядом и смеется…

Осознав, что начал думать о мешке с тротилом, как о живом существе, Кольцов взял себя в руки. Хватит метаний. Надо методично обследовать все вокруг себя, постепенно расширяя территорию поиска. Как только старик принял это решение, мешок тут же нашелся. Он валялся всего в метре. Вот и отлично. Теперь — хоть во весь рост, хоть на четвереньках, но вперед. Крепче сжать мешок и… Старик остановился и прикусил губу. Новая беда.

Метаясь в поисках мешка, он потерял направление. Куда теперь идти? Вперед? Назад? Влево или вправо? И какой же он все-таки никчемный идиот! Без царя в башке. Прав Аршинов. Крыша едет. И что же тогда остается? Вперед. Куда бы он ни вышел, главное, выбраться из проклятого облака. А там видно будет. Владар пошел наугад. Наученный горьким опытом, он не спешил. Прежде чем сделать шаг, ощупывал ногой землю впереди. Продвигался медленно, зато не падал. Сделав передышку, протер стекла противогаза. Обзор чуть-чуть улучшился. И этого было достаточно. Споровое облако сделалось не таким плотным. Еще несколько шагов, и Владар различил размытые очертания последних дождевиков. Он добрался до края грибной колонии и готов был плясать от радости.

Но вместо этого завопил.

В правую ногу словно вонзили раскаленное копье. Кольцов наклонился. Усевшаяся на лодыжку оса проткнула защитный костюм и подергивалась, пытаясь вырвать ядовитое жало. Владар оторвал насекомое, швырнул на землю и расплющил ударом здоровой ноги. Несколько минут он лежал, пытаясь свыкнуться с болыо в лодыжке. Потом попытался встать, но не смог. Пришлось ползти.

Владар то выбрасывал мешок вперед, то подтягивался к нему на руках. Метр, еще метр. Так он добрался до фундамента какого-то здания и отыскал в груде битого кирпича обрезок арматуры, достаточно длинный для того, чтобы можно было на него опереться. Даже с помощью импровизированной трости принять вертикальное положение удалось не сразу. Старик сделал шаг, стараясь не нагружать покалеченную ногу. Ожидал вспышки боли. Готовясь к ней, стиснул зубы. Боль дала о себе знать, но оказалась не такой уж и сильной. Прихрамывая, Владар двинулся вперед. Найти общий язык с болью ему удалось, но следовало спешить. Яд уже в его теле, и может статься, что через полчаса он не сможет идти.

Старик поднял голову. Увидел перед собой остатки дороги, идущей через руины, и верхушки деревьев на горизонте. Но щекам покатились горячие слезы. Владар зарыдал. Громко, искренне, от души… Последний раз он плакат очень давно. Лет тридцать или сорок назад. Когда человек был хозяином мира, а не его сломанной игрушкой.

* * *

Толик проводил поднявшийся в небо рой взглядом полным ненависти и в изнеможении опустился на землю. Аршинов сел рядом, оттянул слегка хобот противогаза и посоветовал еле слышным от усталости голосом:

— Ты бы это… Презерватив надел бы, что ли, на ббшку. Облысеешь, тебя жена на порог не пустит.

— Чем меньше ворсу, тем больше форсу, — парировал Томский, однако послушно натянул опостылевшую резину на голову.

— Осы полетели как раз в нашу сторону. Не хотелось бы с ними встретиться еще раз.

— Согласен. Тем более, что через овраг перебираться придется. Да и в Лефортовский туннель, если честно, мне входить не хочется. Его еще до Катаклизма «туннелем смерти» окрестили. Слишком много аварий там было. Так что хватит с нас смертей. Лучше уж наискосок. Через Измайловский парк. А там до Гольяновской промзоны рукой подать.

— У тебя, Сусанин, до всего рукой подать, — недовольно буркнул подошедший к ним Русаков, — а потом оказывается, в трех грибах заблудился. И зачем нам промзона? По ней идти опасно.

— Не суетись под клиентом, комиссар. Я ведь после дембеля в строители подался. Знали бы вы, ребята, сколько объектов я этими вот руками построил! Считай — половину Москвы.

— Так уж и половину! — недоверчиво хмыкнул Томский.

— Ну, может, слегка приврал, но самую малость. Так вот, я в свое время был на короткой ноге с директором гольяновского бетонного завода. Полезное знакомство на почве общих интересов. — Аршинов с хитрой улыбкой щелкнул себя указательным пальцем по горлу. — Чуть что по накладным — к нему на объект. А дачу я себе отгрохал, дай бог каждому олигарху. Думал, выйду на пенсию, осетров в собственном пруду ловить буду. А вышло иначе. Хрен тебе на воротник, товарищ Аршинов, чтоб шея не потела. Короче, на Подбелку нам через Гольяново надо попасть. Так мы идем?

— Подожди ты, — Федор толкнул прапора в плечо. — Разве не видишь?

Над колонией дождевиков все еще клубился бурый туман. В нем появился силуэт Пьера. Темнокожий гигант нес на руках тело погибшего друга. Не говоря ни слова, положил Рафаэля на землю и обломком ржавой железяки принялся рыть могилу. Лумумба пригоршнями выбрасывал взрыхленный грунт.

Толик опустил глаза. «Мы все из «Маленькой Африки…» — так сказал Пьер при первой встрече. Это было совсем недавно, и вот из всей тройки в живых остался только один. Зачем они присоединились к Бригаде? Зачем Жан-Батист отдал свою жизнь при прорыве блокады? Может быть, из-за его красноречия? Ребята ведь могли бы пойти своей дорогой. Сейчас были бы живы. От горестных мыслей Томского оторвал Вездеход. Он и Карацюпа даром времени не теряли. Карлик осторожно положил на землю останки раздавленной осы.

— Неподалеку нашел. Владара работа, не иначе. Рядом вся земля его ботами истоптана.

— Значит, жив поп, — подытожил Аршинов. — Я еще раньше заметил, рвется в Измайловский парк наш чудик. Ведь еще на шоссе собирался свернуть. А мешка там не было?

— Не было.

— Значит, и мешок с собой прихватил. Рупь за сто, есть еще у нас шанс встретиться с архипастырем. — Прапор шагнул к вырытой могиле. — Пошли прощаться…

Стоя у могилы Рафаэля, Томский неожиданно для себя поднял автомат. Его примеру последовали остальные. Прогремели выстрелы. Впервые Бригада Че похоронила своего солдата с настоящими воинскими почестями.

Идти к Измайловскому парку пришлось по узким улочкам. Многие из них были завалены строительным мусором настолько, что стали непроходимыми. Тогда Аршинов взбирался на самые высокие из руин, осматривался и вел отряд окружной дорогой. Широких транспортных магистралей по пути попалось всего две. Первую прапор назвал Буденновским проспектом, вторую — Окружным проездом. Сразу за ним Томский увидел деревья Измайловского парка. Старательно всматривался в их зеленую стену, надеясь увидеть Владара.

Ничего. У старика не было такого прыткого проводника. Он или заплутал в лабиринтах руин, или уже вошел под своды деревьев.

Парк встретил отряд не слишком гостеприимно. Деревья оказались не деревьями, а зарослями гигантского борщевика. Вместо подлеска между его мясистыми стволами разросся высокий, покрытый острыми колючками кустарник, вставший перед ними глухой стеной. Заметив в ней легкий намек на прогалину, Банзай первым двинулся вперед, прорубая дорогу своим верным мачете. Только через час изнурительной борьбы с дикой флорой показались искривленные радиацией деревья. В тоже время почва под ногами становилась все более влажной. Появились лужи, окаймленные по краям мхом. Когда деревья, наконец, расступились, Аршинов выругался. Дорогу преграждало болото. На ковре из ярко-зеленого мха виднелись лужицы стоячей воды. Кое-где росли чахлые кустики ивы и торчали болезненного вида березки. В ширину преграда тянулась всего метров на сто. На противоположном берегу была видна возвышенность. Из крон деревьев и зонтиков громадных борщевиков торчал покосившийся крест. Всмотревшись, Томский различил стены и два припорошенных снегом купола. Когда-то храм был белым, имел пять куполов и две четырехэтажные пристройки со стрельчатыми окнами. Теперь одна пристройка развалилась полностью, а ржавые скелеты трех куполов валялись перед главным входом. Из темных оконных проемов выползали гирлянды, похожие на бороды вьюнков. Спускаясь к земле, они впивались в щели между кирпичами, медленно, но неумолимо продолжая разрушение храма.