Рейтинговые книги
Читем онлайн Мелкий принц - Борис Лейбов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
кто из соседей бывает у Мириам в понедельник и вторник, а кто из знакомых – в воскресенье.

Менахем вышел на улицу. Падали первые капли. Над домами полоснула молния, бегло осветив уже совсем черное и тяжелое небо. «Тут недалеко, – подумал Менахем. – Не промокну». Он шел мимо одинаковых домов. Белых, небольших, с красными крышами. Кто-то кивнул. И исчез за дверью. Мясник кивнул в ответ уже пустому месту.

Закончились двухэтажные строения, и одиноким великаном высунулся серый девятиэтажный гигант. Седьмой этаж. Дверь слева. В который раз он звонил в эту дверь, в тысяча первый?

– О чем ты хотел поговорить, тигр?

От Мири ласково пахло мускатным вином. Менахем взял из плошки горсть миндаля и, не снимая туфли, не в Японии же, прошел по багровому ковру и мешковато опустился на диван.

– Мири, скажи мне, что я неудачник и что мой старший брат во всем меня был умней. Просто скажи это.

Мириам села рядом. Она точно предузнавала, когда ей надо было стать ласковой матерью, понимающей подругой детства, а когда – безучастным телом. Она взяла его тяжелую ладонь в свои тонкие, но теплые.

– Менахем, ты неудачник. Он во всем тебя обошел.

– Скажи, что ты не можешь так больше жить. Скажи, что ты не прислуга. Спроси, почему мы не были в Париже. А все соседи были.

Мириам послушно жаловалась на чужую жизнь. Менахем продержался недолго. Громадина согнулась в пополам, и из нее с облегчением потекли слезы. На улице разыгралась гроза. Горе наконец пришло к мяснику.

Манки

Дети в яблоках. Я слежу за тем, как ползут солнечные пятна по их загорелым спинам. Сквозняк выдувает занавески, и июльские лучи, проскользнувшие сквозь кружевные узоры, гуляют по бронзовым бокам и ребрам. Я подглядываю в створку. Они меня старше и после обеда не спят. Мальчик в газетном колпаке – соседский. Младший из Соколовых, Андрей. Девочка – это Лена, внучка поселкового сторожа. Она тоненькая и на речке после купания всегда дрожит как осинка, кутается в полотенце, а ее бескровные губы синеют. Она сосредоточена. Ее язык высунут и волен. Его кончик выводит в воздухе вензель, пока все Леночкино внимание приковано к столу. Они собирают модель серого крейсера с черным якорем и тремя полосатыми трубами. Шорты ее робко сползли, самую малость, так, что мне видна ровная как горизонт линия загара, ниже которой белая притягательная кожа. Восторг угнетает дыхание, и я перевожу глаза с ее спичечных ног на стол, но не на корабль, а на оставленную кем-то из взрослых книгу. Ее бросили открытой приблизительно на середине, и ветер балуется несколькими страницами. Они, как пробор, ложатся то на одну, то на другую сторону.

Я затворяю дверь, невозможно тихо. Ее надо приподнять и только после потянуть. Иначе протяжный скрип. Спать мне еще час, и только после позволят приклеивать пушечки к палубе. Дверь моей комнаты старая, крашенная в нежный розовый цвет. Поворотная круглая ручка отражает меня в причудливом виде. В потертом от прикосновений медном шаре доминантой лица становится то нос, то глаз. Я сижу на корточках и киваю. Физиономия моя мне наскучивает, я поддеваю ногтем лопнувший воздушный пузырь под рассохшейся краской и принимаюсь раздевать дерево. Под лососевой пленкой лакированная доска и никакой тайны. Часы над дверью выносят суровый приговор – с тех пор как я прикрыл дверь и перестал разглядывать девичьи ноги в золотом пуху, прошла всего минута.

Побег! Спасительная мысль о побеге чужая, шальная, летняя. Окна распахнуты настежь. Этаж первый. О чем я? Весь наш дом – один большой первый этаж. Хотя нет, не большой. Я подтягиваюсь на подоконнике, отворачиваю от себя фарфорового Пушкина-гимназиста – так я устраняю свидетеля, – и переношу ноги по ту сторону, свободную. До травы один обычный взрослый шаг или два моих, размашистых. Над домами неразборчиво шепчет липа. Она ветвиста и велика. Можно истратить несколько жизней, подсчитывая ее листья, и все равно не успеешь. Ветер стаскивает с нее желтые цветки и бросается ими в меня, во взрослых, в бочку с дождевой водой на углу дома. Взрослые повернуты ко мне спинами. Они милые в своей уверенности. Сидят себе, красят зубья забора в зеленый и представляют, как я сплю, ну или сладко ленюсь, как положено детям после обеда.

Я крадусь. За липой, на косом столбике, грустный умывальник. По его жестяной шее сбегают редкие слезы, и я не могу не замереть и не подставить ладони. Именно эта капля, и только этой воды, мне вдруг необходима. Один родитель обернулся, второй потянулся и звучно зевнул, а я упал ниц. Сердце мое клокочет, горло высохло и колени гуляют. Цель была на вытянутой руке, а я погорел на слабости, на любопытстве, на глупой капле. Но судьба милостива. Вот они снова красят. Красят и говорят. Говорят свои бестолковые слова о краске.

Перед калиткой в лес последняя преграда: страж, привратник, грозная стрекоза. Она замерла и таращится в упор. Гонит меня обратно в дом, в неволю.

– Ни шагу назад, – шепчу я и собираю мягкие пальцы в кулак, чтобы пригрозить ей.

И она отступает. Поднимается выше, пропуская меня, и остается там висеть, на недосягаемой высоте. Дверца податливая, смазанная и, как верный друг, молчаливая. Я сбегаю из быта в дикий мир.

Еловый пролесок, тянувшийся от дачи к реке, казался мне тогда непролазным и темным. Я наполнял его волками и черепами на посохах с горящими глазницами, заимствованными памятью из книжных иллюстраций. Но ничего этого не было. Ни крика совы, ни холодящего крови воя, ни рыжих фей. Феи – мой выдуманный пальчиковый народ – каждый раз оказывались обыкновенной лесной земляникой, стоило только приподнять лист. Если обезглавить фею и съесть ее, то ненадолго будет хорошо. Но поднятие листа было сродни пропуску за кулисы – конец таинства. Проглотишь ягоду, и вот уже Жизель не Жизель, а стареющая актриса ТЮЗа Клавдия Ивановна. И я не рвал ягоды. Не сек голов. Я шел лесом к реке.

За спиной хрустнула ветка, и сердце мое поскакало, как сирота на деревянном коне. Я замираю и дышу часто-часто, но тихо-тихо. Снова! Это точно волк с горящими глазами или череп с волчьими… От ужаса мысли бегут врассыпную, оставляя в свете прожекторов одну, главную – а ведь мог бы сейчас лежать, следить за ленивой стрелкой, ждать кукушку и слушать липу. Но нет… Тот, кто хрустел, заблеял. Ноги мои подкашиваются от облегчения – невесомость спасенного. По

1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Мелкий принц - Борис Лейбов бесплатно.
Похожие на Мелкий принц - Борис Лейбов книги

Оставить комментарий