Иной вариант - Владислав Конюшевский

Услышав эти слова, сидящий возле окна Толик, как-то странно взглянул на Анастасию и после ее чуть заметного кивка, подал голос:

— Серега, а ты вообще как дальше сам думаешь? Ну, к примеру, находим мы наших. А ты что делать будешь?

Я ухмыльнулся:

— Бурно радоваться! В этой деревне конечно можно какое-то время протянуть, но всю жизнь здесь не просидишь. Да и с работой что-то думать надо… У вас ведь нет должности «помощник подпольщика», «главный партизан» или «резидент сопротивления третьего класса» с соответственными тарифными ставками? Вот видите… А меня с работы уже поперли за прогулы… Так что у нас есть месяц, после чего можно дружно класть зубы на полку. Хорошо еще, что я своей старой грымзе, у которой угол снимаю, вперед заплатил, а то бы сейчас вместе с вами обитался…

Ребята смутились, а я злорадно подумал, что не фиг тут тайны разводить! Не зря ведь они переглядываниями занимались? Да я и с самого начала не верил, что у них ВООБЩЕ никакого выхода на своих коллег не осталось. Он мог быть сложным, он мог быть долгим, он мог быть геморройным, но он должен быть! Но Ловягин смущался недолго и продолжил задавать вопросы:

— Серега, я вообще-то про другое спрашиваю. Если к примеру через несколько дней сюда приедет человек и вывезет нас в безопасное место, то ты с нами поедешь или тут останешься, прежней жизнью жить?

Ого! А ведь этот вопрос подразумевает, что у них уже есть связь! Интересно только как это получилось? Не по телефону же созвонились, хотя зона приема тут есть… Стоп! Настькин навороченный наладонник и ее слова, что умный человек всегда дырочку найдет! Пусть эти слова были сказаны по другому поводу, но они подразумевали что она — точно не лузер. Угу… угу… Получается, через интернет на своих вышли. Небось, есть какой-нибудь почтовый адресок, на который можно скинуть паническое письмо. Вот только в том, что они сразу после провала письмо это написали, я глубоко сомневаюсь. Паника, погоня, раненый товарищ на руках… Да и зона покрытия связью далеко не везде есть. Поэтому и вспомнили про Ванина. И «мыло» скорее всего Настя скинула уже утром, перед тем как мы в воронежскую больницу собрались идти. А потом стало не до того…

Но почему столько дней им ответа не было? Ладно, в течении суток не ответили. Только ведь почти десять дней прошло с того времени… Блин! Вот я тупой! У Настены в наладоннике просто аккумуляторы сели! И зарядить их было негде до тех пор, пока я в прошлый свой приход, конвертор не притащил. Угу, здесь все понятно. Единственно что меня тревожит так это… Цыкнув зубом, поспешил уточнить:

— Настя, в твоем миникомпе, «симка» на чьё имя оформлена?

Надо отдать должное девчонке — она сразу поняла ход моих мыслей и уважительно кивнув, ответила:

— Не беспокойся, на «левого» человека. Но как ты догадался?

— Тоже мне — бином Ньютона! Тут и дурак сообразит, что вы не зря этот разговор завели. Если завели, значит — связь появилась. Но так как она появилась лишь после того как ты свой «НР» зарядить смогла, вариантов осталось немного. У меня только один вопрос — а что на трассе, когда вы в Воронеж ехали, зоны покрытия не было?

— Нет… И у Алексея в доме ее тоже не было. То есть была, но очень плохая. Только когда мы уже Толика в больницу повезли, я смогла в сеть выйти…

Вот теперь все встало на свои места. Но насладиться собственной прозорливостью я не успел, потому что Ловягин опять затребовал ответа на свой вопрос. Настя ничего не спрашивала, просто смотрела весьма выжидающе. Побарабанив пальцами по столу я вздохнул:

— Ну фигли вы наезжаете? Я вот так сразу как-то не готов отвечать. Да и вообще, чего бежать впереди паровоза? Леха в больнице еще неделю, как минимум, лежать будет. А как он выйдет, тогда и решим, с вами я или сам по себе. Договорились?

Анастасия разочарованно кивнула и отвернулась, а Толян ответил:

— Хорошо. Так и сделаем. Просто я сам недодумал. Нам всем новые документы нужны будут, так что заранее хотел узнать — ты в деле или нет. А потом дошло — Корнев ведь нигде не засвечен, поэтому ты и со своим «папиром» вполне можешь дальше жить…

Услыхав про возможность халявного изготовления местного паcпорта, я встрепенулся:

— Эй, эй, насчет «корочек» — я в доле! Как бы ни повернулось, будем считать их платой за беспокойство. Сами понимаете — при нашей жизни запасные бумаги не помешает… Единственно — они не совсем «липой» будут?

Ловягин хмыкнул:

— Пока никто не жаловался…

— Вот и добре…

А насчет документов я так подумал — мало ли что в моем мире может произойти? Может папаша Ахмета сотоварищи так прижмет, что здешняя обстановка мне раем покажется? Поэтому паспорт, позволяющий легализоваться в России-2 будет вовсе не лишним.

В общем, закончив на этой оптимистической ноте разговор, я пообедал с ребятами, уточнил возможную дату появления «спасателей» и, выцыганив трофейный ноутбук у Насти, (она с него все что нужно уже перекинула на свой наладонник) выдвинулся в Юрьево. То есть всем сказал, что поеду в город, а сам, дойдя до трассы, тайком вернулся назад и минут двадцать сидел в кустах, ожидая открытия портала.

***

— Очень интересно… Сергей, как, ты говорил, зовут того араба, который на тебя охоту объявил?

Отложив кусок ветоши, которой я чистил пристрелянный сегодня в степи «Каштан», ответил:

— Исрани. Полностью — Мухаммад-аль-Исрани. Правда, где у него тут имя, а где фамилия, до сих пор так и не разобрался. А что?

Профессор, который увлеченно изучал оставленный мною ноутбук, поправил очки и, жестом подзывая подойти поближе, произнес:

— Посмотри, что я нашел. Вот тут, в папке — «Организации Ближнего Востока».

— Чего там?

Я эту папку тоже просматривал, но ничего интересного не обнаружил. Те же интернетовские статьи, только с описаниями беспредельствующих потомков Али Бабы, и все. Единственно, помимо английского, они были на самых разных языках, включая арабский. Сосед тем временем, постучав ногтем по экрану, многозначительно глянул на меня:

— Читай.

Наклонившись к компьютеру, я начал с заголовка:

— Ла Трибуне… Э-э-э, фрюва… фрювуа… — тут до меня дошло, и я возмутился — Блин, это же на французском. А я в нем ни бум-бум!

Игорь Михайлович вздохнул и начал переводить. Суть статьи была в том, что турецкая полиция при содействии американских спецслужб в Стамбуле задержала некоего Малика Чиханмера, принадлежащего к группировке «Эль-Мухафа». Так вот, этот Чиханмер не просто жил в небольшом домике на тихой улице, а являлся доверенным лицом и кассиром моего недоброго знакомца — Исрани. Когда копы брали Малика, то у него дома только налом изъяли около восьми миллионов евро. А потом стали арестовывать «выясненные в ходе следствия» счета группировки. В результате этих действий полиции группировку начало лихорадить и ее лидер, обвинив во всем папу Ахмета, вынес своему первому заместителю приговор, который тут же исполнили. Исраневские сторонники возмутились и тоже стали хвататься за оружие. После чего «Эль-Мухафа» распалась на две жутко ненавидящие друг друга банды, которые начали заниматься тем, что принялись активно убавлять поголовье бывших коллег и практически совсем выпали из террористической борьбы.

Выслушав перевод, я ошарашено покрутил головой:

— Ну надо же! Нет, я слышал про то, что земля маленькая и знакомых можно встретить везде, но никак не думал, что это наблюдение даже на параллельный мир распространяется. Вот уж не ожидал про этого араба услышать из ТАКИХ источников. М-да… Единственно, что могу сказать — жалко, что его там, а не здесь замочили. Очень жалко…

Профессор кашлянул и, глядя на меня поверх очков, укоризненно сказал:

— Сергей, вы что, ничего не поняли?

Я в ответ пожал плечами:

— А чего тут понимать? В том мире на моего кровника повесили пропажу кучи бабок и вынесли общественное порицание, с летальным исходом. Но мне-то от этого ни холодно, ни горячо. Если бы все у нас происходило, я бы свечку поставил за тамошних полицейских и начал спокойную жизнь. А так — толку от того, что Исрани ТАМ замочили? Он-то за мной ЗДЕСЬ охотится…

Сосновский снял очки, потер глаза и, опять водрузив свои «окуляры» на нос, стал читать избранные места:

— Так, где это… а, вот! «Более двадцати пяти лет Малик Чиханмер жил в небольшом доме на улице Мафитилик, восемь, и никто не мог предположить, что за маской добропорядочного владельца обувной лавки скрывается доверенное лицо самого Мухаммада-аль-Исрани по кличке "Тарантул"». Теперь дошло?

Сначала не дошло, а потом я чуть сигарету не выронил… Ёперный театр! Правильно — ведь развилка наших миров произошла в 1991 году. Ну, если брать грубо. А этот самый Малик жил в Стамбуле с 1990 года. Конечно, все вилами по воде писано, но по любому это — шанс! До самого Ахметовского папы мне не дотянуться. Однозначно и без вариантов. Но вот подгадить ему можно попробовать. И если все срастется, то моя пакость закончится для Исрани так же, как и в «параллели» — свинцовой пломбой в башку. У меня аж руки затряслись от возможных перспектив и, закурив, я стал лихорадочно обдумывать их реализацию. Так, так, так… Знакомец в ФСБ у меня есть. Тот самый подполковник Лопахин, который сначала утешал меня относительно возможной кровной мести со стороны арабов, а потом советовал уматывать из города. То есть первичная точка вброса информации имеется. Значит, надо просто передать ему данные на Малика и сказать, чем тот занимается в свободное от продажи обуви время. А потом можно спокойно ожидать развязки.