Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему - Амеде Ашар

— Чтобы я пошел теперь с миром?!.. Я пойду по миру как дикий зверь, пока не буду отомщен!

Магнус задумчиво прошелся по камере, потирая свои грубые руки одна о другую.

— Так вы простили меня? — снова спросил он.

— Да, и лучше тому доказательство то, что я хочу дать тебе новое задание.

— Это задание поможет вытащить вас из этой тюрьмы? Арман-Луи покачал головой.

— Тогда давайте другое! Я сказал, что увижу короля, и я его увижу! Ах, я уже потерял столько времени!

Магнус платком остановил кровь, которая сочилась из раны и затекала на глаз, мешая смотреть, затянул свой пояс решительным движением человека, готового идти на любой риск, и сделала два шага к двери. Арман-Луи жестом остановил его.

— Ну а кому же ты хочешь, чтобы я поручил свое задание?.. Если ты отказываешься, я не знаю, кто бы другой взялся его выполнить! — воскликнул г-н де ла Герш, задумчиво глядя на него.

— Никто. Если речь идет о том, чтобы передать послание мадемуазель де Сувини, Арнольд де Брае, который охраняет вас, пусть займется этим: он молод, сердечные дела ему ближе, у него честное и открытое лицо, он и увидится с Адриен, которую вы любите. Но я хочу быть свободным: я хочу чтобы вы остались живы, и я не хочу, чтобы ваша кровь пала на мою голову, а для этого у меня не слишком много времени!

— Что ты намерен делать?

— Пока не знаю. Но если моя смелость, моя самоотверженность и моя воля способны что-то изменить, я спасу вас.

Выйдя из тюрьмы с сердцем, облегченным прощением г-на де ла Герш, но ещё более укрепившимся в мысли сделать все возможное, чтобы вырвать его из рук смерти, Магнус пошел по дороге к королевскому дворцу. Он не знал, как он проникнет к королю, знал только, что должен его увидеть, и, чего бы это ему не стоило, он добьется своего.

Оказавшись на площади перед входом в замок, он увидел большую толпу людей. Королевский конный эскорт стоял там в оцеплении часовых. Почти в тот же миг король Густав-Адольф показался на крыльце, обутый в сапоги со шпорами.

Магнус принялся расталкивать толпу, расступавшуюся под натиском его мощных локтей.

«Я подожду, когда он поравняется со мной, и брошусь к его ногам», — подумал Магнус.

Король вскочил на лошадь и понесся галопом. Эскорт всколыхнулся и последовал за ним. Множество возгласов приветствовало монарха.

— Господи, спаси-сохрани короля! — кричала толпа с воодушевлением.

— Куда направляется король? — спросил Магнус, приготовившись к рывку.

— Наш горячо любимый Густав-Адольф? — отозвался один из обывателей. — О! Он не теряет и минуты с тех самых пор, когда провидение вдохнуло в него святую идею освободить наших братьев в Германии. Он поехал на смотр кавалерийских полков новобранцев, что в десяти лье отсюда.

— Значит он покидает Карлскрону? Но он ведь должен вернуться к вечеру?

— Да нет же! — возразил кто-то другой. — Король собирает отряды в Эльфснабе, он намерен инспектировать их, а потом он…

Но Магнус уже никого не слышал, ведь Густав-Адольф уносил сейчас жизнь г-на де ла Герш, брошенную на круп своей лошади. Если уедет он, то где же искать капитана гвардейцев или таинственного графа де Вазаборга? Потоптавшись на месте, Магнус оттолкнул часового, который удерживал его в толпе, и устремился прямо через площадь вдогонку за королем.

Густав-Адольф только что повернул на улицу, в конце которой открывался длинный сводчатый проход. Часто случалось так, что в проходе его поджидала толпа, и Магнус надеялся догнать его там, прежде чем тот выйдет на просторы полей. Артиллерийский экипаж как раз проходил в это время под сводами. Магнус побежал с удвоенной скоростью. Он хотел крикнуть, но голос его затерялся в дорожной сумятице и грохоте копыт трех сотен лошадей, крушащих мостовую.

На мгновение королевский эскорт приостановился, и Магнус почувствовал, как возродились его силы: и он снова уже преодолевал препятствия, которые не мог обойти, и, кажется, он различал уже черты лица короля.

— Господи! Дай мне ещё три минуты! — взмолился он.

Но офицер, командовавший артиллерийским обозом, уже отдал распоряжения, и канониры выстроились со своими орудиями по обе стороны улицы, пропуская короля, который тотчас устремился со своим эскортом под своды прохода, где сплошным потоком шли всадники.

Магнус задрожал от напряжения и побежал ещё быстрее. Он тяжело дышал, пересохшее горло горело, он задыхался.

— Король! Король! — прокричал он из последних сил.

Но звук его голоса растворился в гуле передвигающейся толпы.

Сделав ещё одно усилие, он перескочил через тяжелую пушку, которая закрыла проход, вбежал под своды, пролетел под ними, подобно ядру, среди громовых проклятий, и, не разбирая, на кого натыкался и кого опрокидывал, выскочил на дорогу.

Королевский кортеж, точно вихрь, уносился теперь в глубь полей.

В глазах у Магнуса потемнело, будто надвинулось облако, застучали виски, в ушах засвистело — крик замер в его горле. Качаясь, он сделал ещё несколько шагов и, упав у межевого столба, зарыдал.

Женщины, возвращавшиеся с полей, остановились, удивленные при виде седобородого солдата со шпагой на боку, плачущего как дитя. Когда он поднял голову, он увидел их, стоящих над ним. Одна из женщин подала ему стакан воды.

— Да, я плачу, — сказал он им. — Потому что мой хозяин погиб!

От звука собственного голоса он, казалось, пробудился как ото сна.

— Погиб?! Нет, ещё не погиб!

Он выпил глоток воды и, поблагодарив женщину, принесшую ему стакан, попросил ее:

— Если у вас есть брат, муж, жених, помолитесь Богу за молодого человека, которого зовут Арман-Луи де ла Герш.

И решительным шагом Магнус вернулся в город.

Неожиданно только что он вспомнил об Аврааме Каблио и о его дочери Маргарите.

«Возможно, что в них — его спасение», — подумал он. Отец спас г-на де ла Герш, а г-н де ла Герш спас его дочь: к кому же из них стоило обратиться прежде всего?

Авраам был одним из богатейших купцов Швеции. Страстный кальвинист, имеющий в своем распоряжении десять вооруженных кораблей на службе у короля, он стало быть, пользовался большим влиянием среди министров. Маргарита же была связана с этим неведомым графом де Вазаборгом, имеющим свободный доступ к королю в любое время и в любом месте. Но, кроме того, Маргарита была женщиной и женщиной любимой.

— Так, выходит, что Авраам будет отдавать распоряжения, а Маргарита — действовать, — размышлял Магнус, продолжая путь. — У Авраама — голова, а у Маргариты — сердце. Что ж, тогда лучше к Маргарите!

Он побежал в трактир, оседлал лошадь и помчался а ней во весь опор.

При имени г-на де ла Герш двери дома, где уединилась дочь Авраама, открылись настежь.