Ворон - Эмилия Грин

Внезапно дошло, что я даже не предупредила Марину о своем уходе. И вообще, по большому счету, бросила ее там одну. Только бы ничего плохого не случилось… Вытащив из сумочки телефон, поспешила написать подруге сообщение.

- У меня разболелась голова и пришлось уйти… Ты как?

Ответ пришел не сразу.

- Отлично! Веселюсь!

- Марин, может, пора сворачивать веселье? – покосилась на часы: начало третьего.

Завтра нам к первому уроку…

- Аль, не нуди… Еще немного, и Макс отвезет меня домой.

- Давай от меня такси вызовем? Так безопаснее…

В голове до сих пор крутились обрывки его хлестких реплик: два пикапера… ребята-упырята… Б-р-р. А если Воронов прав, и Макс не сильно отличается от своего дружка «расчехлителя» или как его там? Не хотелось, чтобы Марина вляпалась в неприятности.

- Ну, чего молчишь? – напирала я. – Заходи, я не сплю. Уедешь на такси…

- А ты ложись, Аль. Малышам пора в кроватку!

Откинувшись на подушку, я протяжно вздохнула. Все кругом такие взрослые! Куда деваться?

- Если что, звони! Я папу разбужу…

- Спи уже…

* * *

- Доброе утро, ребенок! Как спалось? – отец отсалютовал мне стаканом апельсинового сока.

- Бывало и лучше… – промямлила, с удивлением рассматривая накрытый, словно скатерть самобранка, стол.

Папа приготовил нам сложный завтрак: омлет, яичницу-глазунью, сосиски, нарезал ломтиками фрукты и овощи. Еще и кофе сварил. Ну, просто шок в шоке, ведь обычно он убегал на работу еще до того, как я поднималась с кровати.

- Теперь тебе прямая дорога на «Адскую кухню»! – поаплодировала, глядя в его расплывшееся от похвалы лицо.

Довольно улыбаясь, родитель вручил мне кружку со свежезаваренным молочным улуном. Подобрав под себя ноги, я с удовольствием вдохнула мягкий сливочный аромат, сделав маленький глоток.

Залпом осушив свой стакан, брови папы вдруг хмуро сошлись на переносице.

- А вообще сил больше нет это терпеть! Подскочил сегодня в шесть утра, думал, кого-то убивают… Похоже, этот упоротый устроил в доме наркопритон! – папа раздраженно махнул рукой. – Вот «повезло» же с соседушкой!

От неожиданности, я чуть не пронесла кружку с чаем мимо рта. В груди закопошились самые противоречивые чувства. Боже, как бы он отреагировал, узнав, что и я вчера посещала сей «наркопритон»? Эх, Аля-Аля… Да, папу бы снова пришлось откачивать…

А еще…

Каков бы ни был конец у нашей так и не начавшейся истории, подобная характеристика о Воронове неприятно резанула слух. Не спорю, Кирилл тот еще грубый высокомерный болван, но уж точно не отбитый наркоша. Не хотелось, чтобы отец думал о нем хуже, чем он есть на самом деле.

- Мы с Вороновым одноклассники… – сообщила с напускной беспечностью в голосе.

Ощутив на себе внимательный серьезный взгляд из-под насупленных бровей, я быстро добавила.

- Ты не поверишь, но он даже неплохо учится. Собирается поступать в Москву. Там у него брат.

- Я в курсе, что вы с этим бандюганом учитесь в одной школе, – и вновь излишне недоверчиво на меня посмотрел. – Просто удивлен, что ты так рьяно кинулась на его защиту. Ты что-то от меня скрываешь, дочь?

Мне стало не по себе от того, как проступили желваки на его гладко выбритом лице. Не хотелось посвящать папу во всю подноготную нашего знакомства и последующего недообщения, поэтому нужно было срочно что-то предпринять.

- Воронов скорее зарвавшийся мажор и понторез! – равнодушно пожала плечами я. – Но он точно не бандит. И не наркоман. Это подтвердит любой в нашем классе.

- Эх, Аля… Я читал личные дела братьев Вороновых. Да от них весь интернат стрелялся в свое время: бесконечные драки и срывы учебного процесса. «Перекрестились», когда старший забрал младшего. Никто не хочет иметь дело с бандитами.

- Пап, ну заладил тоже… Бандиты-бандиты… – фыркнула, отодвигая от себя кружку с чаем.

- Поверь, дочка, я знаю, о чем говорю. Там какая-то мутная история со смертью их родителей. Тамара, мой зам, как-то обмолвилась, что пацанов не просто так засунули в захолустный провинциальный интернат… – рассеянно прошелся по седеющей шевелюре пятерней.

Я нахмурилась.

- Что значит «не просто так»?

- Ну, то и значит… Прятали их, – отец вздохнул. – Тамара уверена, всю семью «заказали», а братьев каким-то чудом удалось спасти. Теперь дошло?

Всю семью «заказали»…

Я сухо сглотнула, ощутив кусачую россыпь мурашек на пояснице.

Не может быть… Бред какой-то.

- Учитывая эти мутные «вечеринки», понятно, в кого твой одноклассник такой – одного дуба желуди! Настоятельно рекомендую держаться от этого парня как можно дальше. Хотя, ты у меня девочка умная, сама не посмотришь в сторону подобного… – кашлянул, – экземпляра.

Пока родитель накладывал себе еще одну порцию омлета, «умная девочка» старательно делала вид, что увлечена танцем чаинок в кружке.

На самом деле мне кусок в горло не лез. В груди развернулся самый настоящий полигон боли. После слов отца все позитивные эмоции, вызванные совместным завтраком, рассыпались в пыль.

Хотелось только поинтересоваться: «почему ты раньше не предупредил меня, пап?» А теперь поздно… Данный экземпляр уже разбил мое глупое сердце на миллион осколков…

* * *

На тригонометрии Злюковна приложила все усилия, чтобы окончательно нокаутировать мою и без того изувеченную гордость. Иначе как еще объяснить это маниакальное желание педагога унизить меня у доски? Еще и реплику, напоследок, отвесила.

«Ой, Лебедева-Лебедева, получать тебе одни лебеди!»

Разумеется, несколько особо одаренных тут же ее подхватили, дразня меня так до самого вечера.

Как ни старалась отвлечься, все равно мысленно я возвращалась во вчерашний вечер. Хотелось выведать у Марины неизвестные мне подробности, однако она так и не появилась в школе, ответив на мое сообщение с вопросом «как дела?» пространным «нормально».

Ксюши тоже не было: с утра одноклассница огорошила, что недомогает и останется дома, дабы успеть восстановиться к зимнему балу.

И Воронов не явился.

Наверное, его святейшество пернатый идиот, изволили лечь почивать только под утро, ведь, судя по заверениям отца, его гости гужбанили до рассвета. Интересно, та длинноногая «мисс» тоже ушла или… осталась?

«А тебе какое дело, сестренка?» – тут же съехидничал внутренний голос.

Грустно вздохнув, я вынуждена была признать – от мысли об этих двоих в одной постели выть хотелось. Ну, не дура ли? Он унизил меня, растоптал, а я, несмотря на позор вселенского масштаба, ощущала такую разъедающую нутро щелочную ревность, что дышать было больно.