Союз плуга и трезуба. Как придумали Украину - Олесь Бузина

К сожалению, в нынешней официальной версии нашей истории об этом ни слова. А ведь кроме того же генерала Шевченко, у белых служили и другие офицеры с громкими украинскими фамилиями, даже гетманскими — например, полковник Петр Сагайдачный, командовавший батальоном в том самом 2-м Корниловском полку, который создали из пленных махновцев.

Давно пора увековечить участие украинцев в белом движении памятниками и мемориальными досками. И начать следовало бы с здания Первой киевской гимназии, где происходило действие романа Булгакова «Белая гвардия».

Киевская катастрофа Петлюры

31 августа 1919 года произошло одно из самых смешных событий гражданской войны — две потрепанные дивизии белых выгнали из Киева целую армейскую группу петлюровцев. Комизм ситуации заключался в том, что сделали они это… чуть ли не одними кулаками.

Накануне вечером «мать городов русских» поспешно оставили последние красные. Драпали они в основном на пароходах вверх по Днепру, так как с левого берега к Киеву подходили белогвардейские войска под командованием генерала Бредова, а с правого — со стороны Жулян — в город втягивались передовые части петлюровцев.

Кстати, среди этих беглецов находились две будущие знаменитости — юный красный курсант-маньяк Аркаша Голиков (более известный как советский детский писатель Аркадий Гайдар, которого вскоре выгонят из армии «по состоянию здоровья», а на самом деле за склонность к беспричинным расстрелам, от чего у него слегка «поехала крыша») и знаменитый журналист 30-х Михаил Кольцов (тоже псевдоним — настоящая фамилия Фридлянд). В отличие от малолетнего Голикова, драпавшего налегке с одной винтовкой, Кольцов успел прихватить с собой еще и любовницу — актрису киевского театра Веру Юреневу. Ее он пристроил вместе с собой на пароход, в котором удирало Политуправление красной 12-й армии, зато впопыхах «забыл» на берегу другого талантливого человека — родного брата Борю. Тот тихо пересидит в Киеве деникинцев, делая их зарисовки с натуры, уедет в Москву, проживет 108 лет и прославится как лучший советский карикатурист Борис Ефимов.

Белые в Киеве. Рисунок по личным впечатлениям Бориса Ефимова

В общем, деньки стояли бесшабашные. Петлюровцы радостно маршировали на Киев, удивляясь, почему им почти никто не оказывает сопротивления, и даже не подозревали, что красные уходят потому, что с левого берега их гонит победоносная белая армия. Зато белые о движении «орд» головного атамана хорошо знали. В отличие от петлюровцев, предпочитавших картинно гарцевать на конях в шапках со шлыками, у них хорошо работал передовой технический род войск — воздушная разведка. Маршевые колонны воинства «головного атамана» неоднократно облетали самолеты деникинцев и у командующего Киевской группы белых в составе двух дивизий — Сводно-гвардейской и 7-й пехотной — генерал-лейтенанта Николая Бредова сложилась вполне ясная оценка оперативной обстановки.

Утром 31 августа, по новому стилю, две армии встретились на Крещатике возле городской Думы (сейчас это Майдан Незалежности, а тогда Думская площадь). Поначалу ни те, ни другие воевать не собирались, ведь еще вчера у них был общий враг — красные. Некоторое время на здании Думы (оно сгорит в Великую Отечественную войну) даже мирно развевались рядышком два флага — желто-синий петлюровский и бело-сине-красный русский триколор. Командование двух встретившихся сторон вело переговоры. Ждали Симона Петлюру, который должен был, по сценарию, въехать в Киев как победитель на белом коне.

Белогвардеец петлюровцу: «Тикай! Киев — мать городов русских!»

И тут на площадь вылез курень петлюровского полка Черных запорожцев во главе с сотником Божко. Возможно, бравый сотник был слегка пьян, возможно, наоборот, крепко выпивши, или с ним внезапно приключился приступ пещерной русофобии, но, только завидев на Думе трехцветный флаг, он тут же приказал его сорвать. Полотнище полетело под ноги лошадям. По нему проехался копытами командир Запорожского корпуса полковник Сальский, и вся дипломатическая работа одним махом пошла насмарку.

Скандал с флагом страшно не понравился собравшимся киевлянам, для которых «своей» была не петлюровская, а белая русская армия. Раздались возмущенные крики. Кто-то выстрелил, и готовившиеся к параду, а не к войне петлюровцы, в том числе и бравые запорожцы во главе со скандалистом Божко, кинулись наутек. Как свидетельствует боевой дневник («денник» в оригинале) Галицкой армии, «почалася стрілянина, причім з дахів і бальконів стріляло також на наші частини цивільне населення. Там ми втратили 10 убитих козаків, убито також 7 коней». Паника была такая, что Запорожская группа «лишила в місті навіть свої гармати».

Белые бросились разоружать петлюровцев-галичан. Те, по свидетельству «Денника», «по більшій части стояли ще під впливом щойно минувшої паніки» и почти не оказывали сопротивления. В плен к белым тут же попал в полном составе штаб III корпуса Галицкой армии и его одиннадцать сотен. Штаб I корпуса едва успел выбраться («вицофатися», как пишет «Денник») из киевских улиц за пределы негостеприимного города — «опір з причини згаданої паніки був неможливий».

Вечером в здании 5-й гимназии, где расположился штаб белых, встретились командующие противоборствующих сторон — генерал Бредов и срочно прибывший в Киев на поезде командующий петлюровцами генерал Кравс. Бредов, чувствовавший себя хозяином ситуации, сразу же заявил: «Киев — мать городов русских!» и предложил противнику согласиться с этим безоговорочно и убраться из города за предложенную демаркационную линию возле Василькова. Кравс без лишних раздумий согласился и во главе своих разбитых без боя пришельцев двинулся, откуда явился — на запад.

Все случившееся получило у украинских историков громкое, но малопонятное определение — Киевская катастрофа Петлюры. Но эти застенчивые скромные историки не объясняют, почему же петлюровцы ушли из Киева так легко, если это действительно была «их» столица? И почему в заключительный документ, которым завершились переговоры петлюровцев и белых, было отдельной статьей зафиксировано специальное заявление Кравса, что «Галицкая армия действует независимо от войск Петлюры, под собственным галицким командованием, без какой-либо политической программы, с одной только целью борьбы с большевизмом»? В оригинале этот текст был написан по-русски, и Кравс перевел его на украинский язык только в своих вышедших после гражданской войны во Львове в 1937 году воспоминаниях «За українську справу».

Генерал Кравс бывший полковник австрийской армии

Возникает вопрос: откуда вообще в августе 1919 года под Киевом появились части Галицкой армии? Да еще в таком странном статусе: то ли подчиняющиеся Петлюре, то ли нет? Что вообще означает странное понятие «группа генерала Кравса», упоминаемая в истории Киевской катастрофы?

Кравс не свалился с неба. Он пришел из-за речки Збруч — из Прикарпатья, откуда его выгнала польская армия. До середины июля на территории Галичины функционировала Западно-Украинская Народная Республика (ЗУНР) во главе с диктатором Петрушевичем. У этого государственного формирования были свои вооруженные силы — Галицкая армия, созданная на основе бывших частей австро-венгерской армии, в которых служили, по нынешней терминологии, западные украинцы.

Мирон Тарнавский в австрийской униформе

Так как среди них было очень мало старших офицеров, то командовал этой армией бывший полковник австрийской службы Мирон Тарнавский — чуть ли не единственный украинец в этой компании. Начальником его штаба был австрийский немец, полковник Альфред Шаманек. Командующим группы Кравса был, естественно, бывший австрийский полковник, дослужившийся у галичан до генерала, Антон Кравс (называть военные соединения по именам их командующих — старая австрийская традиция). Львовской бригадой Галицкой армии командовал тоже австриец — полковник Альфред Бизанц. Армейской группой Вольфа — австриец, полковник Арнольд Вольф.

Во время службы в австрийских вооруженных силах галичане привыкли, что ими командовали немцы. Поэтому для них было совершенно естественным, что Галицкую армию тоже возглавляют Вольфы, Бизанцы, Шаманеки и Кравсы.

В июне эта армия две недели наступала на поляков — так называемая «Чортківська офензива» (странное слово по-немецки означает наступление). Но это для нас оно странное, а для галицкого командования, разговаривавшего когда по-немецки, а когда — на германо-украинском суржике, было вполне обычным. В июле началась «Чортківська дефензива» — попросту говоря драп.

Поляки поднажали, и галичане бесстрашно бросились к своей восточной государственной границе — речке Збруч, которую успешно форсировали 17 июля.