616 — Ад повсюду - Давид Зурдо

— О боже, боже мой! — как заведенный повторял пожарный.

Если этот подвал существовал, то Бога нет. Дети не могли позвать на помощь: их рты были предусмотрительно зашиты грубой нитью. Никто и никогда не мог назвать Джозефа Нолана слабаком, но от увиденного у него подкосились ноги, и в поисках опоры он схватился за первое, что попалось ему под руку. Раздался щелчок, и заиграла радостная детская музыка. Лица детей, словно по команде, приникли к железным прутьям клетки. Они смотрели на Джозефа. Дрожащими пальцами он шарил в темноте, пытаясь выключить эту чертову шарманку, но она продолжала играть и играть.

— Твою мать!

Магнитофон ударился о стену и разлетелся на куски.

Джозеф выбежал из подвала, и его вырвало. Отдышавшись, он набрал 911 и срывающимся голосом попытался объяснить дежурному, что он обнаружил в доме писателя Энтони Максвелла, но еще до этого успел заметить, как на пороге дома возникла странная маленькая фигура. Ребенок двигался медленно, сгибаясь почти до земли: каждый шаг причинял ему страшную боль. Годы заточения в тесной клетке превратили его в ходячую тень. Но он вернулся в дом, чтобы найти тетрадь с рисунками. Он гордился своими рисунками и мечтал, что однажды покажет их своей матери. Преодолев последнюю ступеньку, отделявшую дом от земли, он застонал, но его стон был едва слышен: толстая нить не давала ему открыть рот.

Мальчик сделал шаг и, прихрамывая, побежал к той, что освободила его из этого страшного подземелья. Она лежала неподалеку, в густой траве, раскинув руки. С каждым вздохом из ее груди, отвратительно булькая, хлестала кровь. Но Одри не чувствовала боли. На лице застыла безмятежная улыбка. Ее мальчик, ее Юджин снова с ней, и, значит, все хорошо. Одри повернула голову к сыну, и в глазах заблестели слезы. Проклятая нить. Она не могла вырвать ее, даже если бы захотела. Воистину человеческая злоба безгранична. И Юджин знал это лучше, чем кто бы то ни было.

Одри увидела, что он протягивает ей тетрадь. Ее страницы пестрели рисунками. При свете полной луны она даже смогла разглядеть некоторые из них.

— Они… прекрасны… Юджин.

Слова Одри утонули в предсмертных хрипах. Но в этот момент она заметила, что в потерянных глазах сына мелькнула улыбка. Все будет хорошо. Юджин поправится. Когда-нибудь он снова сможет говорить и смеяться. Нечеловеческим усилием Одри разжала губы и улыбнулась ему в ответ.

— Шкаф… — сказала она. — Твои… подарки… в… шкафу.

Конечно, мальчик не понял, о чем говорит ему мать. Он даже не мог представить, что дома его ждет шкаф, полный подарков. За все праздники, за все дни рождения, которые Максвелл отнял у него. Юджин протянул ей свою тетрадь, которую он хранил все эти годы для нее.

Одри не услышала шум, который привлек внимание Юджина. Его худенькое тельце напряглось, как будто в ожидании удара.

— Одри! Одри, ты?!

Пожарный разглядел только темный силуэт, но он уже знал: это женщина, которую он искал. И подойдя поближе, Джозеф увидел, что Одри была не одна. Возле нее на коленях стоял мальчик. Как и у других пленников подвала, у него был зашит рот. Но пожарный не ужаснулся, увидев его. На него горячей волной нахлынула нежность.

— Это… мой… сын… Юджин — прошептала Одри.

Джозеф опустился рядом с ней. По разорванной блузке Одри расплывались красные пятна. Она была тяжело ранена…

На втором этаже дома Джозеф натолкнулся на тело мужчины. Наверное, это был Максвелл. Он лежал мертвый в своей спальне, в огромной луже крови. И в этой луже сморщенное тщедушное тело казалось детским. Теперь Джозеф знал, что заставило Одри окружить себя неприступной стеной.

— Все будет хорошо, Одри. Вот увидишь.

— Пообещай мне… — с трудом сказала Одри. — Обещай мне… что… позаботишься о нем… ради меня.

— Мы вместе позаботимся о нем, — с трудом сдерживая подкативший к горлу ком, проговорил Джозеф. — Ты и я, Одри. Не сдавайся сейчас, пожалуйста.

— Пообе… щай мне…

Пожарный нежно взглянул на нее и уже не смог сдержать слез. Он и сам не понял, что плачет, пока Юджин не протянул к нему руку, коснувшись глаз длинными тонкими пальцами. Ребенок с зашитым ртом, переступивший границу человеческого страдания, утешал его, закаленного в огне вояку пожарного. Слезы хлынули с удвоенной силой. Джозефу захотелось обнять Юджина, но он не осмелился это сделать от страха, что мальчик испугается. Тогда Юджин опустил голову на грудь Джозефа и положил хрупкую ручонку ему на спину, другой рукой продолжая обнимать мать, лежавшую рядом.

— Клянусь, я позабочусь о нем, — сказал Джозеф, гладя волосы Юджина.

Одри кивнула. Она хотела сказать что-то еще, но не смогла. Она потеряла сознание. Последнее, что она увидела, был белый ослепительный свет фонаря. Потом весь мир закружился перед ее глазами в бесконечном хороводе света и тьмы.

34

Бостон

Телевизор едва слышно зажужжал, и на экране появилась картинка. Священник не переставая читал апокрифы, пытаясь найти то, что спрятано между строк. Корреспондент вел телерепортаж из Иллинойса: там был ограблен и убит владелец магазина. Грабители забрали всего сорок долларов — ничтожная плата за человеческую жизнь. Криминальную хронику сменила спортивная, потом — прогноз погоды и краткий блок других, менее значительных новостей, но Клоистер их не слушал, целиком погрузившись в тексты, которые Церковь заклеймила как еретические. Звонок мобильного телефона вернул его к реальности. Он не знал номера абонента. Стоило ему нажать на прием, как вызов тут же сорвался. Наверное, кто-то ошибся номером. В этот момент репортаж об урожае арахиса неожиданно прервался. Диктор поставленным голосом зачитал текст сообщения: «Как стало известно из полицейских источников, в Фишерс-Айленде, штат Коннектикут, было обнаружено тело знаменитого детского писателя Энтони Максвелла, больше известного под псевдонимом Бобби Боп. В подвале его дома нашли нескольких похищенных детей. В окрестностях дома также была обнаружена тяжелораненая женщина. Полиции удалось установить ее имя: это врач-психиатр Одри Барретт».

В глазах потемнело. Услышав имя Одри Барретт, Клоистер вскочил со стула.

«Группа репортеров находится на месте происшествия. Мы будем оперативно сообщать вам обо всех подробностях».

Священник обнаружил, что он стоит на коленях, прижавшись лбом к экрану телевизора. В руке был зажат мобильный. Клоистер набрал номер приюта:

— Это отец Клоистер. Мне необходимо поговорить с сестрой Викторией. Срочно.

— Но мать настоятельница уехала. Она в обители. Что случилось?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});