Дарк - Екатерина Орлова

его на волю, дать хотя бы кусочек этой девочки. Позволить ему растерзать ее и впиться острыми зубами в ее плоть, чтобы почувствовать запах и вкус крови. Я едва его сдерживал. Сжал кулаки, чтобы не схватить ее за волосы и не протащить по всему кабинету до кушетки, над которой нагнуть и вытрахать из маленькой стервы всю дурь. Потому что она измотала меня своими метаниями. Сегодня я сдался и был готов двигаться дальше. Я отпустил ее, черт возьми! Отпустил, обливаясь изнутри кровью и моля Бога или кто там наверху, дать мне сил не мешать ей жить дальше. Но она снова всколыхнула что-то внутри меня, и теперь я не мог просто так дать ей уйти. Ее горящий взгляд и ярость, с которой она готова была накинуться на Эмму, подтверждали мои догадки, что она-то уж точно ни хера нас не отпустила. Моя тигрица, которая готова была сражаться за свое и зубами вырывать собственное счастье. Она плохо соображала, что творит, действовала на инстинктах, но мне большего и не надо. Достаточно было подтверждения того, что она неосознанно держалась за нас.

– Я не малышка! – крикнула она, вжимаясь ягодицами в мой стол. – И не называй меня сладкой больше! Я не твоя сладкая Айви, понял! Я другому теперь принадлежу! Не тебе!

Как только она выкрикнула это, прутья разжались и тот, кого я сдерживал, вырвался с ревом наружу. Перед глазами потемнело, как только я представил себе извивающееся, потное тело Айви, а рядом чужого мужика, который собственнически кладет лапу на ее ягодицу. У меня закружилась голова, а к горлу подступила тошнота. В последний раз я такую ярость чувствовал много лет назад, когда застал свою любимую, непорочную девочку Сильвию с двумя мужиками. Они жестко трахали ее с двух сторон, а она стонала и кричала от удовольствия, как дешевая сука. Продажная тварь. Она тогда улыбнулась, увидев меня, и пригласила присоединиться.

«– Малыш, у меня во рту пусто, – с хриплым стоном сказала она, посмотрев на меня этими кристально чистыми голубыми глазами. Два мудака даже не останавливались, они просто глянули на меня и продолжили натягивать девушку, которую я любил до боли в сердце. Я очнулся только тогда, когда они были мертвы, а она пронзительно кричала, царапая свое лицо и умоляя не убивать ее.»

В случае с Айви я успел остановиться. Чернота рассеялась, когда я схватил ее за волосы и заглянул в глаза. Тоже голубые. Ирония, которая выворачивала душу наизнанку. Чертовы шлюхи с голубыми глазами и кукольной внешностью. Подстилки. Не больше не меньше. На другую роль они не годились, только удовлетворять самые низменные потребности самым примитивным способом.

– Иди трахай своих шлюх! – выкрикнула она мне прямо в лицо.

Смотрела со злостью и обидой. Щеки обильно смачивались слезами, оставляя черные потеки туши. Она выглядела жалко и прекрасно одновременно. Айви была создана для меня. не знаю, зачем, но я решил тут же прояснить этот вопрос:

– Никого не было, Айви.

Она смотрела на меня расширенными глазами. Не ожидала, что я не смогу с другими. Я пробовал, правда. Я перепробовал с несколькими, но не смог. Я возбуждался, как и всякий нормальный мужчина при взгляде на красивую женщину. Но не смог пересилить себя и даже позволить им раздеть меня и отсосать. Нет. Я каждый раз, сука, передергивал в душе, думая о ней. А потом ненавидел себя, как только начинал свободно дышать после очередного сокрушающего оргазма, который высасывал из меня все соки. Она сделала меня зависимым. Взрастила потребность в своем теле. Но я хотел не только плоть, мне нужна была она целиком, ее душа и сердце. Ее мысли и воздух, которым она дышала. Вся без остатка. Моя.

– Никого не было, слышала?! – выкрикнул я, снова злясь на нее.

Своим уходом она разворотила мне грудную клетку, вытянула оттуда остатки черного сердца и увезла с собой в Город Ангелов. Увезла, чтобы продолжать терзать его. Самое жестокое чувство, которое может испытывать человек, это отнюдь не жажда убийства. Это любовь. Она и становится стимулом совершать страшные поступки. Убивать себя или окружающих. Когда любовь разрушает тебя, вытаскивая из твоего фундамента кирпичик за кирпичиком, рано или поздно ты завалишься и останется только горстка побитых камней на месте, где когда-то была крепость.

Я развернул Айви спиной к себе, задрал ее платье и сорвал трусики. Она дрожала и плакала. Мне было насрать. Я был готов изнасиловать ее, избить и в конце пристрелить, только бы в груди стало хоть немного легче. Чтобы боль поутихла хотя бы на секунду. Притупилась, дав мне вздохнуть. Чтобы я онемел и перестал чувствовать вообще что-либо. Но в развороченной грудине болезненно колотилось сердце, а зверь требовал: накажи, возьми.

Глава 35

Айви не сопротивлялась. Наоборот, она притихла, схватилась за стол и замерла в ожидании. Только всхлипывала негромко. Казалось бы, это должно было тронуть меня или хотя бы заставить ослабить напор. А еще лучше – заставить отпустить ее и пусть бы катилась ко всем чертям, так она меня вытрепала за эти месяцы. Но нет. Я был слишком эгоистичен, чтобы отпустить ее ни с чем. Я хотел, чтобы она запомнила наш последний раз навсегда. Чтобы он врезался ей в память и терзал ее ночами.

Как же круто иногда поворачивает жизнь. Еще три месяца назад я рвал и метал, в ужасе думая о том, что ее могли изнасиловать, причинить боль. А теперь сам был готов сделать это. Я поднял руку и опустил ее на сочную ягодицу, закусив губу, чтобы не зарычать. Звук шлепка отбился от стен кабинета и осел звоном в моих ушах. Айви вздрогнула, но не произнесла ни звука. Я повторил с еще большим усилием, так, что у меня запекла ладонь, и на ягодице тут же появился красный след. Меня бросило в жар, в ширинку долбился налитый член, требуя допустить его к той, по которой он истосковался за эти месяцы. Я был зависим от нее физически и морально. Айви могла как возвысить меня, так и уничтожить, бросив на самое дно адского котла, оставляя корчиться там в агонии. Вот она – власть женщин, которых мы по-настоящему любим. Боготворим и видим в них смысл