Ловушка для профессионала - Валерий Смирнов

Я порылся в письменном столе и извлек из него визитную карточку, которой в свое время меня одарил начальник городской налоговой инспекции.

— Это для конспирации, — я протянул гению визитку, и она исчезла в его кармане со скоростью моих сигарет. — Предъявите его секретарше, она вас тут же пустит. Пойдете в концерн «Олимп», к генеральному директору Гершковичу. Не обращайте внимания на его фамилию и форму носа. Это было сделано для пользы дела, как и обрезание. Гершкович по нашему заданию должен выведать дальнейшие планы мирового правительства. Начинайте разговор именно с борьбы с сионизмом. Да, пароль такой…

Я посмотрел на дверь с не меньшей тревогой, чем до сих пор глядел на нее изобретатель, и прошептал:

— Пароль для связи: «Если в кране нет воды — воду выпили жиды. А если в кране есть вода — значит жид нассал туда». Запомнили? И главное, Гершкович, для конспирации может что-то не то говорить, но вы не обращайте внимания. И сходу отвечайте о происках мирового сионизма. А потом, когда он поймет, что перед ним настоящий патриот, — тут же излагайте свою программу экономического чуда.

Когда посетитель помчался по направлению к концерну «Олимп», я подумал о том, что был не совсем прав, ругая Сашу.

О том, чтобы продолжать вкалывать в офисе, не могло быть и речи. Заместитель коммерческого директора предложил мне передохнуть от дел на даче. Я не стал отбиваться от такой возможности и с удовольствием покинул кресло руководителя фирмы.

Своей дачей я почти не пользуюсь. Поэтому скромный домик зимнего типа заселили несколько ребят из команды Рябова. Конечно, я свои шкурные интересы учитываю, благодаря им еще не все деревья засохли, да и дом ухода требует. А то, что в обязанности генерального директора «Козерога» входит обеспечение работников своим жильем, и говорить не приходится — до того я проникся горбачевской программой «Жилье-2000» и всех своих сотрудников обеспечил пресловутыми метрами полезной площади раньше намеченного срока. Если бы все руководители походили на меня, жилищная проблема в стране была бы давно решена.

Пора задумываться об улучшениях жилищных условий, решил я, побывав в дачном сортире. К моему великому удивлению, я не увидел в выгребной яме коммерческого директора с копьем в руках, как это было гарантировано. Поэтому, чтобы не нарушить данного ему слова, услугами сортира не воспользовался.

Зато задумался над тем, что смело могу открывать еще один магазин. По обеспечению рыболовов дефицитными насадками. В моем сортире развелось уже столько опарышей, впору мыслить даже об экспортных операциях. Если Кения сделала статьей национального дохода своих мух, которых поставляет для рыболовов всего мира, так чем наши опарыши хуже? В конце концов рыба на них клюет еще лучше, и грех не использовать природные богатства родного сортира. Что я, тех кенийцев дурнее?

От такой дельной мысли по увеличению благосостояния меня отвлек Воха. Заместитель коммерческого директора вел себя так, словно на собственной даче я был гостем. Он провел меня в сарайчик, и сразу стало ясно — к моему приезду ребята постарались произвести нужное впечатление на еще одного приглашенного.

К старому изломанному креслу они прикрутили подарок с берегов Невы. А чтобы ему еще приятнее отдыхалось в нашем солнечном гостеприимном городе, перед Рогожиным разложили необычную композицию, начиная от хирургических инструментов и заканчивая газовой горелкой. Вообще, у Вохи к этой горелке, можно сказать, нездоровое пристрастие. Ему бы сварщиком трудиться, но, видимо, работать по металлу менее интересно, чем с живыми людьми.

По внешнему виду Рогожина было ясно, до чего он переутомился в своем неведении. Клиент созрел, решил я, и бросил взгляд в сторону потупившегося от скромности Вохи.

— Яму вырыли, — сообщил заместитель коммерческого директора.

— Не там, где в прошлый раз? — капризно спросил я. — Надоело уже. Как не ступишь, так обязательно на гостя наткнешься.

Зрачки Рогожина стали такими, словно мы с Вохой не вели мирную беседу, а втыкнули в его тощий зад шприц с лошадиной дозой морфия. Ничего, старый козел, сейчас на тебя я не хуже наркоты подействую, в момент зрачки расширятся.

Я сделал вид, что наконец-то заметил питерского гостя и радостно осклабился:

— Здравствуйте, Рогожин. Знаете, кто я такой? Я — доктор. Позвонил некой Пошелевской, а она меня попросила — помоги Рогожину по поводу острого кишечного заболевания. Инструменты, как видите, наготове, хотя я лично предпочитаю лечить понос совершенно иными средствами. Если человеку загнать пулю в живот, его уже мало волнуют другие кишечные заболевания — такой у меня метод лечения. Но иногда я его изменяю. Когда на человека нападает словесный понос, я лечу его совсем другими методами. Короче говоря, старый козел, или ты мне душевно выложишь историю своей болезни, или срочно начнешь завидовать тем, кто попадал в руки твоих подельников. Они же своих клиентов дальше того света не отправляли. Но на тот свет по-разному уходить можно.

Я невольно запнулся, потому что старик тут же доказал правильность моего диагноза — с желудком у него действительно не все в порядке. Странная эта штука — человеческий организм. Но, в конце концов, он ко всему привыкает. Когда я убил впервые, меня чуть ли не наизнанку выворачивало, а сейчас, возникни необходимость отправить кого-нибудь на тот свет, комок к горлу не подкатится.

— Значит так, Рогожин. Ты хоть все помещение дерьмом залей, от счастья пообщаться с тобой я не откажусь. А правильно себя поведешь — штаны сменишь. Признаюсь честно, мне твоя жизнь без особой надобности.

Несмотря на то, что приближаться к этому старому аферисту было не очень приятно, я сорвал пластырь с его рта и тихо сказал:

— Для начала, ответь на один вопрос. Жить хочешь? Рогожин одарил меня наполненным ненавистью взглядом и мужественно выпалил:

— Да!

37

Жизнь за городом дает ряд преимуществ. В частности, могу любоваться картиной звездного небосвода, не ограниченной квадратами тянущихся вверх зданий. Звезды мерцали в густоте черного по-летнему неба тысячами бриллиантовых осколков. И как я раньше не догадался использовать такую прекрасную картину, созданную природой? Ничего, есть еще время исправиться, побаловать жену, когда снова возникнет необходимость, как перед приемом у господина губернатора. Тогда выведу Сабину из дома на ночной воздух, уже явственно несущий свежее дыхание холодов, и вместо очередного дешевого украшения подарю ей это звездное небо. Так и скажу: «Дорогая, я дарю тебе все эти звезды». Представляю, как Сабина обрадуется…

Ночь давным-давно уступила свои права дню, но и он стал для меня звездным. Иначе отчего в своем офисе я первым делом столкнулся с невесть откуда взявшимся генеральным менеджером? Встречи с ним для меня всегда были этакой разновидностью простого человеческого общения, после которого тянет не увидеть небо в алмазах, а поскорее забыться в тяжком мареве сна, чтобы хоть каким-то образом успокоиться от радости. Однако сегодня менеджер решил обрадовать меня по-настоящему.

— Слушай, — генеральный менеджер зыркнул в сторону двери точно так, как гениальный изобретатель, которого я отправил повышать тонус жизни Гершковича. — Мне кажется, это, конечно, предположение, но все равно, я обязан тебя предупредить, чтобы потом разговоров не было. Иначе ты меня неправильно поймешь…

— Слушай, — перебил я его, придавая голосу интонации собеседника, — я понимаю, чего ты хочешь. Тут такое дело, как бы это сказать, в общем… Короче говоря, если ты думаешь, что я появился на свет только затем, чтобы выслушивать твои бредни, то ошибаешься.

— Ах так, — взвизгнул менеджер, — в общем и целом, считай, я тебя предупредил.

Менеджер вскочил и потопал к двери, небрежно бросив:

— Только ты потом не обижайся, когда из твоей задницы посыпятся приключения.

— Назад! — скомандовал ему я. — Колись, что случилось. Иначе тебя еще раз премирую. Почетной грамотой. По итогам годовой работы.

Сказано сильно. Потому что по итогам года сотрудники фирмы «Козерог» получают такие премии, о которых даже я еще десять лет назад не посмел бы мечтать. Да и не мечтал, честно говоря, потому что все свободное время тратил не на грезы, уподобившись сказочному герою-дураку, а исключительно на работу.

Менеджер беспрекословно повиновался, грохнулся в кресло и почему-то без своих обычных предисловий тут же заложил коммерческого директора:

— Мне кажется, Сережа что-то не то делает.

Наконец-то нашелся в этом мире человек, который может меня убедить в несостоятельности Рябова.

— Конкретнее, — потребовал я.

— Конкретнее? Пожалуйста, конкретнее. А разве я когда-то что-то неконкретное тебе говорил, а? Ты можешь мне иметь сказать за такое дело или нет? Вот я и говорю… Да, что я тебе сказал? Рябов… Рябов пасет прокуратуру. Нового прокурора. Я тебе говорю, это хорошо не кончится. Потому что наш новый прокурор, это такой мальчик… Прямо-таки подарок, не иначе. Я тебе так скажу, бандиты с большой дороги рядом с ним, как счастливый лотерейный билет. Этот прокурор…