Фартовые ребята - Леонид Влодавец

— Что за груз-то? — настороженно спросила Райка. — Наркоту?

— Не, — успокоил Механик, — взрывчатку. Терроризмом заниматься будем.

Произнес он это таким хохмаческим тоном, что бабы захихикали и, разумеется, ни в грош не поверили, хотя он им сообщил чистую правду.

— А как же веники? — по-деловому спросила Райка. — Ты ж обещал, что научишь, как еловыми вениками париться.

— Точно, — проворчал Механик, у которого настроение поменялось, — придется вас, пока еще совсем не стемнело, на эту работу озадачить. Слезаем!

— Язык у тебя, — обиженно произнесла Юлька, обращаясь к Раисе. — Весь кайф поломала…

— Да брось ты…

— Не шипите, — сказал Механик, прикинув, что ему не худо бы отправиться в плавание еще засветло, потому как точной дороги по резко изменившейся речной сети он не знает.

Вышли во двор, подошли к бане. Механик зашел в предбанник, сунул нос в парилку и сказал:

— Слабо. Подтопить надо.

Затем прошли дальше, к углу между недостроенной оградой двора и забором, опоясывающим поселок. Здесь стояло несколько совсем молодых елочек, самосевом выросших из шишек, нападавших во двор из-за забора, где стояли большие елки.

— Значит, так, — сделав до ужаса серьезную морду, объявил Механик, — показываю: вот это — еловая ветка. Ветка состоит из жесткого ствола и боковых отростков с лапками. Так вот, для создания ВЕП — веника елового парильного — употребляются исключительно боковые отростки с лапками, длиной не менее сорока сантиметров. Где-то на длину локтя меряйте. Всего на один веник собирается от двадцати лапок и более. Затем, путем обмотки веревкой, создается рукоятка длиной пятнадцать-двадцать сантиметров и диаметром от трех до четырех сантиметров. Все необмотанное представляет собой ударно-хлопальную рабочую часть веника. Основное требование — должна быть максимально приближена к плоской форме. Нормативы на изготовление ВЕП — двадцать минут — «отлично», двадцать пять — «хорошо», тридцать — «удовлетворительно». Задача: изготовить до моего прибытия три ВЕП. Вопросы есть?

— Никак нет, товарищ страшный прапорщик! — хихикнула Юлька. — Разрешите исполнять?

— Выполняйте! — ухмыльнулся Механик.

— Артист, блин! — похвалила Райка. — И почему только во всех анекдотах вас, прапорщиков, дураками выставляют?

— Докладываю: анекдоты про дураков-прапорщиков сочиняют умные, но плохие солдаты, которым не разрешили остаться на сверхсрочную, и умные, но завистливые офицеры, которые знают, что их даже ночью никто не примет за генерал-полковника. Короче, я появлюсь часа через три, если подзадержусь — не паникуйте.

Механик бегом добежал до дома, прихватил рюкзачок и автомат, а затем уселся в «Чероки» с лодочными причиндалами и покатил вокруг забора на западный берег.

Как ни странно, вода поднялась, словно по заказу: только-только до дерева, к которому была прицеплена «Казанка». И дождь хоть и наплескал воды, но немного, даже слани на дне не залило. Правда, сиденья были мокрые, но Еремин был, как известно, человек запасливый и перед посадкой в лодку напялил на себя те самые «колготы» из полиэтиленовой пленки, которые применил несколько дней назад, проникая в автосервис через канализацию. В этих «колготах» он мог стоять по пояс в воде и оставаться сухим, не то что просто усесться на сырую скамейку. Механик затащил и установил мотор, пристроил весла в уключины, заправил «Вихрь» смесью из бачка, нашел для автомата и рюкзачка места посуше, а затем отпер замок и отмотал цепь.

Из леса выгребал на веслах, с поднятым мотором, рисковать не стал. Слишком много всяких кустов торчало из воды. Зацепившись за крепкую ветку, можно было срубить шпонку, скреплявшую винт с гребным валом. Конечно, в рюкзачке у Механика было до фига всяких железяк, в том числе и подходящих по калибру гвоздей, из которых можно было сделать новую шпонку, но не хотелось начинать путешествие с поломки.

Когда Механик плыл между торчащих из воды деревьев, отбрасывавших на воду огромные косые тени, в промежутках между которыми зыбко колыхались красновато-багровые блики заката, то подсознательно испытывал какую-то легкую жуть. Какие-то детские страшки пробуждались, не то насчет водяного, не то насчет лешего… Хотя их, конечно, бояться вовсе не следовало. Опасаться следовало людей, то есть ментов из речной милиции, если она вдруг сюда заплывет, каких-нибудь рыбинспекторов, если тут таковые имеются, браконьеров, если тут есть чего ловить, наконец, тех, кто наверняка ищет эту самую «Казанку» и ныне покойного снайпера. Последних, пожалуй, больше всего. Кто б они ни были — менты или бандиты. Правда, в том, что эти самые граждане будут упорно шарить по разливу, можно было и усомниться. По идее, если б снайпер не угодил под шальную пулю, то вряд ли долго прокатался бы по воде. Скорее всего, благополучно вернулся бы на тот явно городской причал, где его дожидалась машина с верными друзьями и ста граммами для сугрева. Впрочем, конечно, верные друзья могли бы его вместо ста грамм угостить перышком под ребро и спихнуть в речку — чтоб уж все концы в воду. Ежели так, то эти ребята тоже могут принять участие в поисках, полагая, что их корефан оказался слишком догадлив и решил сделать ноги.

Но, выплыв из-под сени деревьев на открытую воду, озаренную отблесками багрового заката, Механик все-таки убедил себя, что на воде покойного снайпера никто искать не будет. Если его и ищут, то на станциях, в аэропортах, автовокзалах, на хатах, где он, в принципе, мог бы появиться.

Солнца, конечно, уже не было видно. На западе, в том направлении, куда предстояло плыть Механику, над черной, неровной кромкой непроглядной полосы леса густо грудились мрачные сизые тучи, а над ними еще посвечивало зловеще багровое небо.

«Если солнце село в тучу, жди, моряк, назавтра бучу!» — припомнил Механик известную поговорку, хотя вообще-то был человек не флотский. Насчет «завтра» он особо не беспокоился, лишь бы ночью погодка не разыгралась. Пока было тихо, поверхность воды почти зеркально отражала небо, стояла тишина, ровным счетом ничем не нарушаемая.

Прежде чем запустить мотор, Механик вытащил шкворневскую карту и, осветив фонариком, еще раз уточнил маршрут своего мореплавания. Сзади, на востоке, за стволами затопленного леса, прятался поселок с Юлькой и Райкой, баней и еловыми вениками. Справа, на севере, обогнувшая остров Побегайка уходила в направлении Снороти. Слева, на юге, эта же самая Побегайка, вбирая в себя все, что таяло в верховьях, подтаскивала к острову все новые массы воды. Прямо расстилалось временное озеро, затопившее уже не только всю низину с болотом, но и приличную долю леса на более возвышенном месте.

Можно было, конечно, попробовать проскочить вниз по Побегайке до ее впадения в Снороть, а потом подняться вверх до устья Безымянки. Этот путь, хоть и получался длиннее, но имел ту выгоду, что был менее путаный. Через некоторое время темень станет такой, что будет ни зги не видно. Поди-ка, разберись в темноте, среди леса, где та протока, которая соединяет верховье Побегайки с Безымянкой! К тому же о том, что таковая протока есть, Механик пока лишь теоретически догадывался. Если мотор у снайпера, допустим, заглох уже здесь, поблизости от острова, то он вполне мог проскочить со Снороти вверх по Побегайке.

Тем не менее Механик, запустив «Вихрь» и нарушив тишину, все же повернул ручку мотора вправо, а нос лодки направил влево. Чуть осев на корму, «Казанка» лихо понеслась над затопленным болотом. Встречный воздух зашуршал в ушах, обдул щеки, взбодрил… Хотя, конечно, «Казанке» с 20-сильным «Вихрем» было далеко по скорости до мотоцикла, но все-таки по гладкой воде она двигалась быстро, а течение, против которого она вроде бы шла, почти не ощущалось. Это наводило Механика на мысль, что он все-таки правильно поступил, не отправившись вниз по речке. Скорее всего устье Побегайки еще было забито льдом и проскочить там Механик не сумел бы.

Хотя небо меркло прямо на глазах, Олег успел еще засветло пересечь разлив и достичь того места, где начиналась собственно Побегайка. То есть извилистая водная дорожка шириной в два десятка метров, ограниченная с обеих сторон торчащими из воды деревьями. Вообще-то летом она тут и до пяти метров в ширину не доходила, струясь по дну заросшей лесом ложбины. Слева под водой скрывался топкий берег с кустиками, местами торчавшими из-под воды, справа вода поднялась почти до края трехметрового обрыва. Поэтому Механик старался держаться ближе к правому берегу, чтоб не рубануть винтом по всем этим кустам. Впрочем, речка так часто меняла направление, что это правило оказалось с большим числом исключений. После того, как Механик проскочил первый по-настоящему крутой поворот и оказалось, что Побегайка течет уже не с запада на восток, а наоборот, обтекая очередной холм, ему пришлось прижиматься к левому берегу, ибо топкий низменный, с затопленными кустами, оказался справа.