Серебряные фонтаны. Книга 2 - Биверли Хьюздон

Он все время нуждался во мне, мой Джеки. Если я клала его в кроватку поспать, он начинал кричать сразу же, как только просыпался. Мне все время нужно было нянчиться с ним, и я гораздо больше уставала, чем с Розой. С другой стороны, я чувствовала себя очень бодрой и понимала, что должна оправиться от родов как можно быстрее. Через неделю я встала, оделась и вышла в свою гостиную. Миссис Чандлер была недовольна этим, но доктор Маттеус дал мне разрешение. «Вам незачем лежать в постели, если вы будете из-за этого беспокоиться», – он все понимал, доктор Маттеус.

И я написала письмо Лео, сидя за своим письменным столом, рассказала ему, какой Джеки чудесный малыш, как мы решили назвать его, как Флора укачивала его целых пять минут, пока он не заснул, и как Роза сидела рядом с ней, положив руку на его головку, а ее большие темные глаза округлились от усилий, которые она прилагала, чтобы так долго просидеть неподвижно.

Я не могла выходить из дома, потому что еще не побывала в церкви, но к концу второй недели послеродового периода я уложила Джеки в бельевую корзину и спустилась с ним в кабинет имения. Мистер Селби встал, когда я вошла. Он выглядел измученным. Увидев, что я иду на свое обычное место, он спросил:

– Леди Ворминстер, вы уверены?..

– Я только на час-другой, мистер Селби.

И мы стали работать вместе. Джеки проснулся и захныкал, и я дала ему грудь, укрыв шалью нас обоих. Мистер Селби взглянул на нас украдкой и поспешно отвернулся, его морщинистое лицо вспыхнуло румянцем. Но скоро для него стало привычным, что я кормлю ребенка прямо за своим рабочим столом.

Я вновь отдалась, своим привычным печалям. В конце мая немцы начали новое наступление. За три дня они достигли реки Марны – того места, где их остановили в начале войны. Казалось, война началась снова, а в каждом приказе, присланном нам министерством сельского хозяйства, повторялись те же сообщения.

– Кажется, нас ждет еще три года войны, – как-то в отчаянии сказал мистер Селби. – Но откуда взять мужчин?

Хорас Древетт и Чарли Дженкинс выздоравливали. Фред Смит, хотя его и привезли в Англию, умер в бристольском госпитале вскоре после возвращения. Незадолго до этого мистер и миссис Смит получили еще одну телеграмму – их старший сын, Артур, пропал без вести. Я попросила мистера Бистона поскорее провести надо мной церковный обряд, чтобы мне можно было навестить миссис Смит. Мои ноги подкашивались, я не знала, что ей сказать, но она держалась мужественно.

– Я не рассказала Фреду об Артуре – он бы расстроился. Вместо этого я сказала, что получила от него письмо, что он жив и невредим. Это была ложь, Бог дал мне силы сказать так, – затем она ласково добавила: – Я рада, что вы благополучно разрешились, моя леди, и особенно рада, что у вас мальчик. Может быть, это утешит его светлость после потери старшего сына, – она взглянула на меня в упор. – И я рада, что рождение малыша поможет и вам – потому что вы, наверное, очень горюете по сыну его светлости. Если женщина рожает от мужчины ребенка, что бы потом ни случилось, она чувствует себя так, словно отдала ему часть себя.

Я заплакала, она стала утешать меня. Миссис Смит была мужественной, очень мужественной.

В следующий раз я пошла в село пешком. Я зашла к мистеру Бистону, чтобы попросить об отсрочке крестин.

– Говорят, скоро снова начнут давать отпуска...

– ...и вы надеетесь, что отец нашего молодого джентльмена будет присутствовать на крестинах, – закончил за меня мистер Бистон. – Конечно, мы можем подождать – ведь это сын и наследник... – он порозовел. – Я имел в виду...

– Да, теперь это так, мистер Бистон, – тихо сказала я. Когда я прошла по селу, стало очевидно, что об этом знали все. Даже старики выходили из дома, чтобы посмотреть на Джеки. «Крепкий мальчонка, это точно». «Вы хорошо постарались, моя леди». Когда Джеки начинал хвататься за мою блузку, мужчины любезно отходили, возвращаясь к своим чашкам с чаем, но женщины толпились вокруг меня, пока я сидела на деревянной скамье напротив зеленого островка травы в начале сельской улицы. «Ой, какой он славный, маленький его светлость». «Представляю, как обрадовался его светлость, услышав такие новости». «Вы – хорошая девушка, моя леди, подарили ему такого славного сына».

Мистер Арнотт даже сам принес счета.

– Видите ли, я зашел поглядеть на малыша. Ой, какой он крупный для своего возраста, а какой складный! – Джеки потянулся и ухватился за мозолистый палец мистера Арнотта. – И сильный – он не забросит землю, когда ее получит, – мистер Арнотт взглянул на меня. – Его светлость будет очень доволен вами, моя леди, за то, что вы дали ему такого прекрасного сына.

Я знала, что Лео доволен, но по его письмам этого нельзя было сказать. Он писал в одном и том же формальном, натянутом стиле – я оправдывала это тем, что ему противно отдавать письма офицеру для цензурной проверки. Я не переставала надеяться, что он пришлет мне другое письмо, в зеленом конверте, но, как говорил Альби, такие конверты было трудно достать. Может быть, они все были потеряны во время бегства.

В том, что это было бегством, можно было не сомневаться, хотя в газетах говорилось об «отступлении на заранее подготовленные позиции, для генерального сражения». Мы знали правду от Альби, который снова попал в лондонский госпиталь. Элен навещала его там. Как сказал ей Альби, он не был тяжело ранен, его привезли сюда только потому, что во Франции скопилось слишком много раненых. Элен сказала, что он был очень спокойным, и мало рассказывал о случившемся, но получил за заслуги Военный крест. Мы очень гордились им.

Затем, мы услышали новости и получше – нашелся Артур Смит. Красный Крест сообщил, что он попал в плен к немцам. Мы были так рады за его мать, а я срезала большой букет золотистых роз и отнесла ей. Обычно я никогда не срезала розы, потому что Лео, не любил их срезать, но я знала, что на этот раз он не возражал бы. Кроме того, ведь эту розу он посвятил мне.

Несколько веток я срезала и для себя, и поставила их в своей гостиной. Кормя Джеки, я смотрела на розы и вспоминала, как Лео впервые преподнес их мне, вспоминала выражение его глаз, когда он говорил мне, как назвал этот сорт. Слезы навертывались на мои глаза, когда я вспоминала, как отвергла его тогда, как не хотела его любви, но теперь я тянулась к ней. Мне хотелось показать ему Джеки, а затем обнять его и выразить свою любовь. «Будь хорошим мальчиком, когда папа вернется домой, потому что он тоже хочет любви», – шептала я малышу. Скоро ли Лео приедет в отпуск?

Однако первым приехал мистер Уоллис. Он прибыл во вторую неделю июня и выглядел очень подтянутым в своей форме. На ней были три нашивки, увенчанные короной – теперь он был старшим сержантом. Он полюбовался Джеки, а я сказала: