Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Расскажи, как у тебя дела.

— Все хорошо. Арик Кушнир посылку для тебя передал. Помнишь, ты заказывал золотую фольгу и еще кое-что? Я хотела отдать ему деньги, но Арик сказал, что ты ничего не должен. Наоборот, он остался должен тебе, поэтому… если еще что-то нужно, звони.

— Позвоню.

— Знаешь… наш факультет закрыли.

— Как закрыли?

— Сказали, что программисты народному хозяйству не нужны. Не только мы. Все науки накрылись, зато открылось отделение садоводства на базе биофака. Нам предложили переводиться туда, но конкурс бешенный. Я работаю в магазине, свечи продаю, но магазин наверно тоже закроют. Знаешь, в Майами закрыли все пляжи из-за ядовитых медуз. Было несколько смертельных «укусов», и теперь недвижимость на побережье резко падает в цене. Натан Валерьянович хочет, чтоб я вернулась в Россию и училась у них. На самом деле он просто не справляется с Эрни. Знаешь, Савка Некрасов пропал. Полгода ему не звонит. А я теперь хожу на корты, где крошка тренировался, беру уроки. Там почти нет народу. Что тебе еще рассказать?

— Что-нибудь.

— Женя приезжал. Мы хотели прокатиться до Нью-Йорка на машине, но у Джексонвилла стоит кордон и всем выписывает пропуска. Выехать из Флориды можно, а вернуться — большой вопрос. Думаешь, из-за медуз? Говорят, они не только ядовитые, но и заразные. Женя сказал, что все это чушь. Он хочет снова поступать в медицинский и перебираться в Москву насовсем. Тебе большой привет от него.

— Тебе тоже надо перебираться в Москву.

— А ты? Оскар, будь осторожнее. Тебя еще могут в тюрьму посадить. Натан Валерьянович сказал, что если ты соберешься приехать, предупреди заранее, чтобы он успел защиту поставить.

— Не надо защиты. Я приеду. Скоро мы все соберемся на даче Учителя.

— Почему ты так думаешь?

— Я просто очень хочу. Я соскучился.

— Ты говоришь так, как будто хочешь попрощаться с нами. Нет, Оскар не надо прощаться. Мы не позволим полиции тебя сцапать.

С той поры, как беглый алхимик был обнаружен, Натан Валерьянович стал звонить ему сам. Регулярно и основательно. Темное криминальное прошлое ученика его нисколько не волновало. В первую очередь Натана Валерьяновича беспокоило поведение крошки. Его моральный облик и психическое здоровье, потому что тень большого «индейца» преследовала мальчика постоянно, даже когда сам «индеец» отсутствовал. Профессор рассказывал, какой замечательный корт они построили во дворе, и как он усердствовал в поисках тренера, но вместо тренеров на корты повадились халявщики, не желающие платить за аренду. «Вся шпана… — докладывал Натан Валерьянович, — играет теперь у нас. С тех пор, как в Москве закрылись спортивные комплексы, в области резко взлетели цены».

— И вы берите оплату, — советовал Оскар.

— Разве я могу? Уйдут люди, придут «индейцы».

— Недолго им осталось ходить.

— Как знать, — сомневался профессор. — Я подумывал отгородиться от кортов забором, но потом решил, нет! Пока я вижу, что там творится, мне спокойнее. За Эрнестом нужен постоянный присмотр. Ни на минуту нельзя оставить его одного.

Профессору удалось сводить крошку-графа к специалисту по психике трудных подростков, и вывод, сделанный врачом, озадачил его надолго.

— «…человек, с которого содрали кожу», — процитировал Натан заключение специалиста. — Оскар, этот мальчик все чувствует и понимает на порядок острее нас, отсюда агрессия. Он занял оборону и ему все равно, какой ценой постоять за себя, потому что наш мир для него чужой, неуютный, нелепый, несерьезный. Как страшно должно быть человеку, который не прорубает себе коридор из прошлого в будущее, а бьется о стены этого коридора, чтобы немного заглушить боль. Вместо того, чтобы прозреть, он хочет ослепнуть. Вместо того, чтобы понять… спрятаться и не думать. Врач прописал ему успокоительное, но я сомневаюсь…

— Ему поможет хороший тренер. Игра для крошки — самая безопасная анестезия.

— С тренером у нас как всегда сложности. Я думал учебой его увлечь…

— Даже не старайтесь.

Натан Валерьянович и не старался. Только ругал руководство факультета за то, что сдало в аренду крышу нового корпуса в Академгородке неизвестно кому, и на ней за ночь вырос лес антенн. Проход на крышу оказался вдруг опечатан, а старая физическая лаборатория, в которую профессор вложил много сил, исчезла с лица земли вместе с дорогостоящим оборудованием. Натан Валерьянович жаловался ученику на то, что в этом году не было ни зимы, ни лета, очевидно, осени и весны тоже ждать не имеет смысла. Его коллега, который выступал рецензентом на защите диплома Оскара, сошел с ума и вместе с семьей уехал жить в лес. Стало трудно купить хорошую спортивную обувь. Левушку опять положили в больницу. Алиса поссорилась со своим молодым человеком, поэтому деньги, отложенные на свадьбу, Натан Валерьянович готов выслать Оскару, если тот имеет финансовые затруднения…

— Ко мне обратилась компания молодых ребят, — вспомнил профессор. — Сказали, что когда-то у нас учились, но я не помню… Они организовали группу исследования погодной аномалии. Есть мнение, что геомагнитное поле меняет не объективный процесс. Грубо говоря, кто-то им управляет. Ребятам нужна программа, которую ты делал для связи в смещенных частотах. Для «Дня Галактики», помнишь? Я сказал, что без тебя не уполномочен ею распоряжаться. Может, стоило дать?

— Мне все равно, Учитель. Сегодня они ищут то, чего нет, завтра всей группой перекинутся в садоводство. Можете отдать, мне не жалко.

— Боже мой, — сокрушался Натан, — где справедливость? Ты столько сделал в науке, а прославился на весь мир, как мошенник.

— Это не моя проблема, Учитель. Это проблема несовершенного мира, падкого на блестящие безделушки.

— Береги себя, — просил Учитель. — Эрнест скучает. Он бегает по лесу кроссы, а я боюсь. Люди видели лесное чудовище. Я думаю, открылся портал…

— Я тоже так думаю.

— Совершенно дикий человек кидается с топором на машины.

— Он охраняет территорию, профессор. Он не в курсе, что перекинулся в другую эпоху.

— Люди говорят, что это беглый крепостной одичал в лесу. Без тебя не знаю, как найти этот портал и закрыть.

— И я не знаю, — сетовал ученик. — Выравнивается «давление хронала». Теперь порталы будут открываться стихийно, когда захотят и куда захотят.

— И теперь каждый раз, когда Эрнест бежит кросс, я пью валидол. Не знаю, где найти хорошего тренера. Люди не хотят с ним связываться ни за какие деньги. И он бегает по этим ужасным лесам и дорогам. Оскар! Приезжай и тренируй его сам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});