Где властвует любовь - Куин Джулия

Позже вечером, после того как Пенелопа выпила чашку чаю, бесцельно побродила по спальне и наконец прилегла на постель с книгой, которую никак не могла заставить себя читать, появился Колин.

Он ничего не сказал, просто стоял и улыбался – правда, не обычной своей улыбкой, мальчишеской и бесшабашной, побуждавшей улыбнуться в ответ.

Это была едва заметная улыбка, смущенная и… извиняющаяся.

Пенелопа положила книгу на живот обложкой вверх.

– Можно? – спросил Колин, указывая на пустое место рядом с ней.

Пенелопа поспешно подвинулась.

– Конечно, – ответила она, переложив книгу на ночной столик у кровати.

– Я отметил несколько отрывков, – сказал он, протянув ей тетрадь, после того как пристроился на краешке постели. – Если ты согласна прочитать их, – он покашлял от смущения, – и высказать свое мнение, – он снова кашлянул, – я был бы признателен.

Пенелопа посмотрела на тетрадь, элегантно переплетенную в розовую кожу, затем на Колина. Лицо его было серьезным, взгляд сосредоточенным, и, хотя он был абсолютно неподвижен – не жестикулировал и не ерзал, – она знала, что он нервничает.

Чтобы Колин нервничал? Она и представить себе не могла, что такое возможно.

– Для меня это большая честь, – вымолвила она, осторожно вытащив тетрадь из его пальцев. Некоторые страницы были отмечены закладками, и она открыла одну из них.

«14 марта 1819 года Впечатления о Шотландском нагорье»

– Это когда я навещал Франческу в Шотландии, – сообщил Колин.

Пенелопа наградила его укоризненной улыбкой, призывающей к терпению.

– Извини, – пробормотал он.

«Казалось бы – во всяком случае, уроженцу Англии, – что здешние холмы и долины, должны радовать глаз своей яркой зеленью. В конце концов, Шотландия располагается на том же острове и по всем параметрам должна страдать от тех же дождей, что нещадно поливают Англию.

Как мне сказали, эти холмистые пространства тускло-коричневого цвета называются пустошами. Дикие, пустынные места, почти лишенные красок. И тем не менее они трогают душу».

– Я написал это, когда забрался довольно высоко в горы, – пояснил Колин. – Внизу и около озер совсем другая картина.

Пенелопа подняла глаза, наградив его очередным укоризненным взглядом.

– Извини, – снова буркнул он.

– Может, тебе будет удобнее, если ты не будешь нависать над моим плечом? – предложила она.

Он непонимающе посмотрел на нее.

– Думаю, ты это уже не раз читал. Так что тебе незачем читать это сейчас. – Пенелопа выдержала паузу и, не дождавшись никакой реакции, уточнила: – Через мое плечо.

– О! – Он несколько отстранился. – Извини.

Она посмотрела на него с явным сомнением.

– Думаю, тебе лучше пересесть.

Явно пристыженный, Колин поднялся с постели и плюхнулся в кресло в дальнем конце комнаты, привычно скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая ногой по полу.

– Колин!

Он вскинул голову, искренне удивленный.

– В чем дело?

– Перестань притоптывать!

Колин уставился на свою ногу как на какой-то чужеродный предмет.

– Разве я притоптывал?

– Да.

– О! – Он крепче скрестил руки на груди. – Извини. Пенелопа снова сосредоточилась на чтении.

Тук, тук…

Она вздернула голову.

– Колин!

Он твердо поставил ноги на ковер.

– Вот черт! Я даже не сознавал, что делаю. – Он откинулся на спинку кресла и положил руки на подлокотники, однако не казался расслабленным, вцепившись пальцами в обивку.

Пенелопа задержала на нем взгляд, чтобы убедиться, что он действительно способен сидеть тихо.

– Я больше не буду, – заверил он ее. – Обещаю.

Она смерила его последним оценивающим взглядом, прежде чем вернуться к отрывку, который читала.

«Принято считать, что шотландцы как народ презирают англичан, и это истинная правда. Но по отдельности они весьма сердечны и дружелюбны, охотно угостят вас стаканчиком виски, пригласят за стол и предложат ночлег. Компания англичан – как, впрочем, и любой англичанин, облаченный в мундир, – не встретит теплого приема в шотландской глубинке. Но случись вам в одиночку забрести в деревенскую таверну, местные жители примут вас с распростертыми объятиями.

Именно это произошло со мной в Инверери, небольшом городке на берегу озера Лох-Файн. Спроектированный Робертом Адамом по указанию герцога Аргайла, решившего перенести поселение поближе к новому замку, он расположен у самой воды и поражает аккуратными рядами беленых домиков, пересекающимися под прямыми углами. (Признаться, довольно необычное зрелище для того, кто вырос среди хитросплетения лондонских улиц.)

Я ужинал в отеле, наслаждаясь отличным виски, вместо обычного эля, который подают в подобных заведениях в Англии, когда вдруг сообразил, что не имею ни малейшего понятия о том, как добраться до следующего пункта назначения, и не знаю, сколько времени на это потребуется. Эти вопросы я адресовал хозяину (некоему мистеру Кларку), объяснив, что хотел бы посетить замок Блэр, К моему изумлению и замешательству, все посетители таверны тут же включились в обсуждение.

– Замок Блэр? – зычно отозвался мистер Кларк, громогласный мужчина, похоже, не способный говорить нормальным голосом. – Ну, если вы хотите попасть в замок Блэр, вам нужно взять курс на запад, к Питлочри, а оттуда повернуть на север.

Совет был встречен одобрительным гулом – и не менее громкими возгласами, выражавшими несогласие.

– Э… нет! – завопил другой мужчина (как я позже узнал, по имени Макбоугел). – Тогда ему придется пересечь Лох-Тей, а это чревато опасностями, каких врагу не пожелаешь. Лучше вначале направиться на север, а уж потом повернуть на запад.

– Может, и так, – включился третий, – только тогда у него на пути окажется Бен-Невис. Или, по-вашему, гора – меньшее препятствие, чем крохотное озерцо?

– Это вы Лох-Тей называете крохотным? К вашему сведению, я родился на берегу этого озера и что-то не слышал, чтобы кто-нибудь называл его крохотным. (Не знаю, кто произнес эту тираду, как, впрочем, и все остальные, но все говорилось с большим чувством и убеждением.)

– А зачем ему тащиться до Бен-Невиса, если можно свернуть на запад у Гленко?

– Ха-ха-ха, это ж надо предложить такое! Да после Гленко нет ни одной приличной дороги, которая вела бы на запад. Вы что, хотите угробить беднягу?

И так далее и тому подобное. Если читатель заметил, что я перестал указывать, кто и что сказал, то только потому, что в поднявшемся шуме трудно было различить отдельные голоса. Это продолжалось по меньшей мере минут десять, пока наконец в разговор не вступил старый Ангус Кэмпбелл, переваливший через восьмой, десяток, и все почтительно притихли.

– Что ему нужно сделать, – просипел Ангус, – так это отправиться на юг, в Кинтайр, а затем повернуть на север, чтобы он мог заехать в Айону. Оттуда нужно отплыть в Скай, потом добраться по суше до Алапула, вернуться в Инвернесс, заскочив по пути в Куллоден, а уж оттуда можно двинуться на юг, в замок Блэр, посетив попутно Грампиан, если он хочет посмотреть, как делают настоящее виски.

Это пространное заявление было встречено гробовым молчанием, пока наконец какой-то-смельчак не заметил:

– Но на это уйдут месяцы.

– А кто говорит, что нет? – отозвался старый Кэмпбелл с воинственными нотками в голосе. – Англичанин приехал посмотреть Шотландию. Вряд ли у него это получится, если он направится отсюда прямиком в Пертшир.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь, и тут же принял решение – в точности следовать указанному маршруту. Тогда, вернувшись в Англию, я смогу с чистой совестью утверждать, что изучил Шотландию вдоль и поперек».

Колин не сводил глаз-с Пенелопы, углубившейся в чтение. Она то и дело улыбалась, заставляя его сердце взволнованно екать, а потом улыбка прочно обосновалась на ее губах, морщившихся от сдерживаемого смеха.