Жизнь напрокат (СИ) - Ягушинская Вероника

Что делать в данной ситуации? А я взяла и поступила, как четырнадцатилетняя девчонка, а что, мне можно. В драку, как Кз, он, надеюсь, полезет, а быть хорошей для всех — занятие крайне неблагодарное.

Не сильно размахнувшись, я влепила парню звонкую пощечину. Голова его качнулась, щедро окропив плечи перхотью, а я подскочила и потопала к двери. Раньше на парне была светлая футболка, и перхоть на ней видно не было, а на черном выделялась, как звезды на ночном небосклоне. Бр-р-р! Минус тысячу!

— Козел! — обиженно бросила через плечо, капризно надув губки. — Я все Алексу расскажу!

Вскочивший было со зверской рожей мне вслед Дэн плюхнулся обратно на кровать. Матрац натужно заскрипел и хрустнул.

— Не надо! Я же не то имел в виду!

Ага, не то. Как девчонку клеить, так ты первый, а как по морде за это, так в кусты.

— Еще и трус, — презрительно кинула я и пошла к лестнице.

Вежливо попрощалась с Вовчиком, накинула куртку, отпихнула ногой Рэма, и вышла в дождь.

Теперь домой обедать и к Егору, который, как оказалось, жил в доме Валерика на правах седьмой воды на киселе бабушки Лёкиного кавалера.

Главное, не простыть.

~ 50 ~

От предков мне ожидаемо влетело, но не сильно, зато отпускать меня после обеда гулять они наотрез отказались. Даже после клятвенного обещания сидеть в гостях и не высовываться. Так и прошел остаток дня дома. Выгнав братца с Арией восвояси, я взяла томик Булгакова и, на радость предкам, изучала литературу. Упущенного времени было катастрофически жаль, но поделать я ничего не могла. Не в четырнадцать лет качать права и доказывать, что я взрослая состоявшаяся личность, тем более в присутствии бабушки.

А на утро я не встала. Градусник чуть ли не взрывался, голова раскалывалась, в горле пересохло и саднило, насморк перекрыл поток воздуха, а слабость во всем теле не позволяла мне даже до веранды доползти. Давненько я так не болела. Все-таки сказалась прогулка под дождем.

Но грипп был не самым страшным, что со мной приключилось, ужаснее всего было то, что я умудрилась заболеть в присутствии бабушки, а лечить все она предпочитала (с недавнего времени) народными средствами. В прошлый раз Леха болел, так я ему очень сочувствовала… И плевать было четыре раза этой вредной старухе на то, что она фармацевт по образованию.

— Уж я-то знаю, из чего и как эта химота производится, — утверждала она. — Тем более, в России нормальных лекарств сейчас нет! Производства на ладан дышат, а импортным я не доверяю! Поговаривают, что иностранные производители их на нас тут испытывают.

Если бы сама я обошлась пакетиком Фервекса, леденцом от горла, аскорбинкой и Санорином, закончив эпопею с гриппом за три дня, то бабуля взялась за лечение всерьез. Дверь в мою комнату открылась с ноги, и на пороге появилась бабушка с подносом, заставленным всякими стаканчиками, чайничками и тарелочками.

— Сейчас мы будем тебя лечить, — радостно заявила она, плюхнув с грохотом поднос на тумбочку. — Аня, неси тазик! — крикнула в пространство Валентина Терентьевна.

— А может, проще пристрелить, — жалобно предложила я, но была проигнорирована.

В комнату вошла маман с пластиковым тазом, бросила на меня извиняющийся взгляд, вручила бабушке инвентарь и быстренько удалилась. Что касалось лечения нас с братом, если мы заболевали на даче в присутствии бабушки, то мама со своей родительницей давно уже не спорила, предоставляя той полную свободу в выборе методов экзекуции. А говоря по-русски, приносила нас в жертву ради собственного душевного спокойствия.

— Итак, — в руки мне сунули стакан с каким-то отваром, — это горло полоскать, — на колени плюхнулся тазик. Вперед!

Тяжко вздохнув, я приступила к процессу. Спорить бесполезно.

А потом меня натирали уксусом с чесноком, делали примочки, водочные компрессы, заставляли промывать нос соленой водой, сыпали в носки горчицу, привязывали на ночь крупу на спину, когда кашель начался, грели нос яйцом или солью и многое другое из арсенала народных пыток. На фоне всего этого горький общеукрепляющий сбор, лимон без сахара и клюквенный морс, который в меня лили литрами, казались цветочками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Продолжался этот ад пять дней, и только тогда температура соизволила спасть (по-моему, сама по себе), но отмыться от чесночной вони и вымыть сальные от примочек волосы мне не разрешили. Ты что?! Опять заболеть хочешь?! Блин, а то, что после душа у меня всегда температура спадала, никого не волнует?!

Пока я валялась полудохлая, приезжал папа. Сообщил дамам то, что они уже знали из новостей, и приободрил всех тем, дела у него теперь пойдут в гору. Кто-то в кризис прогорает и опускается на дно, а кто-то наоборот выплывает. Мой отец, по счастью, относился к последним. Вот только была во всем этом ложка дегтя…

— Анечка, вам с детьми придется пожить на даче до середины сентября.

Предки разговаривали в комнате брата, поэтому слышала я все довольно хорошо. Сам мелкий в этот момент гулял, а бабушка смотрела телевизор на веранде.

— Почему? — удивилась мама. — Дети же школу пропустят.

— Так надо, — мягко настаивал папа.

— Слава, что случилось? У тебя проблемы?

Папа ненадолго замолчал, дверь в мою комнату приоткрылась, но я сделала вид, что крепко сплю.

— Помнишь, Диму Арошина? — на пол тона ниже заговорил папа.

— Одногруппника твоего? — спросила мама.

— Да. Так вот, я тебе не говорил, но дела в сервисе в последнее время шли не очень, поэтому мне пришлось продать ему долю. Димка появился в самый подходящий момент, у нас как раз тогда по зиме склад запчастей сгорел. Он предложил неплохие деньги… В общем, он теперь мой совладелец.

— И как с этим связано то, что нам нужно сидеть пол осени тут?

— А так, что уставной капитал и вся прибыль у нас сейчас в долларах.

— Так это же хорошо!

— Хорошо, — грустно протянул папа, — только теперь Арошин требует, чтобы я продал ему свою долю. По старой цене…

— А ты?

— Я отказался, конечно. Предложил ему поделить бизнес пополам и разойтись с миром, но Арошина этот вариант не устраивает, — папа опять замолчал, но вскоре довольно жестко попросил: — Так что сидите тут, пока я за вами не приеду. С хозяевами я договорился.

— Нет! — и в этом вся мама. С папой готова спорить до усра… победного, а бабушке слово поперек сказать боится. — Слава, я не оставлю тебя одного в такой момент.

— Ты хочешь подвергнуть опасности детей?! — прошипел папа, как можно тише.

— Все настолько серьезно? — ужаснулась мама.

— Ань, не драматизируй. Ситуация действительно серьезная, но не настолько.

— Тогда я еду с тобой! Мама останется с детьми…

— Анна! — раздался окрик с веранды. — Подойди ко мне на минутку, пожалуйста.

Разговора мамы и бабушки я не слышала, но через три минуты раздался скрип двери.

— Все в порядке, Слава, — произнесла бабуля. — Не переживайте, решайте свои проблемы спокойно, мы будем ждать вас здесь, сколько потребуется, — и с нажимом: — Правда, Анна?

— Правда, — эхом откликнулась мама, и на этом конфликт был исчерпан.

Проведя весь день с нами, папа отбыл обратно в город, чтобы забрать нас только к концу сентября. Спустя пару лет мама найдет, конечно, выписку из больницы, где папа лежал с ножевым и огнестрелом, но орать будет уже поздно. Хотя на орехи он получит. А нефиг оставлять улики. Так мы ему с братом и сказали.

— Линка, к тебе пришли.

В комнату после обеда заглянул братец. Я сидела на кровати в теплой пижамке и дочитывала книжку.

— Кто? — не отрываясь от страниц, спросила я.

— Парнишка с веником, — небрежно кинул Леха.

По спине прошелся неприятный холодок предчувствия.

— А какое сегодня число?

— Двадцать первое.

Блин! Сегодня Алекс должен вернуться.

Я подорвалась, как ужаленная. Внешность после болезни оставляла желать лучшего, поэтому надо было срочно хотя бы расчесаться и переодеться во что-нибудь приличное. Подбежав к зеркалу в комнате брата, я чуть не взвыла: волосы на голове сально блестели, и было очень хорошо видно, что они просто немытые. Черт!