Вторжение в Ойкумену (СИ) - Виктор Алексеевич Козырев

к зданию ратуши, чтобы эвакуироваться с помощью портала в безопасное место. И, естественно, его прикрывал один из алурийцев, рядовой маг, который не входил в ближайшее окружение иноземной принцессы.

Пули и огненные шары отскочили от щитов, а дальше сам Анджей сделал ошибку. Он, разумеется, тогда не даже подозревал, что все алурийцы, даже те, у кого низкий статус, очень сильные маги, и не недавнему ученику, меньше года назад окончившего Киммеридский Университет, с ними тягаться силами. Да и вообще проще было им дать уйти, а не навязывать бой. Но молодость и уверенность в себе сделали своё чёрное дело. Поэтому взглянув на отбитые заклинания, он, не задумываясь, ринулся в атаку, блокируя огненную стрелу и одновременно преобразуя воду из ближайшего фонтана в кучу маленьких ледяных дротиков. Алуриец, улыбнулся и одним лёгким движением растопил их, после чего нанёс серию ударов россыпью молний, проламывая защиту Анджея, и одна из молний ударила склавинского мага в лицо.

Анджей вскрикнул, падая на колени. Однако и у его врага не получилось добить Качмарека. Взвод солдат, который сопровождал Анджей, наконец пришёл в себя и открыл огонь из винтовок. Забывший о них алуриец, потому не успевший переключить защиты, был ранен в руку, перепугался и побежал к ратуше, откуда телепортировался в неизвестном направлении. Сопровождавшие его нейстрийцы, поняв, что остались без прикрытия, также испугались и начали беспорядочно отступать. Склавины пальнули им в спины, для острастки, но преследовать не стали, так как сами остались без магического прикрытия.

— Паренёк, паренёк, ты как, в порядке? — к Анджею подбежал какой-то рыжий здоровяк.

Качмареку показалось, что помнит солдата, и тот был в отряде гренадеров, но он солдат оказался в пехоте?

— Живой, — выдохнул Анджей, хотя боль была дикой, в глазах всё мутилось.

Да, точно! Он гренадер, а не пехотинец. И он спас его, когда после битвы при Лутулентии он с гренадерами преследовал бежавших нейстрийцев, и они нарвались на засаду, организованную при участии Луи Кавелье, стремившегося выиграть время для остальной армии.

— Ну что живой, то хорошо, — отозвался то ли гренадер, то ли пехотинец. — Ох, да что же он с тобой сделал, кровопивец проклятый!

Качмарек попытался ощупать лицо, но получил ощутимый удар по рукам.

— Даже не вздумай! — проговорил гренадер. — Сейчас в лазарет отправим, а там уж…

Анджею было интересно, что же случилось с его лицом, но он не успел ничего сделать или сказать, как тело снова пронзила боль, и он поплыл, теряя сознание и уже не видел и не слышал, как рядом с ним остановился конь генерала Лисовского.

— Живой? — спросил тот, поглядывая на одного из своих бойцов.

— Отож! — отозвался здоровый пехотинец. — Только без сознания.

— В лазарет! — коротко приказал командир всех магов Склавинской армии. — И сами вместе с ним отправляетесь. Без магов здесь делать нечего.

— Вот ведь, — сокрушался здоровяк. — Думали, что сбежали они, а то вот как…

— Так бывает, — бросил Лисовский, и пришпорив коня, отправился к ратуше.

Но входить в неё он не стал, чувствуя работающий портал алурийцев. Вместо этого чародей сосредоточился, чтобы вызвать подкрепление, которое поможет ему взять ратушу. Лисовский был сильным чародеем, а не боевым магом, что вызывало удивление у всех, кто с ним сталкивался, ибо чародеи никогда не достигали столь высоких постов, однако Владимир Ксавериевич был именно таким исключением из общего правила.

Но когда, наконец, подошли три боевых мага, и один преобразователь разрушать ратушу не имело смысла. Все, кто хотел, телепортировался, оставив здание пустым. Город пал, а эрцгерцог Пауль напрасно поджидал нейстрийцев — все они ушли порталами, поняв, что их окружили.

И пока за здоровье Анджея боролись целители в лазарете, на ту же улицу, где он получил тяжёлое ранение, въехали три полководца и направились, в лучах заката, к ратуше, чтобы как положено принять ключи от города, от местного главы. Довольные собой Ингваров и Мансуров, а также разозлённый эрцгерцог Пауль.

— Что же господа, дорога на Гельвецию открыта, — сообщил генералиссимус Ингваров, приняв ключи от городского головы. — Перезимуем в Тауриноруме, а по весне, как распутица кончится, отправимся в горы.

— Но нам надо будет защищать Граппали, — возразил эрцгерцог Пауль не потому, что у него были идеи получше, а чтобы хоть как-то возразить полководцу опять оставившего его в дураках.

— «Лучше бы оставался в Риволланде» — злобно думал он.

— Вот ваши имперцы этим и займутся, — парировал полководец. — Я же буду ожидать пополнения, после чего двинусь на север.

Пауль фон Фальксбург промолчал, не желая спорить с прославленным полководцем, которого в ближайшее время, как раз перед отправкой в Гельвецию император Оттон VIII собирался наградить одной из высших наград Западной империи — Орденом Горного Ястреба. Чтобы просто не сорваться и не устроить безобразный скандал на ровном месте. Только сказал, немного подумав.

— А зачем вам пополнение? В Гельвеции нет серьёзных войск нейстрийцев, к тому же после недавних поражений здесь и в Тамерии, они сосредоточатся на обороне своих границ.

И Алурия тоже потерпела поражение. Не задалась нынешняя осень у нейстрийцев. Правда, дело было только в том, что д’Альстаф, проиграв военную кампанию, не смог прислать подкрепление и принцесса, не получая подмоги, проиграла поднявшим голову мамлюкам, которых усилили альбийцы и склавины, была вынуждена отступить в Филиппию, теряя все свои тамерийские завоевания.

— Может быть, и незачем, — согласился Ингваров. — Посмотрим. Я вот думаю, что может и не стоит ждать подкрепления, а атаковать быстро и решительно. Чтобы не дать возможности самим нейстрийцам подвести туда войска. Гельвеция — идеальное место, чтобы держать там оборону.

Полководец на самом деле так не думал, а ожидал подкрепление от своих, которое должно подойти со стороны Риволланда, где шли вялотекущие перестрелки между нейстрийцами и алеманами.

Пауль кивнул, соглашаясь, но при этом подумал, что он очень давно не слышал известий о Максимилиане д’Арно, который занимался обороной севера Нейстрии и защищал захваченный Гевершахт от альбийцев, вторгающихся с моря. Впрочем, как разница, если из Плантинии доходят до них хорошие вести. Нейстрийские горожане, недовольные недавними поражениями, организовали беспорядки, требуя смещения Нового Конвента.

Ещё эрцгерцог мысленно пожелал генералиссимусу свернуть себе шею в горах, настолько был зол на него.

— А может быть, и правда не стоит лезть в горы? — опять вмешался осторожный Мансуров. — В Нейстрии сейчас неспокойно, может, стоит ударить по ним и пока они приходят в себя, окончательно разобраться с алурийцами?

— Мы уже сделали такую ошибку, во время войны Первого альянса, — раздался от дверей густой бас, и полководцы, развернувшись, увидели Августа фон Фалькштейна, главы Имперской Тайной Канцелярии.

Ингваров