Туннели - Родерик Гордон

— Ясно. Копролит, — нахмурился Уилл.

— Он снизу, — объяснил мальчик, глянув на землю, и отошел. Уилл еще понаблюдал за странным медлительным существом. Оно напомнило ему пиявок, обитавших в тине на дне школьного аквариума. Эта сцена — мистер Кларк-младший в розовом пиджаке, выставляющий свои товары, копролит, разглядывающий ананас, — показалась ему невероятной.

Уилл подумал, не подойти ли к мистеру Кларку-младшему, но тут заметил в толпе двух полицейских и быстро ушел. По пути домой его терзала одна мысль: «Если Кларки знают о Колонии, сколько же еще народу в Хайфилде ведет двойную жизнь?»

Неделя шла за неделей. Уилл успел поработать в разных частях Колонии. Он немало узнавал о подземной жизни и старался заносить как можно больше информации в дневник. Верхнюю ступень иерархии занимали стигийцы, на которых не распространялись никакие законы. После них шла немногочисленная правящая элита колонистов, к которой имел честь принадлежать и мистер Джером. Уилл не представлял, в чем состоят их обязанности, и расспросил Кэла, но брат, как оказалось, тоже этого не знал. Далее следовали простые колонисты. К низам общества относились те, кто не мог или не хотел работать; им предоставили гнить в гетто, крупнейшим из которых были Трущобы.

Каждый день, смыв грязь и пот в так называемой ванной дома Джеромов, Уилл садился на кровать и под внимательным взглядом Кэла делал подробные записи, дополняя их рисунками там, где считал необходимым. Например, он хотел нарисовать детей, работающих на свалке. Это зрелище несомненно заслуживало внимания: маленькие колонисты, едва научившись ходить, ловко разбирали огромные горы мусора, тщательно сортируя его по тележкам для переработки.

— Все на что-нибудь да сгодится, — объяснил ему Кэл. — Я-то знаю, сам это делал!

Еще Уиллу хотелось запечатлеть обиталище стигийцев — грозную крепость в дальнем углу Южной Пещеры, окруженную железным забором. Этот рисунок давался ему тяжелее всего — мальчик никак не мог подобраться достаточно близко, чтобы рассмотреть детали. По окрестным улицам ходили патрули, и любопытство могло дорого обойтись Уиллу.

Кэл никак не мог понять, что заставляет брата вести дневник, и долго донимал его расспросами. Наконец Уилл объяснил ему, что отец учил его подробно описывать все находки, обнаруженные под землей.

Уилл не переставал думать об отце. Настоящим отцом для него все равно оставался доктор Берроуз, а мистер Джером, даже если и приходился ему родным отцом — в чем Уилл порой сомневался, — едва дотягивал до второго места. И безумную мать-верхоземку, и Ребекку Уилл по-прежнему считал своей семьей. Однако он так привязался к Кэлу, дяде Тэму и бабушке Маколей, что временами чувствовал себя предателем, вот только не мог понять, по отношению к какой семье.

Нанося последние штрихи на изображение колонистского дома, Уилл отвлекся и снова начал фантазировать о путешествии отца в Глубокие Пещеры. Он горел желанием узнать, что там скрывается, и знал, что рано или поздно последует за доктором Берроузом. Однако всякий раз в мысли о будущем вмешивалась суровая реальность — Уилл с горечью вспоминал о Честере, до сих пор томящемся в жуткой тюрьме.

Уилл закончил рисунок и потер мозолистые ладони друг о друга.

— Болят? — спросил Кэл.

— Уже не так сильно, как раньше, — ответил Уилл.

Он живо припомнил, как ему пришлось пробивать каменные каналы для грядущей очистки громадной общественной выгребной ямы. Это был худший наряд из всех, что ему доставались. Мальчик вздрогнул. Морщась от боли в руках, он вернулся к своим записям, но тут раздался резкий вой сирены. Жуткий глухой звук наполнил весь дом. Уилл встал, пытаясь определить, откуда он исходит.

— Черный ветер! — Кэл спрыгнул с кровати и побежал закрывать окно. Уилл встал рядом с ним. Люди внизу разбегались в разные стороны, и за считанные секунды улица полностью опустела. Кэл восхищенно ткнул пальцем в стекло и отдернул руку — в воздухе накопилось столько статического электричества, что волосы на ней встали дыбом.

— Начинается! Обожаю! — восклицал он, дергая брата за рукав.

Но ничего не происходило, только сирена продолжала мрачно выть. Уилл, не зная, чего ждать, разглядывал пустую улицу.

— Вот! Вот! — закричал Кэл, прижавшись к стеклу и глядя в глубь пещеры.

Уилл проследил за его взглядом, пытаясь понять, на что смотрит брат, но у него как будто что-то случилось с глазами. Он никак не мог сфокусировать зрение.

А потом он понял, почему.

Над улицей вздымалось густое облако, похожее на чернила, растворяющиеся в воде. Оно быстро надвигалось, застилая все на своем пути. Уилл увидел, как фонари отчаянно пытаются светить еще ярче, но тонут в черном тумане. Как будто ночные волны смыкались над огнями обреченного океанского лайнера.

— Что это? — спросил потрясенный Уилл.

Он прижал нос к стеклу, чтобы получше рассмотреть темное облако, поглощающее остаток улицы.

— Это называется «ветер-левантинец», — сказал Кэл. — Он поднимается со дна Глубоких Пещер. Как будто Нижние Земли рыгают, — хихикнул он.

— А это опасно?

— Да нет, просто пыль и все такое, но говорят, что вдохнуть его — плохая примета. Говорят, там микробов много. — Кэл рассмеялся и затем изобразил монотонный голос стигийца: — Гибелен для всякого, с кем встречается, ибо обжигает плоть.

Он снова рассмеялся.

— А по-моему, Черный ветер классный. Правда?

Зачарованный Уилл не ответил. Улица исчезла из виду, за окном стало черным-черно, и у него неприятно заложило уши. Его тело как будто завибрировало, все волоски встали дыбом. Несколько минут темное облако плыло мимо, наполняя комнату запахом горящего озона и мертвенной тишиной. Затем темнота начала понемногу рассеиваться, фонари замерцали сквозь потоки пыли, будто солнце, пробивающееся из-за тучи, и наконец облако исчезло. В воздухе осталось лишь несколько серых разводов, будто нарисованных акварелью.

— А как тебе вот это?

— Бенгальские огни? — недоверчиво спросил Уилл.

— Статическая буря. Они всегда начинаются сразу после левантинца, — сказал Кэл, дрожа от восторга. — Вблизи с ними лучше не встречаться.

Уилл, не уставая удивляться, молча смотрел, как из рассеивающихся облаков на улицу вынырнуло целое созвездие огненных шаров. Одни были размером с теннисные мячики, другие — с пляжные мячи. С громким шипением у них с краев срывались яркие искры, как будто огромный ящик фейерверков сошел с ума.

Мальчики зачарованно глядели, как шар размером с дыню завис прямо перед их окном, осветив их лица и отражаясь в широко раскрытых глазах, а потом вдруг устремился по спирали вниз, рассыпаясь искрами. У самой земли он стал размером не больше яйца, ярко вспыхнул, будто подмигнув им, и наконец угас.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});