Подъем и падение Запада - Анатолий Уткин

Те же ассигнования, которые без обиняков называются военной помощью, составили в 1979 г. 838 млн долл.[284]. Они безвозмездно предоставлялись на чисто военные цели. В США была принята новая программа подготовки военных кадров для развивающихся государств. По этой программе готовились офицеры из 40 стран, на которых Вашингтон возлагает надежды как на оплот своего влияния в развивающемся мире. Согласно этой новой программе, акцент сознательно был перенесен с целей чисто военной подготовки на более широкие задачи — управление ресурсами данной страны, формирование тесных идейных связей с США. Так готовился дополнительный рычаг американского влияния в «третьем мире», пригодный к использованию в ситуации социальных сдвигов.

Доведя свои субсидии международным финансовым институтам, занимающимся помощью развивающимся странам, до 3,5 млрд долл., американское правительство решительно отбросило видимую беспристрастность середины 70‑х гг. Так, оно решительно выступило против займов семи конкретно названным странам — Кубе, Вьетнаму, Лаосу, Камбодже, Анголе, Мозамбику и Уганде, что явилось разительным контрастом с декларативными заявлениями американских государственных деятелей (в данном случае С. Вэнса) о том, что «Соединенные Штаты должны избегать попыток навязывать этим институтам политику, могущую подорвать их международный характер»[285].

Американские законодатели выделили дополнительные ассигнования в поддержку Международного банка реконструкции и развития на 1977/78 фин. год — 1,9 млрд долл.[286], увеличив их на 70 %. Такова была демонстрация приверженности США этим институтам как инструментам влияния на «третий мир». Способствовали ли американские программы сближению с «третьим миром»? В ноябре 1977 г. после четырехнедельных заседаний, в которых участвовали 106 стран, развивающиеся страны решили прервать переговоры о создании международного фонда для стабилизации международных рынков сырья, поскольку, как они заявили, некоторые богатые страны не хотят соглашаться с основными их предложениями об этом фонде. Так закончилась крупнейшая при президенте Картере инициатива в отношении развивающихся стран в целом. Развитые и развивающиеся страны резко разошлись по вопросу о форме и функциях указанного фонда — главного пункта «интегрированной программы по сырью», предложенной Конференцией ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) для регулирования продажи основных видов сырья и цен на них. Стороны, Север — Юг, не сошлись по главным вопросам: источникам создания указанного фонда; должен ли этот фонд финансировать программы разностороннего развития экономики и повышения производительности труда, а также буферные запасы сырья.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ РЕЙГАН–БУШ–СТ.: НЕОЖИДАННЫЙ ВОЗВРАТ ПОЗИЦИЙ ЗАПАДА

Администрация Р. Рейгана: возвращение к биполярности

Из избирательной кампании 1980 г. победителем вышел кандидат в президенты от Республиканской партии, бывший губернатор штата Калифорния Р. Рейган. Первые шаги в политике он сделал в 1964 г. — в том году, когда в США сформировалась консервативная группировка, возглавляемая сенатором–республиканцем Б. Голдуотером, считавшая, что президент Л. Джонсон слишком мягок по отношению к коммунистическим странам, к союзникам, к поднимающим голову развивающимся странам. Р. Рейган лучил известность, пропагандируя идеи Голдуотера. В борьбе за президентское кресло в 1968 г. Р. Рейган, тогда уже губернатор крупнейшего штата Калифорния, уступил Р. Никсону.

Губернатор Рейган стал объединять вокруг себя политические силы, стоящие на правом фланге Республиканской партии. Сторонники Рейгана опирались на разработки нескольких «мозговых трестов». Главные «фабрики мысли» правых, как уже говорилось, — «Фонд наследия», а также Американский предпринимательский институт, Гуверовский институт войны, мира и революции при Стэнфордском университете, Центр международных и стратегических исследований при Джорджтаунском университете. Неоконсерваторы с Запада нашли связи с консерваторами в столичных кругах и на Атлантическом побережье. «Консервативная тяга» способствовала выдвижению идеологически однородного состава для выполнения наиболее ответственных миссий[287].

Годы борьбы Р. Рейгана за власть пришлись на время войны США во Вьетнаме. Он и его единомышленники никогда не соглашались с признанием вины Америки, не признавали ошибочности «сверхвовлеченности» США в Юго — Восточной Азии и активно боролись со взглядами «пораженцев». Если практики в лице Никсона, Форда и Картера и теоретики в лице Киссинджера и Бжезинского признали (в той или иной степени) поучительность вьетнамского опыта как подтверждающего «неправомочность усилий США на периферии», то группа Рейгана полагала, что о поучительности этого опыта можно говорить только в том смысле, что 700 советников в 1961 г. и 500 тыс. солдат в 1968 г. было мало. Нужно было в 1961 г. сразу же обрушиться на Лаос и партизан в Южном Вьетнаме всей мощью. При этом, с их точки зрения, полезно было бы выдвинуть ультиматум тем странам, которые оказывали помощь Демократической Республике Вьетнам.

Начиная с середины 60‑х гг. Р. Рейган был и апологетом той политики Америки, которую она проводила во Вьетнаме. Еще будучи претендентом на пост президента, он заявил: «Мы осуществляли во Вьетнаме благородную миссию»[288]. Уже став президентом, он объявил, что пораженцы «не дали американским войскам добиться победы»[289]. В инаугурационной речи 20 января 1981 г. президент Р. Рейган не преминул почтить память тех, «кто пал на рисовых полях Вьетнама».

Сторонники Рейгана по принципиальным соображениям отказываются признать «аксиомы» политики Никсона — Форда — Картера: факт ограниченности американских ресурсов, важность переговоров, пользу диалога с потенциальными противниками на основе равенства. Президент Рейган принадлежит к тем, кто, в отличие от большинства правящей элиты США, не прошел «вьетнамский урок», не согласился признать ограниченность мощи США в быстро изменяющемся мире. «Его мир — это мир 1952 г., — писал обозреватель X. Смит о Рейгане. — Он видит мир в черно–белых тонах»[290].

В администрации Р. Рейгана сплотились те, кто хотел бы за счет наращивания жесткости в отношении потенциальных противников и игнорирования интересов развивающихся стран создать альтернативу «сползающей» с вершины могущества Америки, возродить стратегию, основанную на увеличении военного арсенала США и силового курса на международной арене. Часть стратегов республиканской администрации вышла из созданного в середине 70‑х гг. Комитета по существующей опасности — правой организации, поставившей своей задачей борьбу против процесса разрядки, Договоров ОСВ‑1 и ОСВ‑2, за новое американское самоутверждение в мире. Члены комитета заняли до 50 % вакансий в высшем эшелоне администрации.

В формировании внешнеполитической стратегии Р. Рейган выработал свой собственный стиль. В отличие от своих предшественников, он не стремился вникнуть в детали политического курса, он определял лишь общую стратегию, давал подчиненным общую «философию». При этом он не доверил конкретную реализацию этого курса одному из своих помощников. Напротив, отличительной чертой президентства Р. Рейгана стало отсутствие деятельного творца внешнеполитического курса страны, роль которого при Р. Никсоне и Дж. Форде играл Г. Киссинджер, а при Дж. Картере — З. Бжезинский.

При отсутствии «проводника» стратегического курса шла борьба между несколькими центрами планирования — государственным департаментом (возглавляемым А. Хейгом, а затем Дж. Шульцем), министерством обороны во главе с К. Уайнбергером, Советом национальной безопасности (утратившим часть своего прежнего престижа), кругом ближайших советников президента (Э. Миз, У. Кларк, М. Дивер, Д. Риган, Р. Аллен, Р. Макфарлейн). Президента устраивало это распыление прерогатив и власти. В целом на посты, имеющие решающее значение для выработки и реализации внешнеполитической стратегии, были назначены люди, ключевым качеством которых стала степень приверженности Рейгану, лояльности по отношению к президенту. Президент лично возглавил процесс пересмотра внешнеполитических концепций.

Сторонники Рейгана полагают, что из–за «демагогических трюков» демократов и либералов всех мастей американская капиталистическая система утратила свой былой ореол достойного подражания примера и стала чуть ли не обличаемым злом. Р. Рейган и его окружение подчеркнули ту мысль, что именно бизнес, сектор частной собственности, дал Америке атрибуты мировой державы. Р. Рейган нарочито «идеологизировал» место Америки в мире и указал развивающимся странам, что только повторение пути капиталистического развития означает прогресс[291]. С точки зрения консерваторов рейгановского толка, ложная самокритичность вашингтонских космополитов привела к дискредитации государственного устройства, конституционной системы США, а это нанесло удар по международному влиянию Америки[292]. Между тем, несмотря на все недостатки, именно политическая структура США, считает окружение Рейгана, является высшим достижением политического прогресса, образцом общественного устройства. Государства, не склонные видеть в Соединенных Штатах образец для подражания, стали изображаться Вашингтоном враждебными.