Хасидские предания - Мартин Бубер

ПЕСНЯ

Однажды накануне Йом–Кипура равви Зуся слышал, как чтец в синагоге читал слова «И прощается» необыкновенно прекрасным голосом. Тогда Зуся воскликнул, обращаясь к Богу: «Владыка мира! Должно быть, Израиль не грешил вовсе, что такая сладостная песнь воспевается пред Тобою?»

ОТВЕЧАЮЩИЙ «АМЕН»

О словах наших мудрецов «Отвечающий «амен» не должен говорить громче того, кто произносит благословение» равви Зуся говорил: «Душа произносит благословение. Тело отвечает «амен». Тело не должно осмеливаться говорить громче души».

ПРЕДАННОСТЬ ЗУСИ

Зуся как–то был гостем в доме Несхижского равви. Около полуночи хозяин вдруг услышал странные звуки, доносившиеся из комнаты гостя. Он подошел к двери и прислушался. Зуся бегал по комнате и бормотал: «Владыка мира! Я люблю Тебя! Но что я могу сделать для Тебя? Я ничего не умею». Он еще долго так бегал и бормотал, покуда неожиданно не остановился и не воскликнул: «Я умею свистеть! Посвищу–ка я для Тебя». И как только Зуся начал свистеть, Несхижского равви объял сильный страх.

СТРАХ БОЖИЙ

Однажды Зуся такими словами молился Богу: «Господи, я люблю Тебя очень сильно, но я недостаточно страшусь Тебя! Господи, я люблю Тебя очень сильно, но я недостаточно страшусь Тебя! Позволь мне стоять пред Тобой в страхе, подобно Твоим ангелам, которые трепещут от Твоего грозного Имени». Бог услышал его молитву, и Имя Его вошло в тайники сердца Зуси, как это свойственно одним лишь ангелам. Но после этого Зуся, словно маленькая собачонка, сразу забился под кровать и затрясся там от страха. Еле выговаривая слова, он произнес: «Господи, позволь мне снова возлюбить Тебя, как любил Тебя Зуся!» И Бог снова услышал его.

СОТВОРЕНИЕ АНГЕЛОВ

Однажды равви Зуся размышлял над словами Талмуда о гостеприимстве. Вот они: «Те, кто принадлежат Израилю, святы они. Многие хотят, но не имеют. Многие имеют, но не хотят». Зуся не мог понять, почему здесь оба, и гостеприимный и скупой, названы святыми. А поскольку он не мог понять этого, то заплакал. И тогда ему открылся смысл этих слов.

Каждому известно, что при любом благодеянии возникает ангел. Но ангелы, так же как и мы, имеют душу и тело, только их тело состоит из огня и эфира. Тот, кто хочет, но не имеет, может создать только душу ангела. Тот, кто имеет, но не хочет, приглашает гостя только потому, что ему стыдно не делать этого, – такой человек может создать только тело ангела. Но мы знаем, что в Израиле каждый ручается за каждого. Поэтому они действуют сообща, словно они – одно существо. Таким способом душа и тело творимого ангела соединяются вместе. Скупой, конечно, остается таким же грешником, каким был. Но когда сотворенная душа ангела обретает тело, в которое может облачиться, то на весь Израиль нисходит святость.

ОБВИНИТЕЛЬ

Равви Зуся так толковал слова «Изречений отцов» («Пиркей–Авот») «преступающий закон сам себе становится обвинителем»: «Каждый грех рождает обвиняющего ангела. Но я никогда не видел, чтобы из греха благочестивого сына Израиля рождался законченный ангел. Иногда у него нет головы, иногда его тело сильно покалечено. Ибо когда сын Израиля верит в Бога, верит в Него даже тогда, когда грешит, тело его посыпается пеплом и он не может грешить со всей своей волей, и поэтому ангел никогда не получается законченным».

ПОДЛЕ НИХ

Спросил равви Зусю некий хасид: «Об Аврааме, принимавшем трех ангелов, сказано: «И взял масла и молока и теленка приготовленного, и поставил перед ними; а сам стоял подле них под деревом. И они ели»*[228]. Разве не странно, что человек стоял «подле» ангелов?»

Равви Зуся растолковал: «Когда человек ест в состоянии освящения, то он спасает божественные искры, заключенные в пище. Однако ангелы не способны исполнять такую службу, покуда им не скажет человек. Вот почему об Аврааме сказано, что он «стоял подле них». Он дал возможность освящению трапезы снизойти на ангелов».

КОЛЕСО

Равви Израэль из Рижина был ложно обвинен и посажен в тюрьму. Сидя там, он рассказывал: «Однажды Небеса открыли равви Зусе, чтобы он ехал в деревню неподалеку от Ганиполя и наставил там на истинный путь одного мытаря. Равви немедленно собрался и поехал. Он встретил этого человека, который к тому же торговал водкой. Зуся стал просить, чтобы они пошли и вместе помолились, но мытарь отнесся к этому предложению очень недоброжелательно. Когда Зуся, несмотря на отказ, продолжил настойчиво уговаривать и даже схватил за локоть рукой, мытарь вытолкал его вон и закрыл за ним дверь. На улице было холодно, и равви затрясся от холода. Вдруг он увидел валявшееся на земле колесо от телеги; равви взял его и положил себе на спину. Неожиданно это колесо превратилось в источавшее тепло колесо Небесной Колесницы и согрело равви. В этот момент из дома вышел мытарь. И когда он увидел блаженную улыбку на устах равви Зуси, то испытал чувство истины и тут же, не мешкая, удивляясь самому себе, ступил на путь истины».

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ

Как–то раз во время странствий равви Зуся, очутившись на перекрестке, долго не мог выбрать, на какую дорогу ступить. Тогда он возвел глаза к небу и увидел Божественное Присутствие (Шхину), которое и указало ему дорогу.

«ПОЛЯКИ»*[229] НЕ ОБЛАДАЮТ SAVOIR VIVRE*[230]

Вспоминал равви Натан Адлер из Франкфурта: «Не зря говорят, что «поляки» не обладают savoir vivre. Не знаю почему, но всякий раз, как только я возносил душу к Небесам, у меня за спиной всегда оказывался равви Зуся. Как–то я долго постился, чтобы войти во врата Небесные, которые никак не могли предо мной открыться и в которые никто прежде не входил. Итак, я стоял около врат Небесных, и когда наконец они открылись, я должен был первым в них войти. Но неожиданно я оглянулся и увидел – кого бы вы думали? Равви Зусю! Как он там оказался, я не знаю. Но он был там! Он не стал дожидаться, покуда его пригласят войти, и смело вошел во врата Небесные. Нет, не зря говорят, что «поляки» не обладают savoir vivre».

ЗУСЯ, ОГОНЬ И ЗЕМЛЯ

Как–то Зуся засунул руку в огонь. Когда огонь начал ее жечь, Зуся вытянул руку обратно. Это его удивило, и он сказал: «Вот, любезный Зуся, как рыхло твое тело, что боится даже огня!»

Другой раз Зуся сказал, обращаясь к земле: «Земля, земля! Ты лучше меня, а я топчу тебя ногами. Но скоро я лягу в тебя и покорюсь тебе».

ОГОНЬ И ОБЛАКО

Рассказывают.

На праздник Кущей, перед тем как Зуся стал известен миру, он жил в шатре Острожского рава. Вечером рав лег на мягкое ложе, покрытое подушками и одеялами, а Зуся уснул на земле, как бедный странник. Посреди ночи Зуся проснулся и сказал себе: «Ах, Зише холодно; ему холодно спать в шатре». В тот самый миг с Небес сошел огонь и так хорошо согрел шатер, что Острожский рав выкинул прочь все свои одеяла и подушки. «А теперь уж очень жарко», – произнес Зуся. Принц Огня сразу удалился, и Острожский рав вынужден был снова закутываться в одеяла. Так повторилось несколько раз: жара сменялась холодом. А утром Острожский рав обращался к своему гостю уже не «Зише», а «Реб Зише».

По окончании праздника Кущей Зуся захотел продолжить свои странствия, но больные ноги не позволяли ему много ходить. Тогда Зуся сказал: «Владыка мира! Зуся не может ходить». Тогда с Небес спустилось облако, и раздался голос: «Садись сюда».

И тут к Зусе подбежал Острожский рав и стал умолять: «Отошли это облако, я дам тебе коляску с лошадьми!» С этого времени он уже не называл Зусю «Реб Зише», но обращался к нему «Реббе Реб Зише», и под этим именем его узнали повсюду.

СТРАХ

Рассказывают.

После войны победоносная армия проходила через Ганиполь и остановилась там на какое–то время. Солдаты сразу заняли трактир, все там выпили и ничего не заплатили. Потом им снова захотелось выпить, но ничего не осталось, поэтому они побили все стаканы и всю посуду и в придачу сильно поколотили хозяина трактира и его слуг. Напуганный хозяин послал за равви Зусей. Тот сразу же пришел, встал у окна, посмотрел на солдат, а затем три раза повторил слова молитвы: «Увекен тен падека… (Господь, Бог наш, пошли страх всем Твоим творениям)». После этого все солдаты, словно безумные, выбежали из двери и повыпрыгивали из окон, побросав свои ружья и ранцы, и что есть силы помчались по улицам прочь из города, не обращая никакого внимания на команды бежавшего за ними офицера. Лишь когда он грозно на них прикрикнул, они остановились и сказали: «Пришел какой–то старый еврей и произнес: «Падек!» Мы до смерти перепугались и, не зная почему, до сих пор испытываем сильный страх». Офицер приказал им вернуться в трактир, заплатить хозяину за выпитое вино и разбитую посуду, и после этого войска покинули город.

ПЕСНЯ ПАСТУШКА

Равви Зуся однажды шел по лугу, на котором паслось стадо свиней*[231]. Посреди стада стоял пастушок и играл на свирели. Равви подошел поближе, стал слушать, покуда не выучил мелодию, затем, как бы взяв ее с собой, пошел дальше. Так он освободил из плена песню Давида–пастушка.