Исследователи Гора - Джон Норман

Внезапно на мою шею опустилось тяжелое золотое ожерелье.

– Ты был гостем в моем доме, – произнес Била Хурума. – Если тебе приглянулось что-то ценное, ты должен был попросить об этом. Я дал бы тебе эту вещь.

– Благодарю тебя, убар, – сказал я.

– Но если бы я решил, что тебе не следовало просить об этом, – продолжил он, – я приказал бы убить тебя.

– Понимаю.

– Я дарю тебе эту вещь, – сказал убар. – Она твоя. Если ты убийца, возьми ее вместо платы, которую тебе посулили. Если же ты, как я подозреваю, обычный воришка, возьми ее на память, в знак моего восхищения твоей дерзостью. Только храбрец осмелится проникнуть в покои убара.

– Но я даже не знал, что это твои покои, – в третий раз возразил я.

– Прими это в память о нашей встрече, – снова сказал он.

– Благодарю тебя, убар.

– Будешь носить ожерелье на канале, – добавил Била Хурума. – Уведите его.

Аскари развернули меня и толкнули к выходу. У самой двери я обернулся и поднял голову, чтобы еще раз взглянуть в лицо убару.

Наши взгляды встретились.

И тут я впервые внимательно посмотрел в глаза Билы Хурумы.

Он сидел на высоком помосте, одинокий и недосягаемый; в свете факелов блестело ожерелье из зубов пантеры.

На миг я ощутил, что значит быть убаром. Именно в тот момент я заглянул в его сердце и увидел бездну одиночества и безграничность власти. Убар должен таить в себе темные силы. Каждый миг он готов сделать то, что необходимо сделать; именно это и отличает его от простых смертных.

Пословица гласит: «Кто восседает на престоле, тот самый одинокий человек на свете».

Один против всего мира. Чужой всем – и все чужие ему.

Трон – удел одиночек.

Многие хотят испытать это на себе, но мало кто выдерживает непосильное бремя.

Лучше уж нам по-прежнему думать, что наши убары – такие же люди, как мы, может быть, немножко умней, сильней или удачливей. Только так мы можем примириться с их властью и даже почувствовать себя выше их. Не стоит, однако, пристально смотреть им в глаза, ибо там – пропасть, отделяющая их от остального мира.

Не стоит заглядывать в сердце убара.

Аскари снова развернули меня к выходу. Я мельком увидел лицо Мсалити.

Меня вывели из покоев Билы Хурумы. На моей груди красовался подарок убара – тяжелое золотое ожерелье. Не оборачиваясь, я точно наяву увидел картину – Била Хурума, поджав под себя ноги, сидит на высоком помосте, под которым покачивается корзинка с остами.

20. Я НЕ УБИВАЮ КИСУ

– Какое красивое, – сказал аскари.

– Да, – кивнул я.

Он потянулся к ожерелью. Я оттолкнул его руки:

– Это подарок Билы Хурумы.

Аскари отпрянул. Больше, подумал я, он не станет досаждать мне.

– Красивая вещь, – сказал Айари.

– По крайней мере, не ржавеет под дождем, – улыбнулся я и скосил глаза на тяжелое золотое ожерелье, наброшенное поверх моего железного ошейника и цепи каторжника.

– Посмотри-ка, – добавил он, глядя вдаль.

Мы стояли возле связанного лианами плота и лопатами грузили на него ил и грязь. В этой части огромного болота вода доставала нам до колен. В некоторых местах дно возвышалось и попадались относительно сухие островки, кое-где, наоборот, вода доходила до груди.

Я посмотрел в ту сторону, куда указывал Айари, – и застыл, пораженный.

– Я слышал вчера от одного аскари, что сегодня их провезут мимо нас. Била Хурума подарил Тенде двух белых рабынь, они будут ей прислуживать. Била Хурума намерен взять Тенде в супруги.

– Это хорошо, – заметил один из каторжников, – брак упрочит отношения Укунгу с убаратом.

– Я бы не отказался от такого подарочка, – вздохнул другой.

– Жаль, что Тенде – не мужчина, – усмехнулся третий.

Пятеро скованных длинной цепью рабов волокли через болото большой плот; их подгоняли четверо аскари. На плоту были укреплены две шестифутовые треноги, поддерживающие перекладину, под которой стояли две босые полуголые девушки. Руки их были подняты над головами, тонкие запястья скованы наручниками и пристегнуты к перекладине, лодыжки и шеи были обвиты бусами из белых раковин, бедра обмотаны узкими лоскутами репса.

– Эй! – крикнул я и подался вперед, насколько позволяла цепь.

– Господин! – воскликнула белокурая дикарка.

Обе девчонки были светловолосы и голубоглазы, груди их были обнажены. Очевидно, девушек подобрали с единственной целью – оттенить красоту темнокожей Тенде.

– Нас с Саси выставили на продажу! – торопливо выкрикнула девушка. – И сразу забрали!

– А где Саси?

– Молчать! – Один из аскари нацелил мне в грудь копье.

– Ее купил хозяин таверны из Шенди, по имени Филимби, – крикнула в ответ девушка.

Разозленный аскари забрался на плот. Рабыня в страхе потупила взгляд. Перебросив копье в левую руку, аскари дважды наотмашь ударил ее по лицу. Из уголка рта девушки потекла струйка крови. Стоявший рядом со мной надсмотрщик ткнул меня щитом в грудь, и я полетел в воду, где получил еще четыре удара древком копья. Я поднялся на ноги, холодея от бешенства и злобно мотая головой. Подбежали еще несколько аскари. Тем временем воин, наказавший светловолосую рабыню за непослушание, ткнул ей в зубы плеть. Теперь девушке не проронить ни слова: если она выронит плеть, ее изобьют до полусмерти.

Плот медленно проплывал мимо нас. Невольница не осмелилась оглянуться. Невидящим взглядом она смотрела прямо перед собой, стиснув в зубах плеть. Но вторая рабыня все-таки обернулась. Наверное, ей показалось странным, что у закованного в цепи каторжника висит на груди золотое ожерелье. Судя по светлым волосам и коже девушки, ее тоже похитили с Земли.

– Грузи грязь, чего задумался! – прикрикнул на меня аскари.

Я полагал, что Саси не сразу попадется, но ошибся. Обеих девушек схватили и продали как рабынь. Что ж, покупателям повезло. Саси оказалась у Филимби, владельца паговой таверны (мне доводилось о нем слышать), а блондинка попала к Биле Хуруме, который специально подыскивал парочку белокожих и белокурых рабынь в подарок Тенде.

– Работай! – повторил аскари с угрозой в голосе.

На плоту, кроме девушек, помещался сундук с дарами для Тенде; Айари, который лез из кожи вон, чтобы установить хорошие отношения с аскари, уже разнюхал, что там были ткани, драгоценности, золотые монеты, косметика и благовония. Все, вместе взятое, говорило не только о щедрости Билы Хурумы, но и о его дипломатической мудрости. Получив в подарок только двух полуголых рабынь, Тенде могла обидеться.

Древко копья с треском опустилось на мое плечо.

– Работай! – проревел аскари.

– Отстань, – проворчал я и погрузил лопату в ил.