Наркоза не будет! - Александра Сашнева

— А у тебя? — парировал Чижик. — Тебя так и звали Кошей?

— Ну… Я совсем другое дело! Коша… Это звучит гордо! А то Чижик!

— Да! Фиолетово! — Чижик снова улыбнулся во весь рот. — Лишь бы в клетку не сажали. И водку я не пью. Я хороший.

* * *

Они вылезли из машины на углу Невского и Пушкинской.

Чижик повел ее в замызганный темный подъезд. Темная заплеванная лестница воняла испражнениями и кишела муаровыми гадинами. Коша поднималась и чувствовала, как они потрескивают на волосках оголенных рук. Она обняла себя за плечи, чтобы было не так противно.

— Фу! Какая гадость! — поморщилась Коша. — Как ты тут живешь? Такое ощущение, что тут одни убийцы живут.

— Нет. Одни покойники! — захохотал Чижик.

— Кроме шуток. Тут очень поганое место, — мрачно сказала Коша. — Я не стала бы тут жить ни за какие.

— А я и не живу.

— А что?

— У меня тут склад оборудования. Очень хорошее место для склада. Фиг кто сунется!

Чижик остановился на третьем этаже перед замызганной разбитой дверью, запертой на кривой гвоздь и бумажную полоску с печатью ЖЭКа.

— Прошу! — он распахнул дверь.

Коша сделала шаг в темноту коридора и из-под ног выскочила жирная крыса.

— Блин! — Коша злобно ругнулась и пошла дальше.

Чижик прикрыл за собой дверь и включил фонарик. Розово-оранжевый луч выхватил из тьмы груды мусора, пробежал по стенам и уперся в тусклый иссиня-черный блеск металлической двери.

— Йо! А тут не все так просто! — отметила Коша с удовлетворением.

Она подумала, что ей, наверно, или дадут очень много денег, или убьют. Но на последнее она уже как-то плюнула.

Чижик подошел к металлической двери и тихо провернул небольшой ключик.

— Иди!

Коша зашла внутрь ванной комнаты. Загорелся свет и оказалось, что на месте раковины стоит сейф, а над ванной стеллаж, заставленный химикатами. Ванна была темно-коричневого цвета.

— Э-э-э, — усмехнулась Коша. — Вы что тут, трупы растворяете?

— Типа того, — ухмыльнулся Чижик и открыл сейф.

Он вытащил оттуда вторую мобилу. Краем глаза Коша заметила, что в сейфе стоят коробки с патронами и лежат три пистолета.

— А ты не боишься, что я тебя заложу? — философски задала она вопрос скорее сама себе.

— А зачем тебе это? Ты ж не получаешь деньги от ментов… Держи!

Он протянул ей телефон.

— Круто! А это… — Коша неловко замялась. — Может и аванс какой-нибудь? А?

Она переступила с ноги на ногу, сама удивляясь своей наглости.

— На… — Чижик небрежно вынул из кармана смятую бумажку.

Коша, не интересуясь размером номинала, сунула купюру в джинсы и стала смотреть, как Чижик нагребает из коробки патроны. Тот забил магазин и вставил в рукоятку пистолета, который оказался у него под курткой.

Коша задумалась.

— Не ссы! — подмигнул Чижик Коше и подтолкнул к дверям. — Пошли.

Коша, спотыкаясь, поплелась за ним по темному коридору, теряясь в догадках и стараясь отгонять ненужные сомнения. Но все равно, в желудке похолодало.

Уже на лестнице она тяжко вздохнула и решила, что все равно, раз уж все так случилось, лучше воспринимать события с интересом и удовольствием.

— С интересом и удовольствием… — повторила она вслух.

— Что? — оглянулся Чижик.

— Да так… — махнула Коша рукой и ускорила шаги.

На Невском они расстались. Чижик упорхнул по какому-то срочному звонку, чмокнув обалдевшую Кошу в щеку. Коша пожала плечами, прицепила мобилу к ремню, сунула руки в карманы и задумалась. Про купюру данную ей Чижиком она совсем забыла и обнаружила пятидесятидолларовую бумажку с удивлением.

— Вот ни фига себе! Ничего себе аванс! А каков же будет расчет? — пробормотала Коша и в приподнятом настроении направилась в чендж.

(Рита)

Рита прочла эту главу несколько раз, пытаясь вылущить максимум подробностей о лицах, которые интересовали ее лично. Череп и Чижик. Череп, потому что она уже слышала о нем от кое-кого. А именно от Леры и Мишеньки с Анечкой.

Чижик заинтересовал тем, что знаком с Черепом и занимается чем-то странным.

Подробности общения со второй ипостасью расщепленной Кошиной личности Рита пробежала не так внимательно. Подробности бреда на самом деле очень похожи у разных людей. Если бред про инопланетян, то у всех совпадают описания аппаратов и пришельцев. Если про чертей — то они у всех рогатые. Бред, развивавшийся у Коши, нисколько не отличался от традиционных построений про Дьявола, Люцифера, Врага и т. д. Первый пример, который можно считать художественным описанием, можно найти еще в «Тиле Уленшпигеле».

Гораздо интереснее мелкие конструкции типа сигналящих лампочек и говорящих розеток.

ТАК ВОТ ПОЧЕМУ ОН НЕ БОИТСЯ!

(Коша)

Деньги очень быстро развращали Кошу. Она моментально забыла, что существуют трамваи и троллейбусы. На вишневой девятке донеслась до Опочинина за двадцать минут.

Рони не было в комнате. Коша удивилась — она не чувствовала его отсутствия. Она потыкалась в дверь. Заглянула на кухню и решила подождать. Cпустилась на третий этаж черной лестницы и уселась на подоконник с сигаретой. Когда нечем заняться, а в характере нет покоя — лучше покурить. Коша достала зажигалку и увидела внизу на асфальтовой площадке между мусорными баками худощавую черную фигуру, выполняющую серию странных поз с мечом. Движения были гибкими и пружинистыми и очень напоминали кошачьи. Завороженная непрерывностью движений, Коша забыла про сигарету.

Фигурка выпрямилась и Коша с удивлением узнала в ней Роню.

Упругий ветер гонял по асфальту стайку преждевременно опавших листочков и обрывок белой бумаги. Черная шелковая рубашка нервно трепетала, будто пиратский флаг.

— Эй! — крикнула Коша в угловатый проем двора, когда Роня опустил меч и закончил упражнения.

Тот неторопливо поднял голову, опустил руки, разгладив черный шелк, и ветер, оставив в покое листочки, стих.

Роня помахал ей рукой.

— Сейчас приду! — бросил он в ответ и направился прочь с асфальтовой площадки.

С засохшей верхушки старого тополя поднялась ворона и тяжело полетела к Гавани. Стены домов еще какое-то время поиграли с остатками слов и стихли. Коша кинула сломавшуюся сигарету в урну и побежала к рониной комнате. Через пару минут и сам он вынырнул с главной лестницы. На его лице была спокойная теплая улыбка.

Роня повернул ключ в дверях и усмехнулся:

— Похоже ты опять разбогатела…

— Да… — задумчиво протянула Коша. — Как ты узнал?

— У тебя цвет лица меняется, когда ты богатеешь…

Роня выглядел уж очень неожиданно. Они вошли в комнату.

— Роня! Э-э-эм… — Коша никак не могла подобрать нужное слово. — А скажи-ка мне, что ты там делал?

Роня завернул меч в кусок покрывала и засунул под кровать.

— Это форма с мечом. Балуюсь иногда…

— Что? Типа карате? Да? — Коша умирала от любопытства.

Он усмехнулся:

— Типа. Я иногда занимаюсь. К сожалению, не каждый день. Но иногда очень хочется.

Он снял черную рубашку и забрался в голубую футболку. Коша вдруг заметила, что худоба Рони, которую она всегда принимала за тщедушность, на самом деле является лаконичностью хорошо тренированного тела.

— А… — протянула она. — Так вот почему ты никого по ночам не боишься! Почему ты мне никогда этого не говорил?

Роня вынырнул из футболки и улыбнулся:

— Глупая!

— Почему? — Коша насторожилась. — Чего это я глупая-то?

— Ну так… — сказал Роня и заправил футболку в штаны. — Мужики всегда так говорят, когда хотят сказать что-то приятное. Где была, что видела? Рассказывай!

Коша села на стул и вздохнула.

— А чего рассказывать-то? — растерянно начала она. — Я потеряла вообще всякий смысл жизни. Я так запуталась, что ни одна ворона не расколупает. Слушай, Роня! А может ты меня поучишь драться? А? Может быть, меня это спасет…

— От чего?

Коша еще глубже задумалась и тяжко вздохнула:

— Если бы я сама знала… Знаешь, я просто подумала, что если бы я могла побить Валька…

Роня наклонил голову набок и задумчиво посмотрел в окно. Так прошло минуты три. Коша молчала. Вдруг с крыши спорхнула ворона и, крякнув, опустилась на толстую ветку напротив окна.

— Ну, давай попробуем, — произнес Роня необычно весомо.

Кошу его интонация заставила собраться, и обычный шутовской тон показался в эту минуту неуместным. Она встала.

— Когда начнем? — потянула она его за рукав.

— Прямо сейчас. Я тут где-то видел подходящую для тебя дубину.

Роня выбежал из комнаты, вернулся через пару минут с обломком швабры и вручил ее Коше.

— Держи! Как сказал Миамото Мусаши, если сердце железное, то любой меч настоящий.