Аркан - Татьяна Русуберг

— Я вижу, ты не только убивать готов!

Аджакти не ответил, но в лице гладиатора что-то дрогнуло. Девушка откровенно разглядывала его с головы до пят, надеясь смутить и развить достигнутый успех. Даже в зыбком оранжевом свете камина она видела, что его смуглая кожа была идеально гладкой — без изъяна и без следа растительности. Принцесса знала, что новая мода удалять лишние волосы дошла и до гладиаторских казарм. Но что-то заставляло ее думать, что Аджакти не требовалась дорогая паста из почек вербовника.

Она любовалась совершенными пропорциями выставленного напоказ тела — еще не до конца развившегося, мальчишеского, с длинными мышцами, рельеф которых бесстыдно ласкали запущенные пламенем тени. Стараясь не выдать восхищения, Анира критически приподняла бровь:

— Сколько тебе лет?

— Не знаю, — статуя шевельнулась, едва заметно пожав плечами. — У меня не было родителей, чтобы считать.

— О, сирота. Как трогательно, — Анира наигранно прижала пальцы к губам, подняв брови домиком. Она сделала последний шаг вперед, сократив разделявшее их расстояние до локтя. Приблизив ладонь к груди Аджакти так, что кончики пальцев почти касались кожи, она принялась следовать линиям его тела: в воздухе, но все же настолько близко от так желанной плоти, что подушечки покалывало от ощущения чужого тепла. Опустив глаза, принцесса довольно улыбнулась. Возбуждение Аджакти заметно нарастало, тело послушно реагировало на изысканную ласку.

— Ты был раньше с женщиной? — промурлыкала Анира, опуская ладонь ниже, к плоскому, твердому животу.

— Нет.

Ей показалось или в его голосе послышалась хрипотца? Анира снова вспомнила рыжеволосую гладиатрикс — аккуратная попка, но, на ее вкус, чересчур маленькая грудь. Нет, мальчишка не мог лгать. Можно было бы ожидать, что он попытается преувеличить число любовных побед, но вот так прямо признаться в своей неопытности? За этим могло скрываться или трогательное простодушие, или тонкий расчет, на который простой раб вряд ли был способен. Впрочем, оставался еще один вариант.

— А с мужчиной? — Теперь Анира позволила руке скользнуть вдоль узкого бедра и дальше, к окружности ягодиц.

— Нет, — ответ прозвучал по-прежнему ровно, но за этой бесстрастностью чувствовался хорошо скрытый гнев.

— Неужели мне достался девственник? — усмехнулась принцесса и внезапно обхватила его напряженную мужественность, слегка сжав пальцы. Движение оказалось полной неожиданностью для гладиатора. Он вздрогнул, золотая маска, наконец, треснула. Дыхание сбилось, грудь заходила вверх-вниз, так что близко стоящей Анире казалось, она слышит бешеное биение его сердца. Деревянный Меч, в полном смысле слова, был у нее в руках. И все же он еще боролся.

Возвышавшийся над принцессой гладиатор смотрел в темноту куда-то над ее головой. Его лицо оставалось неподвижным, только плотно сжатые челюсти выдавали напряжение. Она отпустила горячую плоть так же внезапно, как овладела ею. Отступив на шаг, Анира медленно обошла вокруг своей жертвы, откровенно разглядывая напряженную, как натянутая струна, тонкую фигуру. Она видела, что Аджакти на краю, но все еще держится, выровняв дыхание и снова закрывшись в неподвижности. Удивительно, как этот мальчишка сохранял самообладание там, где зрелые мужчины, вроде Джамала, давно уже валялись бы у ее ног, умоляя о ласке. Но долго это не продлится. В конце концов он сдастся, как и все те, что были до него. Она разрушит защиту Аджакти. Сколько бы стен он ни возводил, они падут, одна за другой. И в этом было ее наслаждение, в этом была прелесть охоты и радость победы, радость всецелого обладания.

Завершив круг, Анира снова остановилась напротив гладиатора, так близко, что ее высокая грудь почти касалась его.

— Тебе говорили, что ты красив? — Это даже не было ложью, но вопрос оказался для Аджакти такой же неожиданностью, как ее шаловливые пальцы.

— Нет, — замешательство почти не отразилось в его голосе — почти.

— О, ты красив! Ты — совершенство, поверь мне, — принцесса усмехнулась, глядя прямо в бездонные черные глаза, все еще игнорировавшие ее. — Я собираю все красивое, и у меня безошибочный вкус. Именно поэтому ты здесь.

— И поэтому здесь так темно?

Анира довольно рассмеялась. Подумать только, мальчишка еще и огрызается! Она приблизила лицо к его застывшим чертам, насколько позволяла разница в росте. Ее отражение заполнило огромные зеркальные зрачки, и принцессе казалось, что она заглядывает в глаза самой себе.

— Ты прекрасен, и ты — настоящий! Твое лицо — не насмешка природы, а насмешка над природой, которая, как ни тужилась, не смогла повторить подобную красоту. Ты — все, кроме обыденности, а я ненавижу обыденность. Ты — снежный король, и ты будешь моим! — Говоря, Анира медленно вела кончиками пальцев вниз по его лицу, от линии начала белоснежных волос к губам, так легко, что сама сомневалась, касалась ли она кожи или воздуха. Она рассчитывала, что Аджакти закроет глаза, но он только отстранился и наконец взглянул прямо на девушку:

— Боюсь, в этот раз вы ошиблись, принцесса. Я — не красавец и не король. Я раб и чудовище.

Холод в его голосе ожег принцессу, как лед. Ах, так!

— Ты должен обращаться ко мне «Луноподобная»! Неужели вас ничему не учат в этих провонявших потом казармах? — Теперь лед звучал уже в голосе Аниры. Она отступила на шаг и, несмотря на разницу в росте, смерила Аджакти царственным взглядом сверху вниз. Пусть помнит, с кем разговаривает, ничтожество!

— Прошу прощения, Луноподобная, — склонил голову гладиатор. — В школе нас учат мечами махать, а не с принцессами общаться.

Девушка позволила себе чуть смягчиться:

— Мир стар и жесток. Красавцы в нем становятся чудовищами, а короли — рабами. Для того, чтобы случилось наоборот, нужно настоящее чудо. А чудеса бывают только в сказках. — Не меняя тона, она резко бросила: — Распусти волосы!

О, теперь она заставила Аджакти смотреть на себя! Он не отрывал немигающего взгляда от ее глаз все время, пока руки разматывали кожаный ремешок. И вот наконец мерцающее в лунном свете серебро упало, освобожденное, на плечи. Стараясь не выдать восхищения, Анира передвинулась за спину гладиатора. Лопатки и половина странного знака, вытравленного в коже раба, теперь скрылись под блестящей снежной лавиной. Принцесса осторожно коснулась ее, гладкой и мягкой на ощупь, и отвела в сторону, перекинув на грудь. Бронзовая кожа пошла мурашками, будто гладиатор мерз в жарко натопленной спальне.

Анира рассматривала изображение на его спине. Приглядевшись, можно было различить, что каждая линия внутри состояла из более сложного, изощренного узора. Заинтригованная, принцесса коснулась загадочных переплетений, и подушечки пальцев кольнуло.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});