Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 – 1916) - Федор Палицын

В этом, мне кажется, ошибка. Найти идеального, вероятно, нельзя было, но найти хозяйственного, преданного делу – не только думающего о нем, я думаю, было бы возможно. С оперативной частью административная связана слабо. Н.А. Данилов вел свою стратегию. Отсутствие у Михаила Васильевича начальника штаба это усиливало. Я даже думаю, что это обстоятельство самое важное. Я далек от обвинений. Гулевич и хотел делать, но условия были тяжелые, а главное, навыка к этой работе не было, и многого он просто не понимал. Он привык к другой работе. Оперативная часть была всецело в руках Михаила Васильевича, и, казалось, этим исчерпывалось все. Но за этим оставалась еще обширная область согласования оперативной с административной стороной дела. Может быть следовало, и на мой взгляд, непременно следовало начальнику штаба быть при докладе начальника снабжения главнокомандующему, хотя в практическом смысле это не принято. В работе управления образовалась брешь, и она со временем расширилась. Однако отмечать факты и недостатки – еще не значит помочь их устранению. Суммирую мои впечатления о недостатках, чтобы наметить, как их изменить.

I) Войска теряют множество людей – масса бродяг, злостных и незлостных, заполняющих тыл, – войска в этом сознаются неохотно, внутренний порядок и дисциплина очевидно пали. Поднять их могут только начальство и офицеры, но последних очень мало и они чрезвычайно утомлены непрерывными боями и отступлением, с неизбежной форсировкой сил.

II) Ближайший и неотдаленный, а равно и дальний тыл переполнен людьми. Кого только там нет и все в громадном изобилии: рабочие и этапные роты, разгрузочные и нагрузочные команды, дружины с плохим вооружением, запасные бригады и наверное множество таких команд, назначение коих определялось частной потребностью. Кроме того тысячи пленных. Я не упомянул о санитарных командах разных наименований, о мастерских и т. п. Теперь образовался громадный контингент крепостных артиллеристов, о которых все позабыли, крепостных сапер и т. п. Во всем этом надо разобраться.

III) Отдел транспортный. Я думаю определить их число, их группировку. Задача большой трудности.

IV) Отдел интендантский, с его складами и учреждениями, места складов провиантных, вещевых, повозочных. Все это где-то ютится.

V) Отделы санитарные и Красного Креста с частными складами и учреждениями.

VI) Отделы артиллерийские и инженерные.

VII) Отделы авиационные и автомобильные.

Этим далеко не исчерпано все. Все это загромождало и загромождает пути и местности тыла и при отступлении требует перевоза. На первом, однако, плане стоит вопрос о железных дорогах. Требования, им предъявленные, не отвечали их силе, обращение с ними было варварское, и дороги ответили на это отказом. Скоро откажет в службе подвижной состав, путь и всякая линейная служба в личном составе. Иначе быть не может. Распространяться на эту тему не буду. Главные деятели к этому однако относятся спокойно.

Необходимо принять экстренные и безотлагательные меры к очистке узлов, не обращая внимания ни на что.

20-гo августа, утром

О железных дорогах буду говорить подробнее.

О беженцах. Это вопрос, очень грозный по его сложности и по последствиям и характеру стихийности. Не обдумав последствия мы, после нашей неудачи в Галиции, распоряжением юго-западного фронта стали выселять население, уничтожать имущество, дома. С переходом в Люблинскую губернию это перекатилось туда. Генерал Алексеев воспретил это, и вышло распоряжение брать только возраст военнообязанных. Рассказы и слухи о немецких зверствах за год войны усилили в населении сознание о бедствиях от врага. Лозунг бежать, неизвестно куда, получил, по-видимому, широкое распространение. Гражданская власть эвакуировалась, за нею пошло население. Если не сплошь, то во многих местах прямо отдавали приказ уходить, и жители, бросая все, срывались с места и шли на восток.

В районе встречи с врагом войска, а в тылу обозные и другие делали тоже. В Люблинской губ., так говорят, немцы перед собой выстроили детей и женщин и так шли на нас. Где это было, не указано.

Толчок был дан, волна разлилась, и громадные протяжения сделались местом бедствий, страданий ни в чем не повинных людей. С 1 июля это проходило перед моими глазами в Польше, с августа в Белоруссии и Гродненской губернии. За 10 дней на фронте Лиды, Волковыска-Пинска я видел это явление перед собой. Помощь капля в море.

Я не знаю о попытках взять это дело в руки. Многократно говорил Михаилу Васильевичу, Гулевичу и всем, кто мог повлиять, а вчера и Эверту, который больше меня видел и лучше знает это несчастное дело.

Из Пинска телеграфировал Гулевичу, что надо объявить населению, что на железных дорогах их брать не будут. Докладывал, что необходимо обязать гражданское начальство объявить населению, что уходить не следует. М.В. сделал ряд распоряжений, но исполнитель Данилов. Вчера М.В. говорил мне, что Данилов как меру предложил отобрать всех лошадей. Таковы всегда меры наших деятелей. М.В. возмутился.

Последствия этого явления ясны, не буду распространяться о них. Страдать от этого будут все, а если оно не будет приостановлено и урегулировано, – получатся пробки на путях обыкновенных и железных, и армия будет поставлена в трагическое положение. О самих последствиях не говорю.

Волне этой не следует переваливаться за Днепр. Министерство внутренних дел должно организовать и принять меры, чтобы расселить эту массу, а военные, чтобы ограничить отход, ибо безусловно остановить не будет возможности и сил.

Куда отойдет армия, неизвестно, но ее пути и тыл должны быть свободны.

Земский союз и Союз городов могли принести большую польз у.

Что же предпринять, чтобы внести некоторое облегчение? Главнейшее – это железные дороги. Но меры, направленные к улучшению железных дорог, одни – исправить этого дела не могут, ибо, если их и исправить, они сейчас же будут засорены.

21-го августа

Вчера в 5 часов дня М.В., Борисов, Пустовойтенко и я прибыли в Могилев, в Ставку Верховного. После сравнительно короткого разговора с Алексеевым великий князь призвал меня, и мы втроем, т. е. великие князья Николай Николаевич, Петр Николаевич и я, посидели до обеда и после обеда до 10 часов вечера, после чего уехали на вокзал.

О многом было переговорено. Надо было помочь Алексееву и так его обставить здесь, чтобы он мог с удобством работать. Если его величество будет во главе армий, и в том случае, если останется великий князь, масса есть мелочей, которые мешают ходу работ и которые безропотно будет переносить М.В., но которые будут ему мешать (обеды, завтраки, торжества и т. п.).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});