Узник моего желания - Джоанна Линдсей

И не дав Уоррику сказать хоть слово, Шелдон добавил:

— Мы скоро увидимся, мой друг.

Уоррик мрачно посмотрел вслед Шелдону. Были такие моменты, когда Уоррик сожалел, что его характер мешал ему иметь друзей. У него и не было друзей — кроме Шелдона, который знал его еще с юности и хорошо понимал. Но были и другие ситуации, когда Уоррик был совершенно уверен, что лучше быть совсем без друзей. Сейчас был именно такой момент.

Глава 32

Уоррик пребывал не в самом лучшем расположении духа, когда вечером этого же дня вошел в Трапезный зал. Там оказалась Эмма, и это напомнило ему о том, что он все еще не занялся вопросом о ее воспитании. Он подозвал ее к себе. Среди прочей мебели там были установлены два кресла, которые предназначались только для него, его гостей и дочерей. На ее лице появилось удивленное выражение, когда он пригласил ее занять одно из кресел, и Уоррик понял, что она так же, как и он, не считала себя членом его семьи. Незаконнорожденные дети являлись реальностью этой жизни. Очень мало кому из них удавалось скрыть, что их матери были крепостными. Исключение составляли случаи, когда их родители принадлежали к королевскому роду или у них не было законных братьев и сестер.

Эмма, насколько он знал, была его единственным незаконнорожденным ребенком, если не считать того, который сейчас рос в чреве Ровены. Хотя ей было около шестнадцати лет, о ее существовании он узнал только несколько лет назад. Ему бы следовало уделить ей какое-то внимание, но он редко бывал дома, и до сих пор, кроме войны, его мало что заботило!

Он внимательно смотрел на нее, замечая то, что так легко разглядел Шелдон. Она действительно была больше похожа на него, чем любая из его дочерей. Ее лицо дышало силой, а присущие ей особенности поведения отсутствовали у двух других. Даже ее глаза и волосы были того же оттенка, что и у него, за исключением того, что его глаза могли стать ледяными и были таковыми большую часть времени, а в ее глазах была теплота, которая придавала ее лицу дополнительную привлекательность.

Он отметил также, что она не робеет под его пристальным взглядом. Если бы он так долго, не произнося ни слова, смотрел на Мелисанту, она бы разрыдалась. Беатрис стала бы по своей собственной инициативе извиняться за все, что она сделала плохого за последнее время, даже не выслушав обвинений. А Эмма просто спокойно сидела и смотрела на него, хотя чувствовалось, что это ей давалось нелегко. У нее было то, чего он не ожидал — храбрость. Может быть, в конце концов, она составит хорошую пару для молодого Ричарда.

Уоррик не собирался как-то смягчить тему разговора. Первыми словами, с которыми он к ней обратился, было:

— Шелдон де Вер имеет сына, который хочет тебя.

— Вы говорите о Ричарде?

Он кивнул.

— Ты знала о его намерениях?

— Нет.

— Но я полагаю, что ты с ним когда-то беседовала, иначе почему бы ему просить именно о тебе?

— Он каждой раз ищет меня, когда приезжает сюда со своим отцом.

— Не сомневаюсь, чтобы тайно поцеловаться с тобой, — усмехнулся Уоррик. — А ты еще девственница?

Щеки ее порозовели, хотя она продолжала неотрывно смотреть на него. Уголки ее губ опустились вниз.

— Ни один человек здесь не осмелится даже посмотреть на меня из-за страха перед вами.

Услышав такое заявление, Уоррик улыбнулся.

— Рад это слышать. А Ричард, без сомнения, этому будет еще больше рад! Но прежде чем я отдам тебя ему, тебе придется многому научиться, чтобы не опозорить его семью.

Она недоверчиво уставилась на него.

— Вы хотите, чтобы меня обучили всему, что нужно знать шлюхе?

Он нахмурился.

— Что такого я сказал, чтобы ты могла подумать такое?

— Вы говорите, что он хочет меня и вы намереваетесь отдать меня ему. Если не любовницей, то кем же тогда?

От досады на себя губы Уоррика искривились.

— Я полагаю, что не дал тебе повода так думать. Ты будешь его женой, если тебя смогут обучить всему, что должна знать настоящая леди.

— Женой? — Она беззвучно произнесла это слово губами, так велико было ее изумление. Но, когда смысл этого слова полностью дошел до нее, ее лицо просветлело, и она вся засветилась ослепительной улыбкой. — Сэра Ричарда?

— Если, — хотел он повторить, но она не стала его слушать.

— Никаких если, милорд. Всему, чему нужно научиться, я научусь. Не сомневайтесь в этом.

Впервые в жизни Уоррик испытывал чувство гордости за одного из своих детей. Он не думал, что сможет испытать подобное, прежде чем у него родится сын. В ее решимости он не сомневался, однако что касалось ее способностей, то это нужно было еще посмотреть.

Уоррик желал ей успеха и даже засомневался в том, следовало ли поручать Ровене ее обучение. Он причинял ей столько боли, что она вряд ли сможет это забыть. Существовала возможность того, что она будет неправильно обучать Эмму, чтобы поквитаться с ним.

— Вероятно, я не остановлю свой выбор на леди Роберте, — задумчиво заметил он.

Но прежде чем он успел обосновать, почему она не подойдет, это сделала Эмма.

— Она не станет со мной заниматься, — сказала Эмма, и сияющее выражение ее лица несколько погасло. — Она ненавидит меня, и я… я не уверена, что она знает еще что-нибудь, кроме того, как делать швы на одежде. Это все, что она считает важным.

Фыркнув от смеха, Уоррик прервал ее:

— О красивом шве можно много чего сказать, но я упомянул эту даму как возможного кандидата. Думаю, что она может отказаться. Как другой вариант, Ровена сможет помочь тебе, если ты попросишь ее об этом.

— Но у нее сейчас так много обязанностей…

Она не закончила свою речь, так как он снова нахмурился. А хмурился он оттого, что до него не дошло, что он перегрузил эту женщину работой. Правда, Ровена отрицала это, заявив ему, что еще не сильно обременена своими обязанностями. Она что, лгала ему? Что он знал о слугах и что считалось нормальной рабочей нагрузкой? Он никогда никем, кроме своих воинов, не руководил. Он вспомнил, как странно смотрела на него госпожа Блауэт, когда Уоррик перечислял все, что должна делать Ровена. Единственное, о чем он в то время думал — это дать ей как можно больше заданий, чтобы она захотела отказаться от них. Потому что занятия, которые он придумал для нее, очень сильно напоминали обязанности жены. А отправить ее в ткацкую мастерскую он придумал потом, чтобы ей не казалось, что она обслуживает только его.

— Ей облегчат работу, чтобы у нее было достаточно времени для занятий с тобой.

— Я буду ей очень признательна за ее помощь, но, может быть, лучше вам, а не мне попросить ее об этом.

Уоррик хмыкнул:

— Она для меня ничего не сделает, Эмма. А если я буду настаивать, то уверяю тебя, сделаю только хуже. Ты добьешься большего, если сама попросишь о помощи. Ты знаешь, что она была леди?