Трое из Леса. Вторая трилогия - Никитин Юрий

С крыльца с осторожностью спускались воевода и отроки с факелами, за ними настороженно двигались, вздрагивая и пригибаясь при каждом треске угольков под сапогами, слуги княгини. На Олега внимания не обратили, только один бросил сочувствующе:

– Вишь, как гостя скрутило… Враз в угол побежал!

– У кого хошь живот схватит, – возразил другой пугливо. – Страсти-то какие…

Олег с натугой выпрямил спину, крыльцо качалось и расплывалось, но медленно двигалось навстречу, а когда он ступил на первую ступеньку и сумел уцепиться за перила, чуть перевел дух. Под пальцами скрипело, а когда он опустил глаза, вся пятерня была черной от копоти.

Со двора доносилась ругань, там чихали и кашляли, в облаке серого пепла бродили мутные фигуры, все тоже серые, а в призрачном лунном свете вовсе страшноватые, похожие на вставших из могил мертвецов, даже навьев или нежить, что таится в самых глухих лесах.

Он начал встаскивать себя со ступеньки на ступеньку… и тут со двора донесся крик. «Даже если еще одного отыскали, – подумал он вяло, – не оглянусь. Сами, теперь все сами…»

На последней ступеньке еще раз вздохнул, протянул руку к дверной ручке, еще не понимая, почему ту стало видно четче, а по самой двери заметались темно-красные тени.

Непроизвольно оглянулся, по телу словно хлестнули колючей сосновой веткой. Небо пошло багрово-лиловыми пятнами. В угольной черноте на миг возникали гигантские растопыренные крылья, оскаленные пасти, а когда к земле ударяла струя огня, вокруг образовывалось пространство, заполненное крылатыми чудовищами. Многие ходили кругами, растопырив крылья, только присматривались, но те, что прилетели первыми, уже на каждом круге били в сторону постоялого двора длинными струями оранжевого огня.

На крыльцо, отпихнув Олега, выскочил старый волхв. За ним несся мальчишка, бледный и гордый, волосенки прилипли ко лбу, он казался таким же выжатым до последней капли, как и его хозяин.

Олег услышал потрясенный шепот:

– Этого еще не было…

Глаза старого волхва были потерянные, как у побитого пса. Из темных сеней неспешно выступила женская фигура. Олег не сразу узнал княгиню в статной женщине с распущенными волосами, простой накидке, не нарумяненную. Она выглядела старше, но теперь лицо было умнее, даже красивее, чем у той накрашенной дуры с подведенными сурьмой бровями.

Она зябко поежилась, хотя воздух как никогда горяч, поинтересовалась таким спокойным голосом, что Олег восхитился усилиями, умением держать лицо и свой княжеский гонор:

– А волки уже были?

– Ни одного не осталось, – сообщил старик.

В голосе старого волхва проскользнула мальчишечья нотка хвастовства, княгиня явно заметила, кивнула с удовлетворением:

– Хорошо. Жаль, я пропустила.

– Смотреть не на что, – объяснил волхв. – Все сгорело.

– Но сейчас что-то новое?

– С полдюжины Змеев в небе. Я пока что не очень-то против Змеев… Раньше как-то недосуг было искать против них заклятия, других забот хватало.

Она царственно наклонила голову, принимая причины, явно же часть этих забот была ее заботами, но глаза ее неотрывно следили за небом. Там стало красно, словно разгоралась заря, Змеи опускались ниже, мощные струи огня взвихрили пепел, люди с криками разбегались, кто прятался в конюшне, кто бросился к крыльцу.

Не полдюжины, подумал Олег, а дюжина точно. А то и две-три. Но лучше думать, что мало, а то уже и сейчас вон старого волхва трясет, как медведь грушу.

Хозяин, прикрываясь невесть откуда взявшимся щитом, отступил последним, а с ним и два сына, младшенький вовсе прикрывал себя и брата дверью, сорванной с погреба.

Олег тоскливо оглянулся на сверкающие под мертвой луной соломенные крыши далеких домиков. Оранжевые днем, сейчас выглядели серебряными. В окнах, то в одном, то в другом, зажигались огоньки. Где слабые и трепещущие рыжеватым светом, явно лучины, где оранжевые – от светильников из козьего жира, а где и пурпур факелов. Селяне уже давно проснулись, явно с топорами в руках стоят у дверей и закрытых ставнями окон, прислушиваясь к каждому шороху, вою, хлопанью крыльев над крышами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Только бы их не пожгли, подумал он мрачно. И так виноваты, куда ни ткни пальцем, а тут еще если вся деревня сгинет…

– Все в дом! – донесся зычный голос воеводы. – Всем взять рогатины, копья!

Толкая и сшибая один другого с ног, мужчины бросились в сени. Олег, прижавшись к перилам, чтобы не стоптали, вяло подумал, что старый воин прав: хоть рогатинами со Змеями все одно что соломинками, но все же простой народ привык слышать уверенный голос, воспрянул духом, иначе в панике натворят бед больше, чем Змеи.

Старый волхв вскрикивал и вздымал к пылающему небу руки. Крючковатые пальцы пытались ухватить тучи. Небо дрожало от грозного рева, по двору ходил ветер. Пепел унесло, обнажилась земля, страшно сгоревшая, ноздреватая, такую Олег видел только однажды, когда пролетали на Змее над склоном затухшего вулкана.

Краем глаза следил, когда старый волхв закашляется, торопливо вымолвил Слово Огня и спешно зажмурился. От двери завопили, воевода загнул страшное ругательство, тонко вскрикнула княгиня.

Тяжело бухнуло, потом еще. Он осторожно разомкнул веки, успел увидеть, как на то место, где когда-то были ворота, с небес рушится пылающая масса. Земля вздрогнула, туша расплющилась, во все стороны полетели длинные искры, клочья горящих крыльев. Сквозь оранжевое пламя страшно прочертились задранные к небу жуткие когтистые лапы, поскребли, застыли в угрозе небу. Пламя быстро угасало, под Змеем шипела и пузырилась темная кровь, растекалась широкой лужей.

Еще дальше пылали два странных холма, Олег рассмотрел торчащие гребни, даже расслышал предсмертный рев зверя, что так и не понял, кто и как его сбросил с небес. В небе метались горящие силуэты, оглушительный рев ударил по земле как молотом. Один Змей кружил, отчаянно пытаясь улететь, но одно крыло пылало так, что ветром срывало клочья кожи, на другом обгорела только шерсть. Змей кричал от боли, опускался все ниже. Возле крыльца хозяин кричал, что, ежели эта тварь рухнет на конюшню или на дом, это влетит в такую копеечку, что княгиня век не расплатится. Сыновья поворачивались за Змеем как привязанные, сталкивались то лбами, то задницами, на крыльце тоже кричали, но все перекрывал рев раненых и перепуганных зверей с горящими крыльями.

Змей рухнул в трех шагах от крыльца, хозяин с сыновьями едва успели отпрыгнуть. Олег услышал тяжелый удар, мощный хлопок. Рев оборвался, а затем страшно закричал хозяин.

Сыновья, которые устояли на ногах, сами облепленные темно-зеленым, бросились к отцу, сбитому с ног потоком крови и выброшенных внутренностей, начали поднимать, скользя в потоке крови, что в бледном свете луны и факелов казалась совсем черной.

Хозяин безуспешно пытался продрать глаза, на лицо налипла мерзостная слизь лопнувших внутренностей, сыновья кое-как оттащили его к крыльцу, а там, превозмогая страх и отвращение, женщины вылили пару ведер на голову своего владыки.

Олег вжимался в угол, следил за волхвом и пылающим небом разом. Змеи повернули в сторону леса, но еще один рухнул за полверсты от постоялого двора, и по крайней мере двое, судя по горящим крыльям, не дотянут до ближайших деревьев.

Княгиня зажала рот, пятилась в сени, вытаращенные глаза не отрывались от туши Змея, что от страшного удара оземь лопнула, как гнилая тыква, вязкая кровь плескала из ран, мутно-серые внутренности выпячивались из разрывов, шипели, выпуская воздух, а кровь булькала, расползалась по двору.

Старший сын вскрикнул, исчез на миг, а когда вернулся, в его руках была лопата. Вместе с братьями принялся спешно копать отводную канавку, а землю отбрасывал продолговатым холмиком перед дверью в подполье.

Хозяин крякнул, сказал с беспокойством:

– Если протечет, то беда, беда… У меня там солонина, копченое мясо на полгода запасено. И зерна мешков десять.

– Ничего не случится, – заверил воевода. – Даже если протечет, то ихняя кровь лечебная. Правда, Темный? Вот видишь, еще и продавать можно.