Возвращение в Гильдию - Василий Блюм

Взглянув на клонящееся к закату солнце, Мычка поспешно произнес:

— Мы благодарны тебе, но очень спешим, и не имеем даже свободного мгновения,

— Тогда чего вы хотите? — удивилась девушка.

Вместо Мычки ответил проводник:

— Им нужна теплая одежда и кое-какое оружие. Я знаю, у вас с Беркутом большие запасы, и… — он потупился, произнес через силу, — я прошу тебя дать им все, что понадобиться, в счет моего долга.

Не отвечая, девушка соступила на землю, пошла вокруг дома к заснеженным коробам пристроек. Зяблик неуверенно двинулся за ней, позвав жестом спутников. Сняв замок, вершинница рывком распахнула дверь, повернувшись к гостям, произнесла мертвым голосом:

— Выбирайте, что больше понравиться. Без Беркута это все уже не имеет значения.

Первым в пристройку деловито зашел Шестерня, внутри тут же зашуршало. Остальные вошли за ним, стараясь не встречаться взглядами с потухшими глазами вдовы. Зяблик остался снаружи, переминаясь с ноги на ногу, он терпеливо ждал. Когда наемники вышли, кутаясь в теплые тулупы и полушубки, вершинница печально кивнула, сказала с глубокой грустью:

— Что ж, удачного вам пути. Надеюсь, этот скромный дар поможет вам пережить тяготы путешествия.

Она отвернулась, чтобы закрыть замок, но руки не слушались, дрожащие пальцы то и дело промахивались ключом мимо скважины, пока, наконец, глухо не щелкнуло. Повернувшись вновь, девушка с удивлением воззрилась на пещерника, подступившего к ней вплотную. Глядя вершиннице в глаза Шестерня произнес:

— У нас говорят — горе проходит, жизнь продолжается. Будет трудно, но ты справишься — Он взял безвольную кисть девушки, вложил в ладонь крупный кроваво-красный камень: — Возьми, это застывшая кровь гор, она поможет пережить несчастье.

Наемники уходили, а погруженная в печаль вершинница еще долго смотрела им вслед. Ненадолго обернувшись, Зола мельком глянул назад, спросил, покосившись на Шестерню:

— Не жалко камня?

Шестерня не ответил, лишь плотнее запахнулся в тулуп и ускорил шаг, будто старался убежать от каких-то тяжелых мыслей.

Послышался топот, их догнал запыхавшийся Зяблик, поравнявшись, пошел рядом, указывая кратчайший путь к выходу из села. Когда последний домик остался далеко за спиной, проводник остановился, сказал, обращаясь ко всем сразу:

— Дальше, через перевал, располагается другое село, а за ним еще несколько. Рад бы проводить, да много дел. Возможно, когда-нибудь, доведется встретиться вновь, — взмахнув на прощание рукой, он заспешил обратно, скользя по багровеющему в заходящих лучах солнца снегу.

Тропинка сузилась, но продолжала оставаться утоптанной, так что двигались споро. Мычка оглядывался все чаще, напряженно прислушиваясь, и поглядывая то на стремительно скатывающееся за горизонт солнце, то на петляющую за спиной нить дороги, при этом все больше ускоряя шаг, так что запыхавшийся Зола под конец сказал зло:

— Мне кажется, или ты решил загнать нас на смерть?

Мычка сдавленно произнес:

— Нужно найти подходящее место. У меня очень нехорошее предчувствие.

— Место для ночлега? — Дерн покосился на вершинника.

— Скорее для боя, — ответила за вершинника Себия. — После того, как эти старейшины ушли, на нас стали очень нехорошо коситься.

Шестерня, всю дорогу путающийся в длинных полах тулупа, и от того запыхавшийся не меньше мага, произнес отдуваясь:

— А по мне, так вы с Мычкой чересчур подозрительные. Отличная корчма, серьезные мужики, а то, что кто-то косо глянул, так мы не девки, чтобы нам улыбаться, — покосившись на подземницу, поправился, — не все девки…

Густой кустарник, через который продирались последние несколько десятков шагов, разом отступил, впереди открылась округлая полянка, наполовину погруженная в черные тени от высоких деревьев. Шестерня открыл и закрыл рот, Дерн хмыкнул, а Себия прищелкнула языком. Поперек поляны, выстроившись рядком, стояли хмурые вершинники, сжимая в руках длинные луки.

ГЛАВА 3

Прищуренные глаза холодно всматриваются в вышедших из леса, стройные тела напряжены в ожидании боя. Миг, и руки взметнулись, выхватывая из колчанов стрелы, заскрипели сгибаемые дуги луков, тонкие острия нацелились в растерянных путешественников. Короткое злое гудение, словно кто-то с размаху ударил палкой по гнезду диких ос, и вот тонкие древки уже несутся навстречу цели: недолгие мгновения полета, распарывающие воздух блестящие росчерки металла и тонкий вой приближающейся смерти.

Воздух загустел, опоясав отряд призрачной полусферой. Стиснув зубы, Зола вскинул перед собой обе руки, заставив на мгновение замереть ощетинившийся остриями рой. За доли мгновения, что он удерживал барьер, отряд успел перегруппироваться. Сорвав с плеча лук, Мычка метнулся влево, рука замелькала, выхватывая из колчана стрелы, угрожающе загудела тугая тетива. Себия ушла вправо, глубоко завязнув в сугробе, но в безумном прыжке вырвалась из предательского снега, понеслась вперед, двигаясь каким-то невероятным, рваным шагом, непрерывно сбивая прицел противнику. Шестерня перехватил щит на руку, и, отступив на шаг, прикрыл мага, а Дерн, уперевшись Золе в спину, взревел с натугой, и с все увеличивающейся скоростью побежал, толкая перед собой товарищей, словно живой щит.

Воздушный барьер испарился, стрелы забарабанили по щиту. Наблюдая за приближающимися, как по волшебству, лицами врагов, Шестерня потянулся за секирой. Вершинники рассредоточились, пропуская несущееся навстречу таран, но тот вдруг рассыпался на три фигуры, что, не останавливаясь, кинулись в бой. Взвыли шипастые шары, превращаясь в размытый диск, замелькало тяжелое лезвие секиры, по глазам резанула вспышка огнешара.

На истоптанный снег брызнули капли дымящейся крови, выжигая в белом покрывале глубокие ямки. Отбросив бесполезный на близкой дистанции лук, Мычка увернулся от выпада одного из вершинников, перекатившись через голову, подхватил лежащий на снегу меч, выпавший из ослабевшей руки воина, что сидел тут же, держась за пробитую стрелой шею, и, хищно оскалившись, кинулся в гущу битвы.

Неподалеку, словно молния, мелькала подземница. Пользуясь сумраком, Себия, отлично видевшая в темноте, стремительно исчезала из-под казавшихся неминуемыми смертельных ударов, возникая то сбоку, то сзади, нежно касалась кривым лезвием кинжала открытых шей врагов, после чего из ран фонтаном выплескивалась кровь, а только что исполненные ярости боя мужчины резко бледнели и замедленно оседали на землю.

Шестерня с уханьем взмахивал секирой, пока не опрокинулся от ловкой подножки, но даже лежа на спине, размахивал всеми конечностями, словно гиганский жук, не давая врагам ударить по уязвимым местам, пока Зола, заметив плачевное положение пещерника, не метнул огнешар в наседающих на Шестерню вершинников, превратив обоих в пылающие факелы.

Мычка несколько раз уворачивался от кистеня разошедшегося болотника, в пылу боя не разбирающего вершинников один от другого, едва поднявшегося Шестерню вновь уронили, а Зола, уставший щуриться, сотворил в качестве подсветки огромный огнешар, на мгновение ослепив всех участников боя, включая себя.

В какой-то момент оказалось, что кроме наемников на поляне больше никого нет, лишь остывающие тела под ногами. Глядя, как подземница деловито перерезает горло недобитым, Зола скривился, спросил с сарказмом:

— Может все же стоит кого-то оставить в живых?

— Зачем? — искренне удивилась Себия.

Маг нахмурился, ответил желчно:

— Узнать, кто они, и для чего напали.

— А не все ли тебе равно? — поинтересовался преступивший к мародерству Шестерня.

— Мне нет, — Зола сверкнул глазами на пещерника, — на тот случай, если за поворотом нас ждет еще такая же команда.

— Да пожалуйста, — девушка вытерла кинжал об одежду мертвеца, спрятала в ножны, — вон, возле тебя лежит, притворяется. Хочешь узнать — ударь огнешаром, чтобы нога обуглилась, ну, или рука. В общем, чтоб не умер сразу, но появилось желание общаться.

Прежде, чем маг решил, каким именно из предложенных подземницей способов он хочет расспросить раненого, Дерн подошел к вершиннику, на которого указала Себия. Еще совсем молодой парень, зажимая глубокую рану в боку, с ужасом смотрел на наемников, его била крупная дрожь. Нагнувшись ближе, так что бы раненый видел только его, болотник сказал задумчиво:

— Мои друзья очень хотят узнать, кто вы и что здесь делаете? Если ответишь, я попытаюсь тебя излечить.

С трудом ворочая языком, сказалась потеря крови, юноша произнес:

— Нас послали уничтожить тех, кто привел зверя. Жаль, не удалось… — Он закашлялся, выплевывая сгустки крови, сжигая остатки сил, выкрикнул враждебно: — но за нами придут другие, и вас остановят…