Рабы ГБ - Юрий Щекочихин

В 1962 году Петру было 25 лет. Его арестовали 1 июня, за день до того, как солдаты вскинули автоматы. Обстоятельства его дела помогают сегодня восстановить саму картину новочеркасских событий.

В приговоре по делу П. П. Сигуды сказано:

"1-3 июня 1962 года в Новочеркасске Ростовской области и на отдельных предприятиях города уголовно-хулиганствующими элементами были спровоцированы массовые беспорядки, сопровождающиеся погромами, избиениями советских работников и представителей общественности, дезорганизацией работы промышленных предприятий, железнодорожного транспорта и другими бесчинствами... Сигуда П. П. днем 1 июня 1962 года приехал на завод и примкнул к бесчинствующим, взобрался в кузов стоявшей около заводоуправления грузовой автомашины, откуда задал главному инженеру завода Елкину С. Н. вопрос провокационного характера, подстрекающий толпу к продолжению массовых беспорядков. Находясь на полотне железной дороги, не пропускал дальше остановленный бесчинствующими элементами пассажирский поезд и вступил в спор с заводскими активистами, прибывшими для наведения порядка и восстановления движения железнодорожного транспорта. Вечером в тот же день Сигуда выступил с козырька тоннеля перед собравшейся толпой с призывом не приступать к работе, идти к горкому КПСС с провокационными требованиями, предлагал послать "делегатов" на другие заводы, ожидая прекращения на них работы. При появлении прибывших на завод работников милиции противодействовал им в установлении ими общественного порядка, требуя их удаления".

Так отражены действия П. П. Сигуды в приговоре суда. Не убил, не ударил, не взорвал, не оскорбил, и в итоге - 12 лет в колонии усиленного режима.

А вот что рассказал об этих событиях он сам:

- С января 1962 года на Новочеркасском электровозостроительном заводе в очередной раз снизили расценки на 20-30 процентов. Последними понизили расценки рабочим сталелитейного цеха. Это было в мае. А 1 июня по Центральному радио было объявлено о повышении цен на мясо и масло. Но не только повышение цен привело к забастовке. На заводе не решалась жилищная проблема, а плата за частные квартиры составляла в ту пору 20-30 рублей в месяц, то есть 20-30 процентов месячной зарплаты рабочего... В магазинах практически не было мясных продуктов, а на рынке все стоило очень дорого... 1 числа по дороге на работу люди возмущались повышением цен. В стальцехе рабочие собирались кучками. В цех пришел директор завода Курочкин и сказал рабочим, что, конечно, всех возмутило: "Не хватает денег на мясо и колбасу ешьте пирожки с ливером". Эти слова и стали той искрой, которая привела к трагедии. Рабочие включили заводской гудок. К заводу стали стекаться рабочие из 2-й и 3-й смен. Началась забастовка... Появились плакаты: "Дайте мясо, масло", "Нам нужны квартиры"... На тепловозе остановленного поезда кто-то написал: "Хрущева - на мясо".

- А что делали вы сами?

- Я не хотел выступать на митинге, который стихийно начался на заводской площади, но меня беспокоили разговоры о захвате власти в городе. Я хорошо помнил рассказы участников событий в Венгрии и Грузии. Поэтому я выступил с призывом соблюдать твердость, выдержку, организованность. Я призывал на следующее утро всем идти в город, выработать общие требования и передать их властям.

- Были ли факты насилия по отношению к власти?

- И следствие, и суд не смогли обнаружить подобные факты, кроме двух незначительных случаев. Главного инженера завода Елкина затащили в кузов грузовой машины, но его не били. Второй случай - одному из "активистов" дали его же подчиненные несколько затрещин... Уже поздно вечером рабочие сорвали с фасада заводоуправления портрет Хрущева. Его же портреты изъяли изо всех кабинетов, свалили в кучу и сожгли на площади... Того, что случилось на следующий день, второго июня, я не видел, так как уже был арестован...

За участие в июньских новочеркасских событиях были, по словам П. П. Сигуды, осуждены 105 человек. Семеро были приговорены к расстрелу (в том числе и одна женщина). Приговоры были приведены в исполнение. Мать Петра пробилась к Микояну, и потому он не пошел по самому страшному, "расстрельному" процессу. Из 12 лет П. Сигуда отбыл в лагере четыре с половиной года.

Спрашиваем, обращался ли он с просьбой о собственной реабилитации? "Нет, - отвечает. - Для меня важнее реабилитация всех участников забастовки и восстановление исторической справедливости".

Потому-то он и посвятил свою жизнь созданию собственного архива тех событий. Другого архива, как известно, нет.

... Идем по шоссе от завода к центру города. Путь неблизкий, примерно километров десять-двенадцать.

Тогда, 2 июня, именно по этой дороге шла семитысячная толпа рабочих. С красными знаменами и портретом Ленина. Дорога узкая. Речка Тузлов. Мост через речку. На мосту стояли танки. Толпа перевалила через них, но танки не сделали ни одного выстрела...

Теперь мы знаем почему.

В середине мая 1962 года первый заместитель командующего Северо-Кавказским военным округом генерал-лейтенант Матвей Кузьмич Шапошников проводил на Кубани сборы комсостава округа. В двадцатых числах командующий СКВД И. А. Плиев получил шифровку, в которой было сказано: поднять войска по боевой тревоге и сосредоточить их в районе Новочеркасска.

- В конце мая, то есть еще до первого июня? - переспрашиваем мы у Матвея Кузьмича.

Он отвечает, что да, он точно помнит. Шифровка, как он понял, шла от Хрущева через Малиновского, бывшего в те годы министром обороны СССР.

- Для меня, военного человека, когда говорят, что надо поднять войска по боевой тревоге, то есть с оружием и боеприпасами, стало ясно - это не для борьбы со стихийными бедствиями. Значит, там что-то случилось. Плиев уехал раньше, а я, завершив сборы, поехал в Новочеркасск, по дороге заскочив домой в Ростов, переодеться.

Спрашиваем генерала, каким он увидел Новочеркасск. По его словам, в городе было все спокойно, он только обратил внимание на военные патрули. Плиев сообщил: необходимо выехать в район электровозостроительного завода и принять командование над прибывающими туда частями. Перед тем как ехать на завод командующий приказал Шапошникову доложиться Козлову и Микояну.

- То есть, - снова переспрашиваем мы, - два члена Президиума ЦК находились в Новочеркасске еще до первого июня?

- Да, - подтверждает он. - Я их нашел в медпункте танковой дивизии, где им отвели резиденцию. Когда я вошел на территорию военного городка, обратил внимание, что он внутри по всему периметру окружен танками и автоматчиками, и не мог не удивиться - от кого так охраняют высоких гостей из Москвы?

Представившись Козлову и Микояну, я тут же опасение: войска вышли с боеприпасами, причем не только стрелки, но и танкисты. Может произойти великая беда. Микоян промолчал, а Козлов грубо оборвал меня: "Командующий Плиев получил все необходимые указания! Выполняй те приказ!" Я был убежден, что совершается ошибка, и потому предложил Плиеву, члену Военного Совета округа Иващенко, всем нам вместе написать шифровку на имя Хрущева просьбой, чтобы у войск, сосредоточенных в районе Новочеркасска, изъять хотя бы боеприпасы. Генерал Плиев вверх указательный палец: "Над нами члены Президиума ЦК КПСС".

Генерал М. К. Шапошников прибыл к заводу, вокруг которого уже сосредотачивались войска, и своей властью приказал: "Автоматы и карабины разрядить, боеприпасы сдать под ответственность командиров рот". То же самое относилось и к танковым боеприпасам.

Спрашиваем, что он тогда увидел на заводе?

- Рабочие бурлили по цехам, - отвечает генерал, - но митингов еще не было. Разговоры шли только о снижении расценок, постановление о повышении цен еще не было опубликовано.

- Приезжали ли местные руководители поговорить с рабочими?

- Они вели себя как трусливые зайцы... Двое приехали, но когда рабочие рванулись к ним, чтобы высказать свои претензии, они удрали через чердаки... Для того, чтобы обратить на себя внимание, рабочие остановили движение на железной дороге.

- Для того, чтобы Москва знала обо всем, что происходит здесь?

- Да... Не подозревая о том, что два члена Президиума ЦК находятся от них всего в нескольких километрах под охраной танков и автоматчиков.

Первого числа, по словам генерала Шапошникова, рабочие вышли из цехов и заполнили заводскую площадь. Они хотели встретиться с заводским начальством, но двери заводоуправления были забаррикадированы. Митинг продолжался целый день...

А потом наступило второе июня.

Около одиннадцати часов утра распахнулись заводские - ворота, и толпа в восемь тысяч человек с красными знаменами направилась в сторону Новочеркасска. Я подошел к рабочим и спросил: "Куда вы идете?" Один из них ответил: "Товарищ генерал, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе". По рации я доложил генералу Плиеву о том, что рабочие идут в центр города. "Задержать, не допускать!" - услышал голос Плиева. "У меня не хватит сил задержать семь-восемь тысяч человек!" - ответил я. "Я высылаю в ваше распоряжение танки. Атакуйте!" - последовала команда Плиева. Я ответил: "Товарищ командующий, я не вижу перед собой такого противника, которого следовало бы атаковать нашими танками". Плиев раздраженно бросил микрофон. Предчувствуя недоброе, я попытался на своем "газике" перегнать колонну. Навстречу мне попался генерал Пароваткин, которого я посылал раньше за устными указаниями Плиева. "Командующий приказал применить оружие", - сказал он мне. "Не может быть!" - воскликнул я. Тогда Пароваткин протянул мне блокнот, развернул его, и я увидел: "Применить оружие". Мы с Пароваткиным быстро вскочили в "газик", чтобы успеть обогнать толпу и не допустить кровавой акции. Но, не доехав метров четыреста до площади перед горкомом партии, услышали массированный огонь из автоматов.