Трагедия 1941-го года. Причины катастрофы. - Михаил Мельтюхов

Но и другие индикаторы не показывали «нужного» сосредоточения вермахта ни в мае, ни в июне. Оперативные сводки НКВД УССР в НКВД СССР, составленные по донесениям погранотрядов, 16 мая 1941 г. выглядели тревожно: «По границе с СССР сконцентрировано около 3 млн. немецких войск… Населению: Бельз, Кристинополь, Варенж, Цеблув, Осердув, Вежбенж, Минцув, Русин, Жабче и Баратин официально объявлено о прекращении полевых работ и невыезде из населенных пунктов в течение 5 дней. Под угрозой смерти запрещено всякое движение по дорогам: Бельз, Варенж, Угринув, Мирче и Грубешов» [331]. Но в действительности такие сводки успокаивали. Сейчас нападения не будет. Не может же вермахт напасть, имея всего-навсего три миллиона солдат. Значит, тревога — ложная, и есть еще время. К 20 мая это стало очевидным. А 22 мая началась скрытная переброска к советской границе ударных сил вермахта.

15 мая был завершен новый, доработанный план упреждающего удара. Понятно, что теперь времени на его подготовку до 12 июня уже не оставалось, и эта дата канула в Лету. Новой даты не было — «обжегшись» на «недостоверных» сообщениях середины мая, решили ориентироваться на более достоверные показатели — данные о сосредоточении немецких войск. К тому же стало ясно, что выдержать темпы подготовки советской военной машины к 12 июня невозможно — необходимые запасы горючего и боеприпасов можно было накопить только в третьем квартале.

Во второй половине мая военная тревога прошла. Казалось, что Гитлер все глубже втягивается в борьбу с британцами. Движущиеся из Индии британские войска были остановлены иракским правительством 28 апреля. Ирак был подмандатной территорией Великобритании, но теперь зависимые народы пытались воспользоваться ситуацией, чтобы скинуть колониальное иго. Вместо того чтобы действовать против немецкого натиска в Северной Африке, британцам пришлось заняться подавлением восстания в Ираке. Вишистское правительство Франции стало помогать Ираку из Сирии, британцы вторглись в Сирию. 31 мая с Ираком удалось справиться. Но к этому моменту Британия потеряла Крит — свой «непотопляемый авианосец» у берегов Греции. Критскую десантную операцию рассматривали как репетицию высадки на Британские острова.

В Москве питали надежды на то, что ближневосточный конфликт увлечет Гитлера и позволит СССР лучше подготовиться к удару. Разведка подтверждала эти надежды: «Положение с бензином настолько осложнилось, что немцы намерены во что бы то ни стало форсировать наступление на Ирак… Наступление на Ирак предполагают производить со стороны Египта и через Турцию…» [332] «Ситуация, складывавшаяся на Ближнем Востоке и вокруг него, позволяла советскому руководству надеяться, что Гитлер предпочтет войне против СССР разгром Британской колониальной империи» [333].

Во второй половине мая Сталин надеялся, что Гитлер на время отвлекся от СССР, что у западных границ еще нет достаточных для нападения сил. Но к началу июня Гитлер обезопасил себя со стороны Крита и в то же время потерял надежду на ближневосточный успех. Угроза столкновения снова возросла. В этих условиях началось выдвижение первого и второго стратегических эшелонов Красной армии ближе к границе.

Сталин мог рассчитывать, что Гитлеру понадобится значительное время на переброску войск, ведь ожидаемые силы противника преувеличивались, а наличные у границы недооценивались. Чтобы не спугнуть Гитлера, Сталин продолжил опровергать слухи о близящемся конфликте.

14 июня ТАСС публиковал сообщения с опровержением слухов о возможности советско-германского конфликта: «СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными» [334]. Как раз 14 июня из приграничных регионов началось массовое выселение всех «ненадежных элементов».

Нельзя сказать, что советское военное руководство вовсе не реагировало на тревожные сигналы о возможности германского нападения. 15 июня Прибалтийский военный округ был приведен в боевую готовность. Это логично — здесь ожидается наиболее опасное нападение. Юго-Западный фронт в боевую готовность пока не приводится, чтобы не спугнуть немцев. Ведь именно этот фронт должен наносить главный удар. Немцы не должны этого понять. Фронт и так уже располагал такими силами, что казалось: он в любом случае отразит удар. В направлении Западного фронта не ожидали сильного удара, особенно теми силами, которыми располагали немцы (ведь была выявлена далеко не вся группировка). Тем не менее 15 июня началась выдача боеприпасов в войсках приграничных военных округов. В июне в армии были отменены отпуска. Впрочем, все это могло быть уже начальной фазой сосредоточения советских сил вторжения. 19 июня Тимошенко приказал замаскировать военные объекты (эта мера была запоздалой, так как немцы уже провели фотографирование советской территории). Флоты были приведены в боевую готовность номер 2. В это время было уже очевидно, что германская армия опасно сосредотачивается у самой границы. Разведка Прибалтийского военного округа докладывала 20 июня: «Немецкие войска продолжают выдвигаться непосредственно к границе, одновременно подтягивают новые части в погранзону из глубины» [335]. Что-то не сходилось. Все «контрольные показатели» были в норме, Гитлер был явно не готов к серьезной войне, и вдруг одна из «контрольных лампочек» загорелась красным светом. Недостаточная по мнению Сталина и его генералов группировка немцев стала выдвигаться для удара. Советская военная машина еще не была полностью готова к выполнению своего плана, так как прежде казалось, что на подготовку есть еще два-три месяца. Теперь предстояло отражать удар тем, что собрали. Но и это были немалые силы. Оставалась надежда, что Гитлер «блефует» и у Сталина еще есть время. Важно было быть предельно осторожными, чтобы не выдать задуманную Сталиным комбинацию. Отсюда — многочисленные предупреждения о необходимости «избегать провокаций». На всякий случай приграничные дивизии были оттянуты от границы. Каждая неделя выигранного времени позволяла в ускоренном порядке собирать ударные группировки в соответствии с первоначально намеченным планом. Тимошенко говорил Мерецкову 21 июня: «Выиграть время во что бы то ни стало! Еще месяц, еще полмесяца, еще неделю. Война, возможно, начнется завтра. Но нужно попытаться использовать все, чтобы она завтра не началась… Не поддаваться на провокации… Не плыть по течению, а контролировать события, подчинять их себе, направлять их в нужное русло, заставлять служить выработанной у нас концепции» [336]. Если Сталин и Тимошенко понимают, что СССР не готов к войне и не будет готов в 1941 г., то как промедление на месяц и неделю может помочь «выработанной у нас концепции»? А вот если готовится упреждающий удар по сосредоточенной немецкой группировке, все встает на свои места. Немцы непонятным образом подготовились к удару быстрее, чем ожидалось. Нужно ещё чуть-чуть времени, чтобы в ускоренном порядке достроить «нужное русло», чтобы направить по нему ход событий.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});