В шкуре зверя - Татьяна Смирнова

– Насколько крупный? – подобрался Рашудия.

Хаим неспешно вытянул руку. На толстом пальце блеснул перстень с крупным синим камнем такого густого цвета, что в темноте он показался черным. Но Рашудия всю жизнь работал с камнями и ни с чем бы не спутал этот редчайшей индийской огранки сапфир.

– Красивая вещь, – осторожно сказал Рашудия, – старинная. И дорогая. Нужно, чтобы я сделал копию?

– Ты проницателен – кивнул разбойник, – две копии. Мне нужно две копии, ювелир. Самые точные. Камни должны быть без единого изъяна и в точности повторять огранку. Они нужны мне к полнолунию.

– Это будет стоить… Очень недешево стоить…

– Я заплачу тебе за эту услугу, как не заплатит и шах, – Хаим снял с руки перстень и протянул ювелиру, – заплачу советом. Хорошим советом.

Рашудия внимательно смотрел на разбойника.

– Когда будешь выполнять мой заказ, сделай три копии. И в следующее полнолуние надень лишний перстень на свой палец… Или на палец того, чья жизнь тебе дороже собственной.

После долгого молчания, наполненного треском костра и негромким звуком дутара в отдалении, Рашудия поднял голову:

– Могу я сделать четыре копии, Хаим?

– Их должно быть не больше семи, – буркнул разбойник и опустил веки, показывая, что разговор закончен.

О деньгах за работу разбойник так и не упомянул. Впрочем, умный ювелир этого и не ждал. Он сидел напротив, по-восточному невозмутим, и обливался холодным потом, вспоминая старые страшные сказки, которые вдруг так неожиданно воплотились в жизнь.

* * *

Йонард уже привык к тому, что призрак Дзигоро появляется неожиданно и всегда не вовремя. Но когда китаец прошел сквозь разбойничий лагерь, миновал угрюмую толпу и, никем не замеченный, преспокойно уселся у костра, он невольно вздрогнул. Не признаваясь себе, он был рад увидеть своего мудрого спутника. Пожалуй, он не слишком изменился, став тенью, и Йонард недоумевал, почему он всю жизнь так настороженно относился к призракам. Отличные парни, и с ними вполне можно иметь дело. Впрочем, Дзигоро быстро погасил слабый росток симпатии к призракам, потому что, увидев Йонарда, по своему обыкновению первым делом съехидничал:

– Как себя чувствуешь, оборотень?

Пес оскалился.

– Как, как?.. Жарко!

Дзигоро сочувственно кивнул, но этим и ограничился.

– Слушай, сделай что-нибудь, – варвар снизошел до просьбы, решив, что гордость подождет.

– Что же я могу сделать? – удивился Дзигоро. – Я же призрак. Не забывай, у меня и тела нет.

– Но голова-то у тебя осталась?

– А своя у тебя зачем? Лбом стены прошибать? Кстати, лобная кость толще, чем другие. Вполне годится для такой работы.

– А не пошел бы ты, – вяло огрызнулся Йонард, – в Мокрую морось.

Дзигоро неожиданно стал серьезным. Он подтянул под себя ноги и уставился на собаку немигающим взглядом.

– Полнолуние близится, а с ним и час решающей битвы. Ты должен отвоевать у египтянина свою человеческую сущность, это твой последний шанс, но одновременно это и мой шанс. Однажды, когда я был еще жив и, да простит мне Будда, беззаботен, мой Учитель, лучший и мудрейший и людей, рассказал мне о Черной башне и пророчестве, которого так боится египтянин. Оно гласило, что мне суждено выковать клинок, который принесет смерть двоим. И один из них – маг, хозяин Черной башни.

– А второй? – спросил Йонард, помимо воли увлеченный рассказом.

– А второй перед тобой. Египтянин не знал этого. Иначе никогда не поднял бы на меня руки.

– А… ты?

Йонард извернулся, пытаясь из своего неудобного положения разглядеть китайца.

– Есть две мудрости, – повторил Дзигоро уже сказанное однажды. – Мудрость того, кто наносит раны и мудрость того, кто врачует раны. Или мудрость того, кто обнажает меч и мудрость того, кто протягивает открытую ладонь…

– Ты можешь говорить проще? – с несвойственной ему мягкостью попросил варвар.

Дзигоро пожал плечами.

– Конечно. Но моя вера учит двум вещам. И первая из них звучит так: смерть это освобождение духа. А вторая – знание не должно влиять на решение. Если ты вышел на бой со злом, мерилом твоей мудрости может быть только долг, – и призрак встал.

– Ты куда? – опешил Йонард и рванулся, позабыв о крепости цепей.

Разбойники тут же вскочили и засуетились. В костер полетели сухие ветки, и пламя взметнулось, на несколько мгновений скрыв серебряного демона.

– Я не уйду, – тихо и, как показалось, печально, ответил призрак. – До полнолуния. До дня решающего боя мы будем вместе. Я не могу тебя оставить, хоть ты и отсылаешь меня упорно в Мокрую морось. Дорогой мой пес, ведь ты и есть тот самый клинок, который я должен выковать. Мы оба скованы судьбой, но ты сбросишь свои цепи, а цепь моих обязательств не в силах порвать даже смерть.

Грохнула цепь, и пес в очередной раз покатился вниз, не устояв на двух лапах. Глухое рычание вырвалось из могучей груди и заколотилось о стены подземелья.

Он никогда не сдавался. Но это была уже не первая попытка и даже не десятая. Разбойникам, наконец, надоело их бесполезное занятие и они, приковав пса-оборотня в пещере, разошлись по своим делам, оставив Йонарда одного. Точнее, их вдвоем с Дзигоро, о существовании которого они и не подозревали, иначе им пришлось отмахиваться еще и от призрака.

– Твоя ошибка в том, что ты пытаешься волевым усилием превратиться в человека, – если призраки умеют вздыхать, то Дзигоро вздохнул. – Ты должен вообще забыть, что ты собака. Встать и пойти, как ты это делал всегда.

Йонард хмыкнул.

– Разве у тебя, – продолжал призрак, – когда-нибудь были трудности с хождением на двух ногах?

– Вообще-то, случались, – признался Йонард.

– Ляг, – Дзигоро подошел и сел рядом, – усни…

Узкая ладонь невесомо легла на массивный лоб собаки.

– Ты человек, ты воин, ты должен победить своих врагов. Ты Йонард из Германии, Йонард, который никогда не сдается…

Подчиняясь его монотонному голосу, пес опустил на пол тяжелую голову, вздохнул и закрыл глаза. И пока Дзигоро говорил, незаметно для себя вытянулся в длину, плечи развернулись, исчез хвост и большие плоские уши. Собака таяла, исчезала, уступая место могучему варвару с гривой нечесаных волос и жутковатой звериной усмешкой.

– Проснись, – тихо произнес Дзигоро, убирая ладонь. – Проснись и встань, человек. Ты – свободен.

Тонкий сдавленный крик взлетел под своды пещеры и замер. Тощая большеглазая девчонка в линялой юбке глядела на варвара из полутьмы с суеверным ужасом и изо всех сил зажимала рот ладонью.

– Айсиль?

Йонард сел, расстегнул ошейник и отбросил цепь, не слишком раздумывая о том, что он делает. Но стоило ему подняться, как девчонка в страхе метнулась назад и остановилась шагах в десяти, мелко дрожа.