Мертвые незнакомцы - Итан Блэк

А пока все подозрения, подозреваемых и тревоги всех бюро ввели в одну центральную программу – программу Мичума по оценке угрозы. Шеска захотел руководить операцией. Напомнил, что это он привел ко мне Мичума. Сказал, что успокоился после Эквадора. Что тут важное дело, а ему надоело преподавать. Я люблю Джона. Мичум не хотел административной ответственности. Он хотел сосредоточиться на программе. Поэтому мы поселили Шеску в особняк и дали ему лучшие кадры.

– Безумие, – говорит Воорт.

– Почему? Это был эксперимент. – Рурк встает. – Вот так мы работаем. Вот как наша страна остается впереди всех остальных. Какие-то эксперименты удаются. Например, водородная бомба. Какие-то эксперименты проваливаются. Контроль за мыслями. Галлюциногенные препараты. Гребаная космическая программа начиналась как эксперимент. Вначале все эксперименты кажутся надуманными. Звездные войны или Мичум. Это был его проект.

– Вы все время говорите «был». Означает ли это, что программа не сработала?

Рурк, немного успокоившись, качает головой:

– Не так, как предполагалось. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой: компьютерная программа, которая может все. Но тогда мы этого не знали. Сначала было огромное возбуждение. Компьютерщики, разумеется, верили свято. Наука для них – бог. Шеска получил лучших из лучших. ЦРУ всегда серьезно занималось компьютерным профилированием, поэтому в дело вошли их передовые эксперты. Лучшие компьютерщики из САК – Стратегического командования ВВС. От армии – специалисты по психологической войне. От ФБР – эксперты по модификации поведения.

– И все работали в том особняке в Нью-Йорке?

– Да. Здание так и так использовалось разведкой. Его персонал следит за дипломатами ООН… Ну, теми, кто на самом деле не дипломаты. А мы следили за безопасностью военных подрядов на северо-востоке. Люди Шески получили верхний этаж. Мы не трогали их несколько месяцев. Потом было большое совещание в Квонтико, в военном колледже. Мичум обработал часть материалов от участвовавших бюро. И составил прогнозы.

– И?

– Он представил список из пяти или шести имен, относящихся к так называемым пурпурным. Особо срочные угрозы.

Голова Воорта идет кругом.

– Попробую угадать. Джилл Таун. Фрэнк Грин.

– Нет.

Воорт сбит с толку.

– Кто же?

– Вообще-то эти имена в вашем расследовании не встречались, и от меня вы их не узнаете. Закрытая информация. Но всех этих людей позже арестовали и благополучно отдали под суд. Точнее, всех, кроме одного.

– Не понимаю. Вы сказали, что программа не сработала, но из вашего рассказа этого не следует.

Рурк качает головой:

– Это сработало в Германии, потому что Мичум, начиная, обладал нужной информацией о пекаре. Но, как оказалось, чтобы получить больше информации о новых людях, группа Шески нарушила все действующие в нашей стране законы о наблюдении. Прослушивание телефонных разговоров. Взлом и проникновение. Подставы и провокации. Чтобы дополнить уже имеющиеся сведения. И не только против виновных. Пострадали сотни невинных людей. Делалось то, чем в коммунистических странах занималась тайная полиция. Переусердствовали в добывании информации, чтобы программа Мичума могла работать. Более того. Оказалось, что для работы Шеска набрал людей озлобленных. Людей, которые потеряли друзей или родных в результате терактов. Все они, как Мичум, были, скажем так, ходячими больными. И все жаждали крови.

Воорт вспоминает вчерашнее совещание на Полис-плаза, один. Его же собственные детективы, тоже жаждущие крови, предлагали пока не трогать Шеску, чтобы тот смог ликвидировать возможного террориста Фрэнка Грина.

– Понимаю.

– На совещании в Квонтико участвующие бюро пришли в ужас, когда поняли, что Шеска натворил. Всем стало не до программы. За последние несколько лет каждому из бюро случалось погореть на нарушении законов о наблюдении. ФБР вспомнило гуверовские досье. ЦРУ – взломы и прослушивание телефонов. Секретная служба вышла из дела. САК – тоже. Каждый смотрел на остальных и думал: «Даже захоти я использовать эту информацию, ничего не выйдет, раз остальные тоже в курсе; стоит лишь попробовать – и окажусь в тюрьме».

Вот так и получилось, что по-Мичумову не сработало. О, программа была полезной, она может вычислить имена, ее элементы ввели во многие программы по оценке угрозы – но без дополнительных усилий и прочей нелегальщины… Это великолепный инструмент, но не чудо.

Воорт озадачен.

– Не понимаю. Если проект остановили, как вы говорите, почему же четверо из указанных Мичумом людей были арестованы?

– Независимо друг от друга бюро, немного остыв, через пару месяцев начали следить за ними. Благодаря Мичуму они знали, на ком сосредоточиться, а о проекте на суде не упоминалось, потому что работа по каждому началась с нуля. Но бюро знали, куда смотреть. Знали, на кого смотреть. Я говорил, что программа – лишь инструмент, и, согласитесь, как они могли игнорировать потенциальную опасность, зная о ней? Легко вести расследование, когда с самого начала знаешь, что найдешь доказательства.

– Еще вы сказали, что один из указанных Мичумом людей не был арестован.

Теперь уже Рурк тяжело вздыхает. Он выглядит больным.

– Это тяжело, ох как тяжело. Самое худшее во всем этом деле.

Генерал вытаскивает из заднего кармана джинсов фотографию и подает Воорту. На снимке бородатый мужчина, которого Воорт никогда прежде не видел: круглолицый белый мужчина в остроконечной шапке сидит за столом, вокруг которого установлены ружья. На нем джинсы и такая же рубашка. Сидит, повернувшись направо, и с кем-то разговаривает, но собеседника на фотографии нет.

– Снято на выставке оружия в Техасе, – говорит Рурк. – Перед вами Ролло Фрэнсис Мотт-третий. Уверен, вы о нем никогда не слышали.

Воорт молчит. Рурк подает ему еще одну фотографию:

– Вот человек, с которым он разговаривает. Который отрезан на первом снимке.

Воорт узнает второго человека, и его бросает в жар.

– Это Тимоти Маквей.

Человек, осужденный за взрыв административного центра в Оклахома-Сити.

Губы Рурка побелели и крепко сжаты – то ли от сожаления, то ли от гнева.

– Программа Мичума присвоила ему пурпурный цвет. Ролло увлекался взрывами. Согласно программе, Ролло должен был участвовать во взрыве какого-нибудь федерального здания. Возможно, где-то на юго-западе.

– Подождите минуту. Мичум предсказал это до Оклахома-Сити?

– За месяц. Программа не вычислила Маквея, он так и не привлек внимания Мичума, но… и вспомните бумагу, которую вы сегодня подписали… это тайна, мистер Воорт… ФБР считает, что Ролло – второй виновный во взрыве в Оклахома-Сити. Но они этого не доказали. У них ничего нет на Ролло. Когда произошел теракт в Оклахоме, Шеска чуть с ума не сошел. Звонил всем подряд, кричал. Он говорил, что если бы мы послушали Мичума, то смогли бы предотвратить взрыв. Что даже если Ролло и не участвовал в теракте, то, наблюдая за ним, мы узнали бы о Маквее.

– Это правда?

Рурк беспомощным жестом кладет руки на стол.

– Смогли бы мы? Да, смогли бы. Они друзья. Ролло посещал его в тюрьме. Если бы программу ввели в действие, а не прикрыли, Ролло оказался бы под интенсивным наблюдением, и если он был вовлечен, думаю, мы бы узнали о бомбе и остановили их.

Воорт вскакивает. В животе кисло. Голова раскалывается. Он точно знает, что испытал в тот день Мичум, когда, включив телевизор, снова увидел, как из-под камней вытаскивают жертв, безымянных жертв, обреченных просто из-за того, куда решили пойти в тот день. Как его брат. Мужчины, женщины, дети.

– Шеска просто взбесился, – говорит Рурк.

– И снова запустил проект.

– Я понятия не имел. Это вы позвонили нам. Ваш треклятый мэр разбудил всех влиятельных сенаторов в городе. После того как проект закрыли, Шеска попросил меня не выкидывать и его. Он сказал: «Позволь мне руководить конторой в Нью-Йорке». Сказал, что не хочет возвращаться на преподавательскую работу. Что может все изменить, и я знал, что он прав. Поэтому я потянул за кое-какие ниточки, и он остался в Нью-Йорке – в армии, но в другом качестве. Он должен был руководить работой, ее легальной частью – следить за военными подрядчиками. Но вчера мне позвонили… Да, ваши подозрения подтвердились, он использовал контору, чтобы возобновить проект Мичума.

– Если это компьютерная программа, все будет в его компьютерах.

– Нет. Мы целую ночь рылись в его системе, прочесали вдоль и поперек. Там ничего нет. Мы не смогли найти имен, которые вы нам дали, людей, погибших в результате «несчастных случаев». Но если бы Шеска активировал проект, он хранил бы файлы где-нибудь в другом месте. Он мог даже солгать своим людям и сказать, что так приказали в Вашингтоне. Однако нужные люди где-то на местах. Помните, мы по-прежнему говорим «если». Доказательств нет. – Голос Рурка дрожит.