«Если», 1992 № 03 - Джон Бранер

— Как! — вскричал Ваккис. — Он приятный молодой человек, согласен, но для избрания не подходит. Он не из Амалингов.

На лице Пэдуэя расплылась торжествующая улыбка.

— Пока нет, господа, но ко времени выборов будет. — Готы в изумлении замерли, — Полагаю, вы не откажетесь прийти на брачную церемонию?

Незадолго до свадьбы Матасунта улучила момент поговорить с Пэдуэем наедине.

— Мартинус, твое поведение так великодушно! Надеюсь, ты не будешь сильно страдать.

Пэдуэй постарался принять благородный вид.

— Дорогая, твое счастье для меня превыше всего. И если ты любишь Урию, то дай вам Бог радости.

— Я действительно люблю его, — проникновенно сказала Матасунта. — Только обещай мне, что не станешь горевать и хандрить, а найдешь себе достойную подругу.

Пэдуэй тягостно вздохнул.

— Трудно будет… Но если ты просишь — обещаю. Ну-ну, не плачь. Что подумает Урия? Мы же друзья!

* * *

Бракосочетание вышло пышное и величественное. Мартин обнаружил в себе неожиданный дар к шоу-бизнесу и постановке сцен и обогатил традиции готов красочным обрядом, который он видел в каком-то фильме: свита Урии скрестила над головами мечи, а жених и невеста прошествовали под ними по ступеням церкви. Сам Пэдуэй был исполнен достоинства и выглядел солидно, несмотря на свою весьма заурядную внешность. В самый ответственный момент он едва удержался от смеха: ему пришло в голову, что роскошная мантия Урии поразительно напоминает его, Пэдуэя, старый купальный халат, за тем лишь исключением, что на халате не были вышиты золотом изображения святых.

Когда молодожены удалились, Пэдуэй скользнул за колонну. Если бы Матасунта увидела его в ту минуту, то решила бы, что Мартин тайком утирает прощальную слезу. На самом же деле он позволил себе испустить громкий вздох облегчения.

По другую сторону колонны, не зная, что их разговор может быть услышан, беседовали два гота.

— Из него выйдет приличный король, правда, Альберт?

— Вполне возможно. Сам-то он парень неплохой. Боюсь только, попал под влияние этого типа, Мартинуса. Собственно, я ничего против Загадочного Мартинуса не имею. Но, знаешь, чужеземец…

— Ja, ja…

Пэдуэй ни в коем случае не собирался терять влияние на Урию. Этот умный молодой гот, способный военачальник, испытывал неприязнь к государственным делам и явно не хотел ими заниматься, однако в то же время как губка впитывал идеи Пэдуэя. «Если и с этим королем что-нибудь случится, — встревоженно подумал Мартин, — мне долго придется искать подходящую замену.»

Известие о предстоящих выборах Пэдуэй разослал по телеграфу, сэкономив тем самым неделю времени и, между прочим, убедив кое-кого из готов в полезности хитроумного новшества, Пэдуэй отправил также еще одно послание, приказав всем высшим командирам оставаться на своих местах. Урии необходимость такого распоряжения он объяснил интересами государственной безопасности. В действительности им двигало стремление удержать Теодегискеля на время выборов в Калабрии. Зная Урию, Мартин не смел открыть ему истинную причину из опасения, что тот, в приступе рыцарского благородства, как верховный главнокомандующий отменит его приказ.

Готы, естественно, никогда не видели выборов, проводимых по священным американским традициям. Пэдуэй им их продемонстрировал.

Прибывших во Флоренцию избирателей город встретил огромными лозунгами:

ГОЛОСУЙТЕ ЗА УРИЮ!

УРИЮ ВЫБИРАЕТ НАРОД!

Низкие налоги! Рабочие места для всех!

Прекрасное социальное обеспечение!

Безмятежная старость!

За три дня до выборов Пэдуэй устроил неофициальный прием — с выпивкой, закуской и бурным гулянием. Для этого ему пришлось влезть в долги. Вернее, в долги пришлось влезть несчастному Урии, так как в своих личных финансовых делах Мартин тяготел к бережливости и экономии.

Пока он скромно держался в тени, Урия произнес речь. Как потом узнал Пэдуэй, никто и не думал, что Урия такой великолепный оратор. Мартин сам написал текст речи и целую неделю обучал Урию искусству риторики.

Когда все осталось позади, друзья позволили себе расслабиться за бутылочкой бренди. Два других претендента сняли свои кандидатуры. Исход выборов казался предрешенным.

Вдруг в комнату вбежал запыхавшийся посыльный. У Пэдуэя давно уже сложилось впечатление, что люди к нему именно вбегают и непременно задыхаясь.

— Теодегискель во Флоренции!

Пэдуэй не мешкал. Он узнал, где Теодегискель остановился, взял несколько первых попавшихся готских солдат и отправился его арестовывать. Выяснилось, что Теодегискель с шайкой своих дружков занял лучший в городе постоялый двор, просто-напросто выкинув прежних жильцов и их вещи на улицу.

Мартин с солдатами вошел в копону, где вся компания, еще не переодевшись с дороги, торопливо насыщалась. Теодегискель оторвал глаза от блюда.

— А, снова ты… Чего тебе надо?

Пэдуэй объявил:

— Я имею ордер на твой арест за нарушение приказа и оставление поста, подписанный Ур…

— Ja, ja. Ты, наверное, думал, что я спокойно буду сидеть в глуши, пока вы во Флоренции проводите без меня выборы? Но я не из таких, Мартинус. Нет! Я кандидат, я здесь, и я не забуду твоих козней, когда стану королем. Вот уж чего у меня не отнять — всегда все помню.

Пэдуэй обернулся к своим солдатам:

— Арестуйте его!

Заскрипели отодвигаемые стулья; молодчики из свиты Теодегискеля вскочили, схватившись за мечи. Солдаты не двинулись с места.

— Ну! — рявкнул Пэдуэй.

Старший из солдат робко кашлянул.

— Видишь ли, господин, мы понимаем, что ты наш начальник и все такое прочее. Но с этими выборами… откуда нам знать, кто здесь через несколько дней будет распоряжаться? Арестуем мы этого молодого человека — а если его изберут королем? Нам ведь тогда придется несладко, верно, господин?

— Что-о?! Ну, я вам!.. — От возмущения Пэдуэй лишился дара речи.

Солдаты стали потихоньку выскальзывать за дверь. Молодой знатный гот по имени Виллимер шептал что-то на ухо Теодегискелю, то немного вынимая меч из ножен, то вкладывая обратно.

Теодегискель покачал головой и обратился к Пэдуэю:

— Похоже, ты пришелся не по душе моему другу, Мартинус. Он клянется нанести тебе визит сразу после выборов. Так что для твоей же пользы советую поскорее уехать из Италии — на отдых. Честно говоря, я с трудом уговорил его не наносить визит сейчас.

Солдаты ретировались, Пэдуэй наконец сообразил, что лучше подобру-поздорову уносить ноги, пока эти высокородные бандиты не сделали из него отбивную котлету.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});