Начинающий адепт - Пирс Энтони

Но Стайл знал, что он сам напросился на это. Ведь его предупреждали, что Адепты опасны, но он не придал этому большого значения. Может, он не совсем верил в реальность этих угроз. Волшебная земля Фазы не казалась ему настоящей. Но теперь, бродя по нескончаемым коридорам замка, Стайл изменил свое мнение. Сейчас этот мир казался ему реальнее Протона. Схватки с монстрами не произвели на него глубокого впечатления; эти встречи походили на индивидуальные Игры — серьезные и в то же время несерьезные. Но жажда, голод, усталость и одиночество заставляли его поверить в реальность всего происходящего. К тому времени, как он умрет, он поверит в это окончательно!

Ему пришла в голову мысль обратиться к Черному Адепту с прошением о помиловании, но он тут же понял, что это бесполезно. Наказание заключалось в том, чтобы он умер в полном одиночестве, не общаясь ни с кем и потеряв всякую надежду на спасение. Те, кто нарушали границы владений Адепта, нарушая его покой, сполна платили за это преступление. Нельзя назвать Адепта добрым или злым — он просто надежно защищал себя от непрошенных гостей. Никто не имел права потревожить его без причины! Ведь Нейса и Керрелгирл пытались объяснить это Стайлу. Но ему придется испытать это на своей шкуре.

А сам Стайл — действительно ли он Адепт? Неужели его двойник с Фазы — такой же равнодушный и циничный колдун? Неудивительно тогда, что его спутники отнеслись к нему с таким недоверием. Если обладание волшебным талантом Адепта означало, что он потеряет честь, достоинство и чувство дружбы, то такое колдовство действительно надо запретить. Лучше умереть, чем жить, как бесчувственный робот.

Нет, он не прав. Стайл использовал неточное клише. Не все роботы бесчувственны. Шина — где она сейчас? Если он не ошибся в расчетах, то скоро закончится неделя, и ему уже не будет грозить опасность на Протоне.

Теперь ему надо бежать с Фазы, чтобы найти убежище на Протоне.

До самой темноты Стайл ходил вдоль решетчатой стены. Затем он осторожно опустился на пол, помня о своих поврежденных коленях.

Прислонившись спиной к прутьям, он согнул одно колено и почти не ощутил боли. Может, колени уже заживают? Вряд ли, колени, в отличие от других частей тела, никогда не заживают. Множество костей и связок препятствуют хорошей циркуляции крови. Локти — другое дело, на них постоянно не давит масса тела человека. Коленки, которым требовалось быть крепкими, являлись, как это ни парадоксально, самым уязвимым суставом. Неведомый враг, повредивший ему колени лазерным лучом, обрек Стайла на такую же томительную пытку, как и Черный Адепт, заточивший его в своей тюрьме. Но что удивительно, когда Стайл был спокоен, его колени сгибались почти безболезненно. Он даже мог приседать. Слабое утешение! Зачем заботиться о коленях, когда ему грозит неминуемая смерть?

Через некоторое время он снова поднялся на ноги — вставать, не сгибая коленей, уже вошло у него в привычку — и прошел в соседнее помещение, чтобы справить нужду. Ему не хотелось делать это на полу замка, но другого выбора у него не было. Вернувшись обратно к решетке, он опустился на землю и задремал.

Ему приснилось, что он робот, которому не надо согревать свое металлическое тело и беспокоиться о продлении своей жизни. Ночью он неоднократно просыпался, чувствуя пронизывающий до костей холод и невыносимую жажду. Пить ему хотелось, очевидно, чисто психологически, но это ничуть не облегчало его страдания. Ах, если бы рядом находилась Нейса — в любом обличье, — чтобы прижаться к ее теплому телу! После стольких лет одиночества он сразу привязался к ней всей душой, заполнив пустоту в своем сердце. Она принимала человеческий облик, чтобы доставить ему удовольствие, но он бы радовался общению с ней и без этого. Как хорошо, что он отослал ее прочь. Она вернется на свое пастбище, и, возможно, оборотень станет иногда навещать ее.

Какой холод! Стайл сжался в комок. Одно небольшое заклинание покончит с этим неудобством. Колдовство меня согрей, дай тепла мне поскорей… Нет!

Никакого колдовства! Пусть это глупо, но он не нарушит своей клятвы. Он может прибегнуть к волшебству только в том случае, если сюда залетит светлячок и крикнет: «Стайл, колдуй!», — но он не желал, чтобы Нейса подвергала себя такому риску. Свернувшись в клубок, Стайл заснул. Это все же лучше, чем бодрствовать.

Когда утром Стайл проснулся, он почувствовал, что во рту у него все пересохло. Он принялся водить шершавым языком по небу, чтобы найти хоть немного слюны. Надо вставать и…

И что? Решетка все еще здесь, она никуда не исчезнет, пока его скелет не присоединится к останкам других жертв. Ему некуда идти, нечего делать.

Впрочем, одно занятие найдется. Жажду и голод утолить нечем, но физические упражнения вернут тепло его телу. Поднявшись с пола, он направился в свой импровизированный туалет. Жаль расходовать жидкость, но пока в теле билась жизнь, физиологические процессы продолжались.

Стайл снова пошел вдоль решетчатой стены, стараясь двигаться с такой скоростью, чтобы согреться и одновременно сохранить силы. Бессмысленное занятие, но это все же лучше, чем лежать на полу в ожидании смерти. Этим он может заняться и потом.

Бежать отсюда невозможно. Решетка тянулась бесконечно, повторяя извилистые ходы лабиринта. Черный Адепт владел лишь одним способом колдовства, но владел им в совершенстве. Теоретически стена должна когда-нибудь закончиться. Именно там и находится Адепт. Какой же смысл тогда искать этот конец? Ни логика, ни мольбы не могли повлиять на человека, который таким образом пользуется своей властью. В этом Черный Адепт напоминал Гражданина с планеты Протон.

Гражданин! Керрелгирл сказал, что люди на Фазе имеют своих двойников на Протоне. По крайней мере так было до того, как на Протон стали завозить рабов. Адепт действительно мог являться Гражданином, который был второй половиной его "я". В одном мире власть определялась богатством, в другом колдовской силой. Общим было лишь высокомерие.

Стайл продолжал ходьбу. Участвуя в Играх, он не раз выигрывал соревнования по марафонскому бегу. Он может долго оставаться в живых, если приложит к этому всю свою волю. Если он наткнется на Черного Адепта, то обезоружит его и убежит. Или убьет его; ведь Адепт обрек его на медленную смерть. Нет, Стайлу не хотелось превращаться в убийцу. Монстры — это одно, а человек — совсем другое. Адепт был человеком. Стайлу надо будет лишь обойти вокруг него — чтобы выйти из-за решетчатой стены — и убежать.

Это мысленное нежелание убивать человека — делало ли оно Стайла непохожим на Адепта? Является ли оно свидетельством, что колдовской талант не превратит его в бездушное существо? Стайл надеялся на это.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});