Книга 2 - Владимир Высоцкий

* * *

Проделав брешь в затишье,Весна идет в штыки,И высунули крышиИз снега языки.Голодная до драки,Оскалилась весна.Как с языка собаки,Стекает с крыш слюна.Весенние армии жаждут успеха,Все ясно, и стрелы на карте прямы,И воины в легких небесных доспехахВрубаются в белые рати зимы.Но рано веселиться!Сам зимний генералНикак своих позицийБез боя не сдавал.Тайком под белым флагомОн собирал войскаИ вдруг ударил с флангаМороз исподтишка.И битва идет с переменным успехом:Где свет и ручьи — где поземка и мгла,И воины в легких небесных доспехахС потерями вышли назад из котла.Морозу удирать бы,А он впадает в раж:Играет с вьюгой свадьбуНе свадьбу, а шабаш.Окно скрипит фрамугойТо ветер перебрал.Но он напрасно с вьюгойПобеду пировал.Пусть в зимнем тылу говорят об успехахИ наглые сводки приходят из тьмы,Но воины в легких небесных доспехахВрубаются клиньями в царство зимы.Откуда что беретсяСжимается без словРука тепла и солнцаНа горле холодов.Не совершиться чудуСнег виден лишь в тылах,Войска зимы повсюдуБросают белый флаг.И дальше на север идет наступленье,Запела вода, пробуждаясь от сна.Весна неизбежна, ну, как обновленье,И необходима, как просто весна.Кто сладко жил в морозы,Тот ждет и точит зубИ проливает слезыИз водосточных труб.Но только грош им, нищим,В базарный день ценаНа эту землю свышеНиспослана весна.Два слова войскам: — несмотря на успехи,Не прячьте в чулан или старый комодНебесные легкие ваши доспехиОни пригодятся еще через год.

Я не успел

Свет новый не единожды открыт,А старый — весь разбили на квадраты.К ногам упали тайны пирамид,К чертям пошли гусары и пираты.Пришла пора всезнающих невежд,Все выстроено в стройные шеренги.За новые идеи платят деньги,И больше нет на «Эврику» надежд.Все мои скалы ветры гладко выбрили,Я опоздал ломать себя на них.Все золото мое в Клондайке выбрали,Мой черный флаг в безветрии поник.Под илом сгнили сказочные струги,И могикан последних замели.Мои контрабандистские фелюгиСухие ребра сушат на мели.Висят кинжалы добрые в углуТак плотно в ножнах, что не втиснусь между.Мой плот папирусный — последнюю надеждуВолна в щепы разбила о скалу.Вон из рядов моих партнеры выбылиУ них сбылись гаданья и мечты.Все крупные очки они повыбилиИ за собою подожгли мосты.Азартных игр теперь наперечет.Авантюристы всех мастей и ранговПо прериям пасут домашний скот,Там кони пародируют мустангов.И состоялись все мои дуэли,Где б я почел участие за честь.И выстрелы и эхо — отгремели…Их было много — всех не перечесть.Спокойно обошлись без нашей помощиВсе те, кто дело сделали мое.И по щекам отхлестанные сволочиФалангами ушли в небытие.Я не успел произнести: «К барьеру!»А я за залп в Дантеса все отдам.Что мне осталось? Разве красть химеруС туманного собора Нотр-Дам?!В других веках, годах и месяцахВсе женщины мои отжить успели,Позанимали все мои постели,Где б я хотел любить — и так, и в снах.Захвачены все мои одры смертные,Будь это снег, трава иль простыня.Заплаканные сестры милосердияВ госпиталях обмыли не меня.Ушли друзья сквозь вечность-решето.Им всем досталась лета или прана.Естественною смертию — никто:Все противоестественно и рано.Иные жизнь закончили свою,Не осознав вины, не скинув платья.И, выкрикнув хвалу, а не проклятье,Спокойно чашу выпили сию.Другие знали, ведали и прочее,Но все они на взлете, в нужный годОтплавали, отпели, отпророчили…Я не успел. Я прозевал свой взлет.

* * *

Дурацкий сон как кистенемИзбил нещадно.Невнятно выглядел я в немИ неприглядноВо сне я лгал и предавал,И льстил легко я…А я и не подозревалВ себе такое.Еще сжимал я кулакиИ бил с натугой.Но мягкой кистию руки,А не упругой.Тускнело сновиденье, ноОпять являлось.Смыкались веки, и оноВозобновлялось.Я не шагал, а семенилНа ровном брусе,Ни разу ногу не сменил,Трусил и трусил.Я перед сильным лебезил,Пред злобным гнулся.И сам себе я мерзок был,Но не проснулся.Да это бред! Я свой же стонСлыхал сквозь дрему,Но это мне приснился сон,А не другому.Очнулся я и разобралОбрывок стона.И с болью веки разодрал,Но облегченно.И сон повис на потолкеИ распластался.Сон в руку ли? И вот в рукеВопрос остался.Я вымыл руки — он в спинеХолодной дрожью.Что было правдою во сне,Что было ложью?Коль это сновиденье — мнеЕще везенье.Но если было мне во снеЯсновиденье?Сон — отраженье мыслей дня?Нет, быть не может!Но вспомню — и всего меняПерекорежит.А вдруг — в костер?! И нет во мнеШагнуть к костру сил.Мне будет стыдно, как во сне,В котором струсил.Иль скажут мне: — пой в унисон,Жми что есть духу!..И я пойму: вот это сон,Который в руку.

* * *

Беда!Теперь мне кажется, что мне не успеть за собойВсегдаКак будто в очередь встаю за судьбой.Дела!Меня замучили дела — каждый миг, каждый час, каждый день.ДотлаСгорело время, да и я — нет меня, только тень.Ты ждешь.А может, ждать уже устал и ушел или спишь…Ну что ж,Быть может, мысленно со мной говоришь.ТеперьТы должен вечер мне один подарить, подаритьПоверь,Мы будем много говорить.ОпятьВсе время новые дела у меня, все делаДогнать,Или успеть, или найти, — нет, опять не нашла.Беда!Теперь мне кажется, что мне не успеть за собой.ВсегдаКак будто в очередь встаю за тобой…ТеперьТы должен вечер мне один подарить, подаритьПоверь,Мы будем только говорить.ПодругДавно не вижу, все дела у меня, все дела…И вдругСгорели пламенем дотла — не дела, а зола.Весь годОн ждал, но больше ждать ни дня не хотел,И вотНе стало вовсе у меня добрых дел.ТеперьТы должен вечер мне один подарить, подаритьПоверь,Что мы не будем говорить.

* * *

Мне судьба — до последней черты, до крестаСпорить до хрипоты, а за ней — немота,Убеждать и доказывать с пеной у рта,Что не то это все, не тот и не та…Что лобазники врут про ошибки Христа,Что пока еще в грунт не влежалась плита,Что под властью татар жил Иван КалитаИ что был не один против ста.Триста лет под татарами — жизнь еще та,Маета трехсотлетняя и нищета.И намерений добрых, и бунтов тщета,Пугачевщина, кровь, и опять — нищета.Пусть не враз, пусть сперва не поймут ни черта,Повторю, даже в образе злого шута…Но не стоит предмет, да и тема не та:«Суета всех сует — все равно суета».Только чашу испить — не успеть на бегу,Даже если разлить — все равно не смогу.Или выплеснуть в наглую рожу врагу?Не ломаюсь, не лгу — не могу. Не могу!На вертящемся гладком и скользком кругуРавновесье держу, изгибаюсь в дугу!Что же с ношею делать — разбить? Не могу!Потерплю и достойного подстерегу.Передам, и не надо держаться в кругуИ в кромешную тьму, и в неясную згу,Другу передоверивши чашу, сбегу…Смог ли он ее выпить — узнать не смогу.Я с сошедшими с круга пасусь на лугу,Я о чаше невыпитой здесь ни гугу,Никому не скажу, при себе сберегу.А сказать — и затопчут меня на лугу.Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу.Может, кто-то когда-то поставит свечуМне за голый мой нерв, на котором кричу,За веселый манер, на котором шучу.Даже если сулят золотую парчуИли порчу грозят напустить — не хочу!На ослабленном нерве я не зазвучу,Я уж свой подтяну, подновлю, подвинчу!Лучше я загуляю, запью, заторчу!Все, что за ночь кропаю, — в чаду растопчу!Лучше голову песне своей откручу,Чем скользить и вихлять, словно пыль по лучу.Если все-таки чашу испить мне судьба,Если музыка с песней не слишком груба,Если вдруг докажу, даже с пеной у рта,Я уйду и скажу, что не все суета!

* * *